– Не говори отцу, – предупредил.

Я налила ароматный кофе и приготовилась слушать.

– Мы с Вероникой познакомились на работе. Она была ответственна за детские преступления, я начинал детективом. Поженились. Потом ей дали работу в Даркфелле, и мы жили на два города. Ника всегда была самостоятельная. У нее были свои друзья, свои развлечения. Я в них не вникал. До тех пор пока не случилось убийство в Хейзенвилле. Я выследил ее друзей и понял, что Ника связана с культом «Дора Заката». Это орден ментальных магов всего северного материка. Они есть в каждом городе.

– Ордены запрещены, – пробормотала я, переваривая новую информацию.

– Ну, их дар действительно уникален. Поэтому менталисты поставили себя вне закона. О даре Ники я узнал чуть раньше, но не придал значения. Талант и талант. А тут убийство совпало с ее командировкой. Конечно, командировка была не в Хейзенвилль, но… я решил сблизиться с ней под предлогом возрождения наших отношений и аккуратно узнать, не причастна ли Ника к убийству. Приехал в Даркфелл и встретил тебя.

– И рассказал отцу? – подсказала я Райану удобную ложь, могущую объяснить, зачем он так резко переключился на меня.

– Да. Он решил, что ты нам поможешь.

– Зачем «Дора Заката» убили семью Стеллы?

– Не знаю, – снова соврал Райан. – До расследования этого аспекта я не дошел. Но ты должна быть уверена, что девочка в безопасности. Ника до нее не доберется. Я поправлюсь и разберусь с ней.

– Она сильная. Мы встретились в гостинице. Нас спас только револьвер.

– Кайла, Вероника – моя проблема. Тебе не нужно больше думать о ней. Постарайся помочь отцу найти артефакт Майла.

– Попробую, – медленно произнесла я, скорее лишь затем, чтобы завершить разговор.

Райан начал врать, а значит, исчерпал лимит откровений на сегодня. Мне же поводов для размышлений хватало. Будем разбираться со всем постепенно. И, быть может, тогда я найду все кусочки мозаики.

– Уже поздно, – я поднялась и начала убирать со стола, – я адски хочу спать.

Райан принялся мне помогать в меру возможностей. Он не наклонялся и, в общем-то, только мешал.

– Слушай, я справлюсь одна быстрее, – наконец не выдержала я.

Неловко повернулась и задела рану. Лицо мужчины посерело.

– Прости! Я не хотела… правда. На этот раз точно не хотела. Тебе помочь сесть?

– Давай, – сдавленно ответил Райан.

Он оперся на мое плечо и аккуратно сел на стул, морщась от боли. А я еще у лестницы подумала, что такая активность – перебор для такой раны, только-только начавшей заживать.

– Вот и сиди тут, – велела я.

Вознамерилась закончить уборку, но Райан не пустил. Удержал за руку, заставив посмотреть ему в глаза. Глаза не изменились. Сам он стал старше, из парня превратился в мужчину, а глаза были все такие же. Этому взгляду я не могла сопротивляться. Чарующему, зовущему за собой.

– Поцелуй меня, Кайли, – низким голосом попросил Райан.

И я почти послушалась. Почти ощутила прикосновение горячих губ к своим. Почти позволила рвущемуся наружу желанию взять верх.

Но в последний момент отступила.

– Уже поздно. Надо возвращаться в комнаты.

Проступившее на миг разочарование скрыла привычная насмешливая маска. Райан откинулся на спинку, наблюдая, как я мою чашки, и мелькнула шальная мысль: а может, я и не задела рану вовсе? И он притворялся, чтобы получить поцелуй? Это было вполне в духе Райана. И злило меня.

* * *

Я засыпала. Пока умывалась ледяной водой, пока расчесывала длинные волосы, засыпала и ничего не могла с собой поделать. Дневной сон – а ведь по сути я проспала с утра и до самого вечера – не принес никакого отдыха. И ночью организм требовал свое.

Райан стоял в дверях, наблюдая.

Я смущалась его присутствия. Того, что он видел меня без привычного пучка, того, что сейчас я сидела не в дорогом платье, а в тонкой сорочке, едва доходящей до колен. Но закутаться в одеяло или попросить уйти означало показать слабость. Этого я себе позволить не могла.

В воздухе висел вопрос.

Логичный – не спорю.

Но ответ на него мне давать не хотелось. Но все же придется. Поэтому не успел Райан и рта открыть, как я отрезала:

– Нет.

– Кайли…

– Я сказала, нет. Ты уйдешь к себе. И у тебя не возникнет даже мысли о том, что можно ко мне постучаться.

– Уверена, что устоишь?

Он нарочито медленно расстегнул рубашку, обнажив крепкий торс.

– Неужели ты никогда не думала о том, чтобы все вернуть? Неужели тебя не тревожат воспоминания?

– Тебя же не тревожат, – холодно ответила я. – Ты без зазрения совести бросил меня, сбежав с деньгами отца. И тогда ты не думал о ностальгии. Прошло больше десяти лет. Я изменилась, мне больше не нравятся крепкие деревенские парни. Мне нужно что-то большее, Райан. То, чего ты дать не в состоянии.

– Я могу дать тебе очень многое, – усмехнулся он.

Это вряд ли. Если не рассматривать секс как вершину человеческих потребностей, Райан мог дать разве что головную боль. Но этого добра я могла себе и проще добыть.

– Все читается в твоих глазах, Кайли. Ты никогда не умела врать. Так позволь себе хоть раз сделать то, что хочешь сама.

– Я хочу спать, и ничего больше. Остальное – лишь твои фантазии, возможно, явившиеся последствием лечения. Говорят, из цветков кордера делают наркотик… Райан, у нас вынужденное перемирие. Мы бывшие любовники и настоящими не станем никогда. Я не прощу тебя за то, что ты предал мою семью. А тебе следовало бы вспомнить, кто виновник твоей болезни. Между нами нет и не будет ничего. Иди спать. Иначе снова повредишь рану.

– Кого ты обманываешь, Кайли? – усмехнулся он.

Но ушел. Взбунтовалось что-то внутри. Что-то, что еще надеялось на чудо, о котором маленькая Кайла читала в детской книжке. Там принцы всегда возвращались, с завоеванными землями, богатыми подарками и поверженными драконами.

В реальности все оказалось иначе, и эта горькая разница отравила мне двадцать восемь лет существования.

Вместо завоеванных земель был мрачный особняк с прогнившим насквозь чердаком.

Вместо богатых подарков – мощные магические артефакты.

А вместо драконов – хладнокровные убийцы, не останавливающиеся ни перед чем.

Сквозь сон я будто бы слышала шаги, но в комнате никого не было. Расслабленное сознание то и дело возвращалось к увиденному в коридоре. Я не могла ошибиться. Если это была иллюзия, я хотела знать, кем она вызвана.

Это желание пронзило острой иглой.

Сон слетел, словно и не было. Я поднялась и прислушалась.