Теперь Гамлет окончательно убедился, что игра началась. Еще раз громко гавкнув, он бросился вперед, вырвав поводок из миниатюрной ручки хозяйки, со всей дури врезался в мужчину, сделавшего шаг в его сторону, и тот от удара взлетел в воздух и упал на женщину, послужившую причиной всего. Они оба рухнули на землю, но Гамлет и не думал успокаиваться. Он с радостным лаем метался в центре толпы. Буквально через несколько минут пес уложил всех – и скакал вокруг них, радостно лая и помахивая хвостом.

Мистер Хьюз злобно закричал на пса и его сопровождающих. Он попытался встать, чтобы получить возможность высказать им все, что думает о них, но Гамлет воспринял его крики – возможно, ему показалось, что кто-то лает ему в ответ – и резкие движения как приглашение продолжить веселье. Поэтому набросился на главного протестующего и еще раз сбил его с ног.

– Мне кажется, – заметила леди Хардкасл, – что мистер Хьюз сейчас немного занят. Может быть, навестим пока мистера Орума в «Псе и утке»?

– Думаю, так будет лучше, – согласилась я. – Кажется, у Хьюзов сейчас дел выше крыши.

Когда мы повернули в сторону паба, мистер Хьюз все еще лежал на спине, а Гамлет поставил передние лапы ему на грудь. Счастливая псина стояла, опустив морду к лицу своего невольного компаньона по игре, тявкала, пускала слюни и, как всегда, не обращала никакого внимания на устроенный ею хаос.

Я вовсе не была уверена, что поход в паб принесет нам какой-то результат. Леди Хардкасл хотела поговорить с мистером Орумом, но, хотя мы и знали, что он остановился в одной из комнат, которые старый Джо сдавал своим гостям, готовым платить, ни одна из нас не знала, где в действительности он может находиться. Он мог изучать у себя в комнате нравоучительную книгу. Но с таким же успехом, не обращая внимания на ноябрьский холод, мог прогуливаться по полям Глостера, укрепляя свой имидж открытого всем ветрам романтического художника. И для меня такой вариант был наиболее реален. Любой, кто носит такой пестрый галстук, должен обязательно поддерживать свой имидж.

Орум устроился в укромном местечке с пинтой самого лучшего сидра Джо и с газетой. Когда мы вошли, он просто просматривал ее, но, увидев нас, мгновенно за ней же спрятался.

Не обращая на него внимания, леди Хардкасл прошла к стойке бара. За ней никого не оказалось, поэтому она, голосом первой ученицы в классе, позвала:

– Мистер Арнольд? Вы здесь?

Никакого ответа она не получила.

– Он в подвале, достает… что-то там достает, – произнес мистер Орум, все еще прячась за газетой.

– Благодарю вас, – сказала миледи. – Мистер Орум, не так ли?

– Точно так, – сказал он, опустив, наконец, газету. – Теперь вы меня знаете, миссис…

– Леди Хардкасл, – представилась миледи. – Здравствуйте.

– Приветствую… миледи, – неуверенно ответил мужчина.

– Вы приехали на шоу живых картин?

– Правильно. Передвижное что-то там Нолана Читэма.

– Я знаю. Он остановился у нас в доме. Кажется, вы когда-то были друзьями?

– Когда-то были. И что же он успел вам напеть про меня?

– Честно говоря, практически ничего. Вашу историю мы услышали от усопшего мистера Ньюхауса.

– От этого старого шута? Я мог бы и сам догадаться. Этот просто не в состоянии держать рот на замке. Он… – Казалось, Орум прикусил язык, прежде чем сказать что-то еще. – Хотя о мертвых или хорошо, или ничего, а?

– Да, и особенно это касается тех людей, которые спровоцировали их убийство…

Его рука с пинтой замерла на полпути ко рту.

– Не понял, – сказал Орум.

– Насколько я понимаю, вы продолжаете утверждать, что идея «Ведьминой погибели» полностью принадлежит вам. Но коли это вы написали сценарий, то именно вы и разработали способ убийства мистера Ньюхауса.

– Я вовсе не первый высказал идею о том, что ведьмы могут убивать, колдуя над куклами.

– Конечно, нет. Но вы включили это в ваш сценарий. И все это до мельчайших подробностей повторилось на церковном дворе – в ранний предрассветный час, как вы и описывали.

– Но ведь это могла сделать настоящая ведьма.

– Думаю, такую возможность не стоит полностью исключать. Хотя то, что вы, как гром среди ясного неба, появились здесь после ссоры со старым другом, после чего умер один из его актеров, может показаться очень подозрительным.

На несколько мгновений Орум вроде бы разволновался, но потом вновь принял свой обычный, насмешливый вид.

– Но я не стал бы исключать вероятность того, что Юфимия Селвуд вполне могла убить его из-за какого-нибудь пустяка. Эти актрисы – люди обидчивые. У них раздутое эго, но все они – колоссы на глиняных ногах. Толкни их слегка, и… – Он показал, как легко толкает что-то своим пальцем. – А может быть, это дело рук Зельды Драйтон? С ней всегда была одна морока.

– А мне показалось, что все они лучшие друзья, – заметила леди Хардкасл.

– Ну конечно, – с издевкой произнес ее собеседник. – Самые лучшие и близкие друзья. Слова плохого друг другу не скажут. Ни за что в жизни.

В этот момент за стойкой появился Джо:

– Добрый день, миледи. Что я могу вам предложить?

– Добрый день, мистер Арнольд; как мило, что вы появились.

– Прошу вас, зовите меня просто Джо, миледи. Все так делают.

– Ну конечно, Джо. Простите. Мне кажется, что для бренди еще рановато. А у вас есть лаймовый сироп?

– Прошу прощения, миледи, но он закончился в прошлом месяце, и я не успел заказать новый, – ответил Джо. – У меня есть немного сарсапариллы[33], но, предупреждаю, она старая. Ее не так часто спрашивают. По вкусу напоминает лекарство. Может быть, лучше имбирное пиво? Добрый стаканчик имбирного пива, а?

– Прекрасно. А для вас, Армстронг?

Я кивнула.

– Тогда два стакана, Джо. Мистер Орум? Вы позволите мне угостить вас?

– Я повторю, – ответил он, подняв свою оловянную кружку.

Мы перенесли напитки на его стол.

– Вы не будете возражать, если мы к вам присоединимся? – запоздало поинтересовалась леди Хардкасл.

– Было бы невежливо отказать вам, особенно теперь, когда вы так любезно поставили мне выпивку. – С этими словами Орум сделал глоток из свежей кружки сидра и сложил газету. – Ваше здоровье, миледи.

Мы с леди Хардкасл подняли свои стаканы.

– Вчерашний вечер вы провели здесь? – поинтересовалась миледи. – Я имею в виду после шоу?

– Почти вся деревня была здесь.