Мьюриел хихикнула.

— Боже мой, что я слышу! А разве не жестоко с твоей стороны давать отставку старине Чарлзу?

Дольше тянуть эту канитель просто невозможно, думала Эглантайн, набирая номер бывшего жениха. Я прямо сегодня пойду к нему и скажу все, как есть. Пусть он назовет меня бессердечной, пусть устроит скандал, все равно. Так или иначе, хуже, чем сейчас, мне уже не будет.

Кроме того, Мьюриел договорилась с подругами пойти в ночной клуб, и перспектива провести вечер в компании с самой собой весьма удручала Эглантайн.

После откровенного разговора с Чарлзом я наконец перечеркну то, что было в прошлом, и начну все сначала, мечтала она. Но как? И для чего? Мне предстоит новая жизнь — и, возможно, не такая одинокая, как прежняя, — но я пока не знаю, как избавиться от прошлого. Возможно, первым делом придется срочно уехать из Нью-Йорка. Писать можно где угодно, тем более что каждый уголок этого города будет вечно напоминать мне о Нике.

В трубке долго шли длинные гудки, затем послышался энергичный женский голос:

— Алло! Слушаю вас!

Сначала Эглантайн показалось, что это миссис Боуди, но потом она поняла, что голос в трубке слишком молодой.

— Будьте добры, позовите Чарлза! Это Тина… Эглантайн Никсон.

Последовало недовольное сопение, потом женский голос произнес уже менее энергично и приветливо:

— Одну минуту.

Эглантайн различила удаляющиеся шаги.

— Добрый вечер, Тина. Какая приятная неожиданность! — услышала наконец Эглантайн, на этот раз голос действительно принадлежал миссис Боуди. — Так что ты хотела?

— Увидеть Чарлза сегодня вечером, если можно, разумеется, — промямлила Эглантайн.

— Боюсь, сегодня никак не получится, — загадочно сказала миссис Боуди. — У нас гостья.

Что за таинственность? — удивилась Эглантайн. И что за важная гостья, раз ей дозволено отвечать на телефонные звонки?

— Так когда мне можно будет приехать?

— Думаю, будет лучше, если Чарлз сам к тебе приедет, — огорошила ее миссис Боуди. — Я слышала, он собирался к тебе заскочить.

— Поня-я-тно, — протянула Эглантайн. — Как его нога?

— Благодаря правильному лечению заживает не по дням, а по часам. К счастью, рядом с Чарлзом еще остались преданные ему люди, — многозначительно добавила собеседница.

— Мне надо срочно с ним поговорить. Пожалуйста, передайте ему это.

Вместо ответа на другом конце провода послышалось не то фырканье, не то ворчание, после чего миссис Боуди повесила трубку.

Ну вот я все-таки осталась одна, подумала Эглантайн и горько улыбнулась. Ничего, есть, слава Богу, телевизор, книги, скучать не придется.

Она вдруг вспомнила, что где-то в аптечке завалялось немного снотворных пилюль, и решила с их помощью пораньше лечь спать.

Через час, обхватив руками подушку, Эглантайн медленно погружалась в тревожный сон, видя перед собой улыбающееся лицо Ника и шепча, как заклинание:

— Что же ты сделал со мной, Ник? Что будет с нашим ребенком? И почему я все еще так люблю тебя?

— А, Ник! Спасибо, что наконец выкроил для меня время, — пропела Бриджит Колверт, указывая подчиненному на стул.

Ее коварная улыбка как будто предупреждала: «Пощады не жди».

— Боюсь, у меня его было не так-то много, — сухо парировал Ник. — И садиться я тоже не буду. Плохие новости предпочитаю узнавать стоя.

Брунгильда всплеснула руками.

— Да почему же они должны быть плохими! Как ты уже знаешь, шефу очень понравились твои заметки из серии про «одинокого ньюйоркца». Недостает, правда, финального репортажа, но, я уверена, ты справишься и с этим.

Было что-то нехорошее в том, как она это произнесла, и Ник мгновенно навострил уши.

— Мне хочется использовать твой талант исследователя женских душ на полную катушку, — задушевно продолжала Брунгильда. — У меня припасено несколько свежих идей, но об этом чуть позже. Сперва давай решим, как преподнести уже готовый материал об одиноких искательницах счастья, тем более что ты скоро получишь звание лучшего репортера года. Надо, чтобы все это совпало, тогда ты станешь настоящей знаменитостью. Думаю, для «Одинокого ньюйоркца» подойдет широкая рекламная кампания на телевидении, в прессе и на радио. Только послушай: «Ник Гейнор — лучший репортер года — снимает свою маску!» Как следствие — бешеные тиражи «Ньюс ин Миррор», «Глобуса», публикации с фотографиями, твои комментарии… Ты станешь звездой, Ник! — Она засмеялась, заметив, как у Ника от злости перекосилось лицо. — Хотя, с другой стороны, от всех этих дамочек тебе достанется по первое число, — добавила Брунгильда, любуясь эффектом.

— Ну уж нет! — взорвался Ник. — Ты не посмеешь! Был уговор, что все женщины будут фигурировать под вымышленными именами, дабы защитить их от возможных насмешек. Я старался не обозначать слишком явно их личность, чтобы никто, и они в том числе, не смог узнать их в газетном репортаже.

— Боюсь, не ты здесь командуешь, Никки, — спокойно отозвалась Брунгильда. — К тому же у тебя просто нет выбора. Ты вел себя отнюдь не идеально. А нарушение правил дает мне право уволить тебя без всяких объяснений.

В душу Ника закрался холодок.

— О чем ты?

Она медленно, как будто растягивая удовольствие, вынула из ящика и кинула ему плотно набитый почтовый конверт.

— Поскольку ты слишком долго возился с этой Мьюриел Никсон, я стала гадать, в чем дело. Наняла специального человека, чтобы он за тобой последил, и вчера была с лихвой за это вознаграждена.

Ник вынул из конверта фотографии. Вот посреди улицы стоят мужчина и женщина, заключив друг друга в страстном объятии, а их губы слились в нежном прощальном поцелуе. Вот женщина уже отстранилась и глядит прямо в объектив своими печальными глазами, которые кажутся просто громадными на ее мертвенно-бледном расстроенном лице. В двух шагах от нее стоит мужчина, он провожает ее взглядом, полным мольбы и раскаяния.

Сердце Ника вдруг пронзила острая боль. Мьюриел, милая… — подумал он.

— Только не говори мне, что это не мисс Никсон, — пригрозила Брунгильда. — Потому что мы оба знаем: это она. А тебе строго-настрого запретили завязывать с опрашиваемыми какие-либо отношения личного характера. Ты мог говорить, смотреть на них, но только не прикасаться. А тут, похоже, одними прикосновениями дело не обошлось, Ник. Серьезное нарушение контракта. Это попахивает увольнением без выплаты вознаграждения, — победоносно заключила она. — Я также позабочусь, чтобы в будущем ни одно солидное издание не взяло тебя на работу. Итак, если не хочешь потерять место и деньги, будь паинькой и делай все по-моему. Я, кстати, жду не дождусь письменного отчета о твоих свиданиях с этой помадной королевой. Надеюсь, там будет не слишком много порнографии… — Язвительно улыбнувшись, Брунгильда стала перебирать у себя на столе какие-то бумаги и холодно бросила: — Ты свободен.