Ревность? Трудно было бы придумать что-то более абсурдное. Может быть, если бы дело касалось Меган… Но чтобы Лахлан ревновал ее, Кимберли? Она была с ним лишь однажды той ночью, когда оба выпили слишком много шампанского. Но с того времени они стали почти врагами. Его предложение, которое и предложением-то нельзя было назвать, оказалось запоздавшим и было сделано только для успокоения совести.

"Так, значит, ты хочешь, чтобы я на тебе женился?» Как ни толкуй, но искренним признанием это не назовешь.

Тогда почему же он накинулся на Говарда Кэнстона?

Теперь, когда у Кимберли было время об этом подумать (а она весь день ни о чем другом думать не могла), она заподозрила, что эти двое скорее всего поссорились — недавно, а может быть, и давно. Отношения их постепенно накалялись, поскольку они продолжали оставаться под одной крышей, и наконец это привело к взрыву. Причина их столкновения никакого отношения к ней не имеет; она просто имела несчастье присутствовать при том, как их терпению пришел конец, — в данном случае, терпению Лахлана.

Все произошло слишком стремительно, и она была совершенно потрясена. Может быть, заметь она приближение Лахлана, все сложилось бы по-другому. Но она была застигнута врасплох, поэтому отреагировала импульсивно.

Злом зла не поправишь.

Не надо было бить его зонтиком — она тут же об этом пожалела. Она оказалась не лучше Лахлана — пусть даже удар, сломавший ее хрупкий зонтик, ничуть ему не повредил.

Лахлан не ожидал нападения и был настолько изумлен, что даже заорал:

— Какого дьявола ты меня стукнула?

Может быть, если бы он на нее не заорал, Кимберли извинилась бы. Может быть. Но она была ошеломлена уже не только его поступком, но и своим собственным и поэтому ответила почти так же громко:

— А какого дьявола ты его стукнул? Это же Англия, а не твоя дикая Шотландия. Здесь люди имеют привычку разговаривать, а не пускать в ход силу!

В ответ на этот образчик идиотического просвещения он очень пристально посмотрел на сломанный зонтик, который она продолжала сжимать в руке, потом сардонически приподнял бровь — и ее лицо залилось густой краской стыда. И на тот случай, если она не до конца осознала происшедшее, он еще презрительно добавил:

— Прекрасно умеешь разговаривать, милочка, просто прекрасно.

Потом Лахлан удалился, не сказав больше ни слова, всем своим видом показывая, что он в ярости. Кимберли в тот день его больше не видела — да и Говарда, если на то пошло, тоже. Виконт не мог оправиться от удара добрых десять минут. Он тоже был зол, но кто мог его в этом винить? Хотя он весьма старательно пытался не выказать гнева, взгляд его темно-голубых глаз, вернее, одного глаза, заставил ее похолодеть.

В ответ на вопрос, почему Лахлан на него набросился (его задала любопытная Абегайл), он только сказал:

— Будь я проклят, если знаю.

Это не удовлетворило всеобщего любопытства, и в особенности двух сплетниц. Все почему-то вообразили, что Лахланом должна была двигать ревность. Но Кимберли-то понимала, что это не так. Если она вообще станет разговаривать с этим несносным человеком, то обязательно поинтересуется, в чем заключалась истинная причина такого его поведения. Однако маловероятно, что она снова с ним заговорит.

Лахлан Макгрегор в очередной раз заставил ее вести себя совершенно недопустимым образом, и она просто кипела от негодования. Почему получается так, что она снова и снова нарушает правила этикета и благопристойности? Ведь она прекрасно знает, как можно и нужно вести себя в благородном обществе!

По правде говоря, за свое недолгое знакомство с Лахланом Макгрегором Кимберли злилась и досадовала чаще, чем за последние несколько лет жизни рядом с отцом-тираном. Конечно, она давно привыкла не обращать на отца внимания. С красивым шотландцем так не получалось. Совсем не получалось!

— Господи, как вы меня напугали! — вскрикнула Меган, когда, войдя в оранжерею, заметила слева от себя быстрое движение. — Что вы делаете тут в темноте?

Кимберли пожала плечами, водя пальцем по зубчатому листу какого-то растения, стоявшего рядом на подставке.

— Здесь не так уж и темно: сюда доходит свет от освещенных окон напротив.

— Гм, вы совершенно правы, — согласилась Меган, бросив быстрый взгляд на сплошную стеклянную стену, обращенную в сторону дома. — Я тут еще ночью не бывала, вот почему и захватила с собой лампу. Теперь она мне не понадобится!

С этими словами Меган погасила лампу, и Кимберли невесело улыбнулась. Ей хотелось побыть в одиночестве. Она была не настроена вести разговоры, но не могла быть невежливой с герцогиней, которая неизменно была к ней добра.

Поэтому хоть она и не стала отвечать на заданный вопрос, но спросила у герцогини;

— А что вас привело сюда так поздно? Меган озорно засмеялась.

— Я пришла сорвать розу. Мой Девлин целый день злорадствует, и я страшно разозлилась. Надо его поставить на место. Я решила, что хорошая роза с длинным стеблем подойдет, — сегодня перед сном положу ее ему на подушку. Без розовых лепестков, естественно.

Кимберли весело рассмеялась — до чего же приятно после такого ужасного дня забыть наконец о раздражении! Герцогиня всегда придумает что-то тонкое и умное! Стебель с шипами на подушке мужа. Он наверняка догадается, о чем это говорит, и от души над этим посмеется.

Кимберли улыбнулась:

— Будем надеяться, что он заметит розу прежде, чем положит голову на подушку.

— О, я об этом позабочусь. Поможете мне найти самую подходящую розу?

Кимберли кивнула, и они вместе пошли по дорожке к кусту темно-красных роз: на нем были и бутоны, и цветы. Нагнувшись понюхать цветок, Меган непринужденно сказала:

— По правде говоря, я даже рада, что вы здесь. Я все собиралась вас кое о чем спросить, только никак не могла застать вас одну. Вы не думали о шотландце?

— Не думала?

— В качестве будущего мужа?

— Нет.

Кимберли ответила настолько быстро, что Меган изумленно моргнула.

— Правда? Но он так хорош собой и такой обаятельный! Из него получился бы прекрасный муж. И он хочет найти себе жену.

— Да, у него есть хорошие качества… — согласилась Кимберли, добавив про себя: «И не меньше плохих», — ..но мне он не подойдет.

Меган возмущенно фыркнула:

— Почему вы так решили? Напротив, очень подойдет. Кимберли могла бы ответить: «Потому что он влюблен в вас», но это только поставило бы их обеих в неловкое положение. Поэтому она сказала:

— Наверное, надо было предупредить вас, что мой отец никогда не даст своего согласия на мой брак с шотландцем.

— Вы шутите? — проговорила Меган. Она, казалось, была потрясена.