– Теперь у меня во Всеволожске квартира, между прочим, Гербария Викторовна для меня ее выхлопотала. А Клоповник как стоял, так и стоит, и еще много лет простоит, коли не сожгут. Туда Гербария Викторовна каждое утро и уходит. Помогает там всем, кому можно еще помочь.

– Дама-благодетельница.

Но продавщица не заметила издевки в словах Инги и вдохновенно продолжила:

– Прежде в нашем доме многие квартиры пустовали. А как Гербария Викторовна приехала, она весь наш дом выкупила, нам всем отдельные квартиры в городе выбила, а дом реконструировала и для своих бедняков приспособила.

– Для кого? – не поняла Инга.

– Из домов престарелых стариков себе подбирала, из больниц и ночлежек бомжей. Смотрела, чтобы достойных людей набрать. Не тех, кто сам на дно опустился, а тех, которым просто не повезло в этой жизни. Всем этим людям Гербария новый шанс дала.

– Поселила в Клоповнике и помогла оформить пособие. М-да… И чем же еще занимается эта дама?

– Кормит их, одежду и обувь покупает. Лечит, жизни учит. С восьми и до трех часов она благотворительностью занимается. Ну, а потом домой приходит, отдыхает, к приезду мужа готовится. Он часикам к пяти-шести приезжает. Они вместе обедают, а потом куда-нибудь едут развлекаться или дома остаются. Ну, или в город выбираются. Но опять же, Гербарии переодеться, отдохнуть от ее трудов надо.

– Значит, если мы немного подождем, то Гербария обязательно появится у себя дома?

Часы показывали без четверти три, и продавщица кивнула. Потом она отвлеклась на двух покупателей – двенадцати и четырнадцати лет, которые хотели жвачку, шоколад и пиво. Пиво им продавщица продала лишь безалкогольное, да и то не удержалась от небольшой лекции о том, как плохо заканчивают те мальчики, которые в школе пьют алкогольные напитки.

– Вот на той стороне озера Клоповник видели? Сходили бы туда да посмотрели, как жертвы зеленого змия бедствуют. И клопы-то их жрут, и зимой из всех щелей и подпола дует. А как лето, так тут и змеи, и комары злые из леса целыми тучами прут.

В ее описании Клоповник казался чем-то вроде ворот одного из семи кругов ада, и звучало это угрожающе.

– А уж когда счета за коммуналку придут, тут уж хоть плачь, хоть вешайся, – бубнила продавщица. – Центрального отопления и горячей воды у нас в Клоповнике отродясь не было, а в счетах цифры со многими ноликами за эти услуги проставлены. Пойдешь к чиновникам, а они руками разводят. Ошибка, вернем вам задним числом ваши взносы, пересчитаем. Но раз уж начислена сумма, будьте добры заплатить все целиком и сразу. А иначе будем вынуждены отключить также и холодную воду, и свет, и газ, хотя они и по другим ведомствам проходят.

Подруги вышли, не дослушав длинного перечня страданий, которые поджидали поселившихся в Клоповнике людей. Если судить по словам продавщицы, то жизнь в этом месте должна была стать для бедолаг не отдыхом или благом, а ежедневным и ежечасным страданием.

Однако ни в три часа, ни в три с четвертью, ни даже в половине четвертого Гербария к себе домой так и не вернулась. Это вызвало удивление не только у продавщицы, но и у других обитателей «Солнечного берега», привыкших к пунктуальности Гербарии, которая с точностью швейцарских часов ежедневно отмеряла путь вдоль озера, чтобы добраться до дома, заселенного ее подопечными бедняками.

– Не тетка, а часы. Дождь или вёдро, а она по дороге чапает к своим доходягам. Уж сколько ей все вокруг твердили – бросьте вы их, никудышные ведь людишки, а она знай свое гнет. Людям помогать надо, только добрыми делами собственные грехи искупить можно.

При упоминании о грехах Гербарии, которые ей позарез требовалось искупить, все трое сыщиков переглянулись между собой. У всех них мелькнула одна и та же мысль: если Гербария так уж мечтает искупить свои грехи, что помешало ей начать с собственной дочери? Почему уход и забота за совершенно посторонними ей людьми был для нее важнее, чем забота об оставленной ею когда-то давно дочери?

Но ответ на этот вопрос могла дать только сама Гербария. А ее все не было и не было. Наконец терпение Алены лопнуло и она заявила:

– Как хотите, я пойду в этот Клоповник! Наверное, там что-то случилось, вот Гербария и задерживается у своих подопечных дольше обычного.

Дорога вдоль озера была очень даже живописной. Несмотря на то что берег тут был низким и весь порос камышом, осокой и ивняком, друзья наслаждались прогулкой. Но так было только до того момента, пока они не оказались рядом с Клоповником. И тут их позитивный настрой мигом угас. Было в этом доме что-то пугающее, что-то мрачное и какое-то совсем окончательное. Казалось, что, попав сюда однажды, останешься тут уже на всю жизнь. Это был итог, черта всей жизни. И трое стариков, сидящих на лавочке перед домом, лишний раз подтверждали эту мысль.

Лица у всех троих были напряжены, губы судорожно сжаты. А когда подруги спросили у них про Гербарию, в их глазах появилось нечто похожее на панику. Старики прикинулись глухими, слепыми и немыми, хотя подруги видели, как до того они прекрасно общались между собой.

– Пойдем в дом, может быть, Гербария там.

Внутри дома было довольно чисто. Во всяком случае куда чище, чем можно было предположить. Окна сверкали, повсюду висели накрахмаленные занавески, в холле стоял даже диванчик, прикрытый цветастым покрывалом. Но от всего этого веяло такой казенщиной, такой бездушностью и холодом, что язык не поворачивался назвать это место жилым домом.

Возле диванчика стоял небольшой журнальный столик, на котором были тщательно разложены журналы и стояла ваза. Так вот в сезон цветочного изобилия, имея в нескольких шагах заливные луга, буквально покрытые цветочным ковром, ни одному из обитателей Клоповника не пришло в голову пойти в поле, набрать цветов и поставить их в вазу, чтобы хоть немного оживить этот дом.

– Вы кого-то ищете?

На друзей смотрели два круглых глаза.

– Мальчик! Скажи нам, где Гербария?

– Она ушла. Только я не мальчик, а девочка.

И вперед выступило странное создание, одетое в аккуратно заштопанные джинсы, которые были велики на два размера; не новые, но еще достаточно крепкие мужские сандалии и чистую, сшитую из детской пеленки ситцевую рубашку с теми неизменными цветочными мотивами, которые не меняются на ткацких производствах нашей страны еще с советских времен.

– Девочка? А как тебя зовут?

– Лена.

Друзья с сомнением разглядывали этого ребенка. Волосы на голове были коротко обкромсаны. А кончики пальцев на руках и ногти покрыты густым слоем зеленки.

– А кто же тебя так одел?

– Гербария принесла одежду. Моя прежняя совсем истрепалась, у родителей денег нет, вот Гербария и принесла мне эту.

– И тебе нравится?

– Нормально, – уклонилась от прямого ответа девочка, старательно пряча глаза, как недавно это сделали трое стариков на лавочке.