– Нет, мне тысяч триста надо.

– Почему тебе не хватает ежемесячных переводов?

– Ну, пап, так получилось.

– Ладно, скажи Сергею, что я в курсе. Но пора подумать о собственном рубле.

– Я думаю, пап. Спасибо, люблю, пока.

Андрей выкинул в окно окурок и глубоко вздохнул. Когда ему было двадцать пять, у него совсем о другом болела голова. Маринка Никиту разбаловала, а у него времени на сына не было. Почему родная кровь не гарантирует взаимной любви и понимания? Андрей честно пытался сблизиться с сыном. Но все попытки оказались неудачными. Они – словно два незнакомца разных национальностей, говорящие на разных языках и живущие в разное время. Андрей чувствовал себя немного виноватым перед ним, поэтому потакал подобным просьбам, надеясь, что, в конце концов, сын повзрослеет и образумится.

Он подъехал к воротам и не успел нажать кнопку, как ворота открылись.

– Добрый день, Андрей Всеволодович.

– Добрый, – Андрей кивнул. – Дома?

– В магазин пошел.

Андрей присел на скамеечку в беседке, достал сигареты, но курить не хотелось. Пересел в шезлонг в саду и, вдыхая аромат цветов, задремал.

– Приехал, что ли?

Андрей открыл глаза, встал:

– Здравствуйте.

– А я в магазин сходил: гостя-то угощать надо.

– Не стоило беспокоиться, – Андрей подхватил пакет и поднялся по лестнице вслед за хозяином.

В доме с классической русской отделкой царил порядок, в прихожей – шкура медведя, в комнате – большая русская печь, высокие сводчатые потолки, отделанные массивным брусом, удобные кожаные диваны, кованые люстры и светильники. Андрей обратил внимание на еще теплые пирожки, в кухне на плите и подмигнул Жрецову:

– Соседушка не оставляет попыток вас соблазнить?

– Как Любовь Михайловну похоронил, так и словом перемолвиться не с кем. А Марья Ивановна – широкой души человек.

Андрей ловко орудовал на кухне, накрывая на стол.

Жрецов громко высморкался в платок:

– Ну. что нового в Первопрестольной?

Андрей усмехнулся:

– Власть прежняя, законы добрые, деньги новые.

– Остряк. Давай не темни, больно шебутной приехал, с деньгами решил что?

– Решаю. Купил контрольный пакет «Граснефти» и «Русинтербалта»!

Жрецов вскинул бровь:

– С чего это Микартечян решился продавать? Что за игры?

– Это Диана.

Жрецов задумался:

– Слышал, она погибла…

Да. Трагическая, нелепая смерть, – Жрецов не отводил тяжелого взгляда от Андрея. – А ты, стало быть, в наследники записался? Откуда деньги на такие покупки?

– Кирилл Афанасьевич, я посоветоваться приехал. По поводу Ельцова. Хочу сделать ему предложение.

Андрей разлил ароматный свежезаваренный чай в чашки и присел в кресло у камина. Жрецов пил чай с сахаром вприкуску, с интересом слушая своего протеже. Когда Андрей закончил, он безапелляционно ответил:

– Политикам нужны люди, с которыми можно обсуждать правила игры. Ельцов – прагматичный человек, знает, с кем надо дружить, а кому посоветовать уносить ноги. Помнишь про скандал с трейдерами? Поговаривали, что он имеет отношение к той банковской афере.

– Угу, – Андрей кивнул.

– Так что на кривой кобыле к нему не подъедешь. Но, думаю, твое предложение может его заинтересовать. Скажи-ка мне, кто из вас о стране думать собирается? Внутренний рынок сократился, – он поднял руку, предупреждая Андрея. – Не перебивай, знаю. Поставки за рубеж – это стабильный приток валюты. Но ты – энергичный и честный человек, все схватываешь на лету. Так иди вперед, – в его голосе появились резкие нотки. – Россию поднимать надо! Отрабатывать пора!

Жрецов умел зарабатывать деньги, но масштабы власти не позволяли ему поступать вопреки своей совести. Россия переживала отнюдь не лучшие времена, его это тревожило и тогда, и сейчас. Он неоднократно подталкивал Андрея к политической борьбе на международной арене. Выговорившись, Жрецов взглянул на Андрея, затем молча поставил чашку с чаем на стол и поднялся, положив руку на его плечо:

– Пойдем в сад. Покажу тебе своих красавцев.

Андрей встал и последовал за Жрецовым:

– Я вложил десятки миллионов в покупку технологии. Ученым плачу втрое больше, чем должен. Через год планирую выйти на рынок.

– Давай, давай.

В дверях они столкнулись с женщиной лет шестидесяти с седыми волосами, скрученными сзади в пучок. Она улыбнулась Андрею.

– Здравствуйте, Кирилл Афанасьевич, почему не предупредили, что гость у вас? Вот ягоду вам принесла.

Жрецов принял дар из рук женщины и галантно поклонился:

– Ну, коль пришли, Марья Ивановна, присоединяйтесь к нам, хочу приятелю сад свой показать.

– Идите, идите, не буду вам мешать.

– Как вам будет угодно, голубушка, но партия не отменяется! Проигрывать не привык. Представляешь, Марья Ивановна проштудировала учебники и стала у меня выигрывать в шахматы. Вчера продулся, как мальчишка.

Прогуливаясь по саду, Андрей польстил:

– Кирилл Афанасьевич, вам на цветочный конкурс надо. Гран-при возьмете!

– Да ладно тебе, не умничай, – Жрецов с нескрываемой гордостью и восторгом демонстрировал Андрею свои клумбы и теплицы.

Что бы ни говорили, Андрей считал Жрецова честным, а главное близким по духу, с понятной ему философией жизни человеком. До двух часов ночи они разговаривали в крытой беседке с камином. Потрескивание поленьев, водка в ведерке со льдом, икра, картошка и соленые грибы, приготовленные заботливыми руками Марьи Ивановны.

– Пусти их всех по ложному следу. Надо выиграть время, – подвел итог Жрецов и потянулся. – Как семья? Как сын?

– Да в порядке вроде.

Жрецов внимательно посмотрел на него:

– Жаль мне тебя, Андрюха, молодой ты еще… – он махнул рукой.

– Я распорядился, чтобы тебе постелили наверху, выспишься хоть.

Андрей уснул сразу, как только его голова коснулась подушки.

Проснулся рано. Решил оставить записку Жрецову, чтобы не будить старика. Полностью одетый, вышел в сад. Кирилл Афанасьевич нарезал цветы и помахал ему рукой:

– Ну как?

– Отлично.

– Ага, – старик довольно хмыкнул, – на завтрак каша.

– Опаздываю.

– Успеешь.

Провожая его, Жрецов вышел за ворота:

– Храни тебя Господь.

Он стоял и смотрел вслед удаляющейся машине. А еще через полчаса пожилой человек, сыгравший одну из главных ролей в становлении нового государства, с энтузиазмом подкармливал свои цветы голландским удобрением.