В комнате Райана было тихо. Он спал, укрывшись одеялом с головой. На несколько секунд эта картина заставила меня умилиться. Он выглядел таким беспомощным и красивым, что я едва удержалась от прикосновения к светлым волосам. Иногда меня мучили воспоминания из прошлого о том, как невероятно приятно было пальцами зарываться в его волосы, целуя.

Да что там иногда.

Постоянно.

И от этого я злилась еще больше.

Невидимой тенью я выскользнула из комнаты. Отстраненно подумала, что запоздавшему полуночнику я и сама могу показаться привидением в этой светлой сорочке и с растрепанными волосами.

Я только на минутку – убеждала себя. Лишь взгляну на эту дверь и вернусь. Я должна убедиться, что царапины никуда не исчезли, что мне не привиделось.

Полы были холодные, ковры не спасали. Дом был насквозь пронизан леденящим душу холодом. Где-то в трубах выл ветер. Света не было, только луна заглядывала в окна. Я быстро начала дрожать, но упрямо шла вперед.

Дверь была заперта. Но я поднялась по деревянным ступеням, не обращая внимания на боль от острых краев. Подошла вплотную к двери.

На кончиках пальцев зажглись огоньки.

Я с облегчением и в то же время с затаенным страхом выдохнула. Провела пальцем по лакированной поверхности, вдохнула запах дерева. Свежего – этот факт немного удивил, оставив недоумение.

Царапины были на месте. Не привиделось.

Не давая себе передумать, я кинулась к картине с намерением открыть эту проклятую дверь и обследовать каждый уголок чердака. Пусть опасно, пусть пол грозит обвалиться, я должна! Я не горничная, в конце концов, а ведьма, и не так-то просто мне погибнуть, упав с чердака. Меня тянуло к этой комнате, все мое существо жаждало обследовать чердак.

Я остановилась, замерла, не веря собственным глазам и ощущениям.

Ключа не было. На том месте, что показывал Райан, больше не было ключа.

Ни ключа, ни крючка для него. Голая стена с идеально ровными обоями.

А из-за чердачной двери доносился тихий женский голос, напевающий старую песенку.

* * *

Райан воспринял мой отказ болезненно, но поняла я об этом не сразу. Этот мужчина никогда не обижался явно. И, уж конечно, он не рассказывал о своих обидах. Он бил, выжидая, в удобный момент. И не соизмерял силу с уровнем соперника. Мне казалось, он включался в противостояние со мной не менее яростно, чем с соперником-мужчиной. Я, конечно, пока выдерживала этот напор. Но не была уверена в силах.

Утро мы провели в молчании, разве что завтрак принесла на этот раз Сиси. Меня уже начинали раздражать гневные взгляды рыжеволосой служанки. Кстати, ее злила только я. С Райаном она была милейшим существом на свете, излучающим свет, заботу и обаяние. Да, классическая горничная, влюбленная в хозяина. Ну и женился бы уже на ней, а меня оставил в покое.

После завтрака Райан огорошил меня новостью.

– Сегодня у отца будет обед. Придут друзья семьи, партнеры. Ты должна там быть.

– Как партнер? – не удержалась я от колкости, прекрасно зная, что Райан намек поймет.

– Как бесплатное развлечение для гостей, моя дорогая, – с улыбкой огорошил меня Райан. – Я женат, однако моя женушка бесследно исчезла, к тому же подозревается в убийстве. Я не могу прослыть идиотом, от которого сбежала жена.

– Поэтому прослывешь идиотом, который в отсутствие жены вернулся к бывшей? – насмешливо поинтересовалась я.

Райан бросил в мою сторону злобный взгляд.

– Я думаю, ты прекрасно впишешься в это общество. И знатно развеселишь наших гостей. Публика в Рейвенвуде несколько более искушенная и интеллектуальная, нежели в Хейзенвилле, который, будем честными, в развитии отстал на добрую сотню лет.

Райан хотел меня уколоть, заверить себя, что я все ж соответствую его представлениям: глупая дурочка, не способная ни на что, кроме как быть красивой и улыбаться гостям. Что ж, он был прав – в семнадцать я была куколкой, которую папа демонстрировал всем гостям нашего дома.

– Ты хочешь, чтобы я вышла к друзьям вашей семьи в домашнем сером платье? – спросила я, чувствуя, что все же рада этой неожиданной возможности выйти в свет.

– Платье тебе принесут.

– Я надеюсь, оно будет с биркой. Я не собираюсь носить наряды твоей бывшей жены, Райан.

Что ж, он был достаточно здоров, чтобы выйти из комнаты. И хлопнуть напоследок дверью, выдав, что спокойствие оказалось напускным. Я улыбнулась отражению в зеркале. Хоть какое-то разнообразие. Не знаю, чего Мэнфорд от меня ждал с этими записями Майла, но уже начала уставать от бесконечных чертежей и малопонятных заметок. Мэнфорду проще было прямо сказать, чего он хочет.

Может, я бы и нашла.

Пока я принимала ванну и делала укладку, принесли платье. Красивое, темно-синее. К нему небольшую шкатулку с серебряными украшениями. Никогда не носила синее… теперь, со светлыми волосами, оно мне необычайно шло. Я даже удивилась, впервые надев платье. В зеркале отражалась какая-то другая Кайла.

Уставшая, похудевшая, но все равно другая. И я не могла сказать, что эта Кайла была хуже.

– Готова?

В комнату вернулся Райан, уже одетый в костюм. Я с любопытством его рассматривала, отмечая, что пиджак и рубашка на нем сидят непривычно, словно он слишком редко их надевал. Его стилю больше соответствовали кожаные куртки или плотные матерчатые рубашки, что носили стражники под форменными жилетами. Райан никак не ассоциировался в моей голове с детективом, но он им был. И, как все детективы, ненавидел носить галстуки.

– Разреши тебе помочь, – усмехнулся он и подошел, чтобы застегнуть маленькие пуговички на спине. – Тебе не кажется, что разрез на этом платье слишком высокий?

Я рассмеялась. У платья действительно был высокий разрез, доходящий до колена, и при ходьбе почти всю правую ногу было видно. Смело, слишком открыто для Даркфелла и, пожалуй, немного неуместно для друзей семьи. Но явно волнующе для Райана.

– Если хочешь меня поддеть, делай это тоньше, – произнесла я.

Райан застегивал платье нарочито медленно. Может, потому что не умел обращаться с такой типично женской деталью гардероба, а может, просто хотел продлить момент. Он то и дело якобы случайно касался пальцами моей спины. От каждого прикосновения кожа покрывалась мурашками. Это не ускользало от внимания мужчины.

– Ты почти дрожишь, – с удовлетворением проговорил Райан, застегивая верхнюю пуговицу.

– Мне холодно.

– Врешь. По-моему, тебе очень жарко.

Я не успела ничего предпринять. Шеи коснулись горячие губы, и внизу живота разлилось тепло, а дыхание скрутило жгутом.