Итак, можно предположить, что количество сарматских конников в подразделении было невелико: несколько десятков – несколько сотен всадников. Отметим, что у средневековых кочевников Казахстана в курдусе (кошуне) – отряде из ополчения одного племени также насчитывалось от нескольких десятков до 300–400 всадников[321]. Для сравнения напомним, что в XIX в. основной тактической единицей кавалерии был эскадрон численностью в 130–150 коней. Такое количество всадников диктовалось как удобством маневрирования, так и возможностью управления эскадроном одним командиром, в то же время данное подразделение имело и самостоятельное тактическое значение[322]. Естественно, кавалерия Нового времени, построенная в две шеренги, – это не кочевая конница, сформированная по родовому принципу, но количество всадников в эскадроне все же показательно. Как представляется, сарматская конница, как и другие кочевники, действовала в бою такими небольшими отрядами, поставленными для удобства маневрирования на некотором расстоянии друг от друга, что позволяло коннице наступать широким фронтом.

Лучше снаряженная знать сарматов имела доспехи (Tac. Hist., I, 79, 3)[323]. Катафракты сарматов, скорее всего, еще не составляли отдельного рода войск – это была социальная прослойка. Формирование военной знати у аланов исследователи относят к первым векам новой эры[324]. Судя по инвентарю могил, лишь несколько процентов сарматов имели доспехи и, соответственно, были катафрактами[325]. Причем они сражались в одних и тех же отрядах со своими хуже вооруженными сородичами. На фреске из склепа Ашика два катафракта сражаются вместе с конниками, вооруженными значительно легче. Около вождя или знатного сармата находились его клиенты, дружина и ближайшие родичи. Причем сам предводитель мог выделяться своей паноплией (Zonara, XII, 33). В силу этоса «героического общества» вождь должен был своим примером воодушевлять воинов, поэтому он сражался впереди со своим отрядом[326].

Вероятно, противоречие в «Диспозиции против аланов» Арриана, упоминающего в начале этого сочинения панцирь и катафракту аланов (Arr. Ac., 17), а затем говорящего, что аланы были без доспехов (Arr. Ac., 31), объясняется тем, что впереди атаковали знатные всадники в доспехах, а позади них следовали конники, снаряженные легче[327]. А. В. Симоненко, отмечая, что наконечники копий встречаются в позднесарматских могилах вместе с защитным вооружением, считает, что катафракты с пиками строились в первых шеренгах[328]. Не отрицая такой возможности, заметим, что сарматское войско – не регулярная армия, строящаяся в определенное количество шеренг согласно уставу. Однако когда именно знать была вооружена пиками, то она в силу этоса стремилась сражаться впереди. Вспомним, что на изображении на сосуде из Косики катафракт вооружен пикой, а его противник, беспанцирный, очевидно менее зажиточный, воин, – луком.

Бактрийский катафракт, сражающийся вместе с лучниками-кушанами. Реконструкция Г. А. Пугаченковой скульптурного панно центрального помещения из Халчаяна в Южном Узбекистане (приблизительно I в.). Отметим, что не со всеми деталями реконструкции можно согласиться. Воспроизведено по: Ставиский 1977: 122–123.

Действовали немногочисленные катафракты в бою, очевидно, не как регулярная кавалерия Нового времени, в сомкнутом построении, а, скорее, их строй напоминал средневековый рыцарский частокол (en haye), то есть неплотно сомкнутую шеренгу, изображение которой представлено на фреске из склепа Ашика. Позади же этой шеренги находились остальные, хуже вооруженные, бойцы отряда[329]. Для действий кавалерии в сомкнутом построении нужно было тщательное обучение для совместных синхронных действий[330]. Сарматы же были индивидуальными природными воинами-наездниками, обладавшими высокими качествами бойцов-единоборцев (ср.: Amm., XXXI, 2, 20). Вместе с тем можно согласиться с теми исследователями, которые считают, что сарматские катафракты атаковали специально построенным сомкнутым строем. Действительно, перед боем и во время первой атаки само построение всадников внутри племенного отряда перед боем было достаточно компактным[331]. В ходе же самого боя из компактного отряда могла возникать и одна шеренга всадников, которую мы и видим на фреске из склепа, открытого в 1841 г. директором керченского музея А. Б. Ашиком (1801–1854).

Сарматские тяжеловооруженные всадники (справа) и конные боспорцы (слева), атакующие друг друга. Фреска первого помещения склепа, открытого А. Б. Ашиком в Керчи (1841 г.), позднее потерянного и более не найденного (третья четверть I в. н. э.). М. И. Ростовцев (1914: 353), наоборот, считал, что тут легкая конница аланов сражается с тяжеловооруженными боспорцами (pro: Зинько 2008: 110–111), однако побеждают все же левые, одежда которых также носилась боспорцами. По С. А. Яценко (2014: 26; 2014а: 258), катафракты – это сираки. А. Б. Ашик (1845: 20) описал и расцветку одеяний воинов: у левых всадников – бледно-серые кафтаны, из-под которых виднеются зеленые чешуйчатые панцири, красные штаны; у двух их противников: броня до пят – бледно-серая, у остальных одежда – желтая, а штаны – красные. Обратим внимание, что рукава одежды у крайнего правого всадника короткие, что нехарактерно для кочевников. Сам стиль фрески весьма условен: нет изображений деталей упряжи и седел, наконечников копий. Поскольку посередине картины показаны трое уже поверженных всадников из правого отряда, то, очевидно, на фреске показана уже повторная атака конницы. Предполагать, что в начале схватки была перестрелка, нет оснований, так как в телах павших воинов и их лошадей нет стрел, да и сами всадники не имеют луков. Наездники справа показаны уже достаточно разомкнувшимися, как это бывает при атаке на быстром аллюре. Воспроизведено по: Ашик 1845: Рис. IV