– У меня кровать под розовым балдахином, – захлопала в ладоши Рина. – Побежали.

Весело хихикая, подружки пошли к выходу из комнаты. Рина притормозила и что-то шепнула Дюдюне. Ада обернулась.

– Леночка, твоя роль главная!

– Правда? – обрадовалась девочка, которая явно приуныла.

– Конечно! – воскликнула Ада Марковна, она начисто забыла, что школьнице нужно участвовать в спектакле. – Без тебя никак. Ты сидишь у меня на кровати и читаешь книгу. Только не вслух! Показываешь больной картинки. Всем все ясно?

– Да, – ответил нестройный хор.

– Чудненько! Готовьтесь! – распорядилась Ада.

– Как я выгляжу? – осведомилась Дюдюня.

– Ужасно, – воскликнул Димон, – лицо сине-зеленое, синяки под глазами.

– Шикарно! – заликовала Ада. – Начнем. Эх, столика нет!

– Ты же не по-настоящему чай будешь пить, – заметила Рина, – поставишь поднос на колени, и готово!

– И то верно, – согласилась Ада Марковна. – Лена, на кровать! Книга с тобой?

Девочка показала толстый том.

– Перелистывай страницы и, когда найдешь иллюстрацию, демонстрируй ее мне, – велела «сценарист».

– Лучше на камеру, – возразил Коробков, – красивые сказочные рисунки украсят наш фильм.

– Отличная идея, – кивнула Дюдюня. – Лена, ты поняла?

– Показываю картинки дяде Диме, – послушно ответила девочка.

– Только после того, как я тебе рукой махну, – предупредил Коробок.

– Миша, Никита, Ваня – все тут, – перечислила Рина, – Таня стоит на пороге с чаем.

– Она пока в кадр не попадает, – объяснил наш оператор, – подойдет к кровати по моему сигналу.

– Собаки, кот готовы? – осведомилась Ада.

– В коридоре, – сообщила Надежда Михайловна.

– Прошу не беспокоиться! Подносчик лимона заряжен и готов к работе, – предупредил Никита, входя в спальню.

– Можем начинать! – обрадовалась Дюдюня. – Дима, включай камеру.

– Мотор идет! – крикнул Коробков.

– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – приторным голосом спросил Иван Никифорович.

– Умираю, – простонала Ада, – ах, мне плохо!

– Как тебе плохо? – спросил Миша, появляясь у кровати. – Опиши симптомы.

– Плохо так, как Роберту Вандерфанскому, – заявила Дюдюня.

– Это кто? – удивился Никита.

– Герой межгалактических войн, – ответила Ада, – победитель захватчиков пауков.

– Интересная мысль пришла мне в голову, – вдруг произнес Миша, – когда мужчина умеет летать, он супермен, а если женщина парит над лесом, то она Баба-яга! Почему не супербаба?

Ада Марковна прищурилась, и я поняла, что ответ на свой вопрос эксперт получит после съемки. Но для нервной системы парня будет намного лучше, если Дюдюня не вспомнит вопрос Миши.

«Больная» тем временем пошарила рукой по тумбочке. Я вздрогнула. Мы забыли про термометр. Сейчас съемка затормозится и все получат по заслугам. Дюдюня повела себя иначе, она пролепетала дрожащим голосом:

– Ваня, я дала тебе градусник, посмотри, что он показывает?

Иван Никифорович умный человек, на ниве сыска ему нет равных. Но иногда мой муж бывает непонятлив. Вот и сейчас он ответил:

– Дорогая, у меня ничего нет.

– Ваня, я дала тебе градусник, – повторила Ада.

– Вот, смотри, у меня пустые руки, – снова не сообразил Иван.

– Ваня! Понимаю, ты не хочешь меня пугать, но скажи вслух, сколько натикало на термометре, – решила помочь сыну Рина.

Я хихикнула и тут же стиснула губы.

«Натикало на термометре». Моя свекровь гениальна. Такое выражение не каждый придумает. Вот вам оно придет в голову? Мне определенно нет!

– Как мне еще сказать, что я в глаза не видел градусник? – развел руками Иван Никифорович.

– У нашей мамочки ужасный жар, – закричал Кит, – она перепутала! Градусник отдала мне!

– Вот видите, – обрадовался мой муж, – говорил же: у меня его нет!

– Катастрофа просто, – заголосил Никита, – сорок восемь и пять!

– Сколько? – вытаращил глаза Миша. – Такого просто не бывает! Тридцать восемь и пять, наверное.

– Сорок восемь, – стоял на своем Никита, – чудовищная лихорадка.

– С таким жаром не живут, – возразил эксперт, – я врач и точно это знаю.

– Ты доктор покойников, – отбрил Никита Павлович.

– Мальчики, не ссорьтесь, – пролепетала Ада, – несите лекарство.

– От такого состояния ничего не поможет, – почесал в затылке Миша.

– Почему? – кинулась в бой Рина.

– Потому что люди не способны жить… – опять завел эксперт.

Я решила, что настал мой черед.

– А вот и чудесный напиток для нашей мамы. Он в секунду сделает ее бодрой и здоровой!

Леночка открыла книгу.

– Ой, какая картинка, смотри, бабушка!

Малышка с трудом подняла открытый толстый том и показала его Дюдюне.

– Матерь Божья! – заорала та.

Иван, который тоже увидел страницу, ничего не сказал, но его глаза стали размером с блюдце.

– Деточка, что ты читаешь? – поинтересовался Миша.

Первоклассница вернула книгу в исходное положение.

– Анатомический атлас Гол… Голь… фе… трудное имя.

– Гольдфедера! – подпрыгнул Миша. – Тысяча восемьсот сорок восьмой год! Больше он не переиздавался. Где ты его взяла?

– Дома, – пояснила Леночка, – на кухне лежит, бабушка им закрывает кастрюлю с кислой капустой, на крышку сверху кладет, а то ее скидывает.

– Отдайте мне атлас, – взмолился Миша, – умоляю! Это мечта всей моей жизни!

Я подошла к кровати и поставила поднос на колени «больной».

– Дорогая мама, я заварила чай и положила в него малиновое варенье.

Ада протянула ко мне руки.

– Доченька, наклонись, хочу тебя поцеловать.

Я выполнила ее просьбу.

– Впусти собак и кота, – шепнула Ада.

– Мамочка, наши животные переживают за твое здоровье. Можно им войти? – просюсюкала я.

– Конечно, – разрешила «умирающая», залпом осушила чашку, передернулась, икнула, потом, закрыв лицо руками, начала водить по нему ладонями, приговаривая:

– Оживаю! Здоровею! Поправляюсь.

В ту же секунду в спальню влетели Мози, Роки и Ада. За ними степенно шествовал кот, следом шла Бровкина, она несла щенят.