А над островом, терпеливо удерживаемый в заданной точке бортовым компьютером, висел небольшой двухместный твен, который и доставил сюда Нельсона. Глянцевый, сверкающий панелями солнечных батарей твен служил напоминанием о том, что Нельсон здесь чужой, что его дом далеко-далеко, на другом конце планеты и за много переходов по загадочной цепи миров Долгой Земли. Но пока он сидел здесь, на этом пляже, который не был пляжем, со своим сыном Сэмом. С сыном, о существовании которого узнал всего несколько месяцев назад.

Сэму, почти такому же темнокожему, как и его отец, было двадцать девять лет. Обнаженный по пояс, похожий на атлета, он прищурившись смотрел вверх.

– Твой корабль движется. Знает, шторм идти.

Он показал на север.

– Шторм идет… – поправил Нельсон. – Неважно.

Прибыв на остров, Нельсон узнал, что мама Сэма, островитянка Касси, всегда говорила сыну, что его отец не один из островитян, а «умный красавчик», который прилетел много лет назад и только раз пошел с ней в джунгли… Касси сделала все возможное, учитывая доступные ей ограниченные ресурсы, чтобы дать Сэму достаточное образование, чтобы он смог общаться с отцом, когда Нельсон вернется, поскольку всегда в это верила. Она хорошо поработала, и не Нельсону придираться к грамматике молодого мужчины. Кроме того, родным языком Сэма был вполне приличный креольский, в котором преобладал английский, но вплеталось множество других языков. Это Нельсон виноват, что не может говорить на местном языке, а не наоборот.

Теперь Сэм показывал на север, водя пальцем вдоль горизонта.

– Видишь? Черное пятно.

– Оно кажется таким далеким. Безобидным.

– Далеко, не безобидное, скоро здесь. Небесный корабль поворачивается носом к ветру?

– Если придется, он полетит над грозовым фронтом… Нам нужно укрыться?

– О, остров присматривает за нами, не беспокойся.

И Сэм говорил это в прямом смысле. Сидящему на естественном на вид пляже Нельсону остров казался таким же твердым, как его геологические аналоги. Невозможно было поверить, что это вовсе не остров, не безжизненный выступ кораллов или скалы, а живое существо, явно до некоторой степени разумное и способное заботиться о грузе из живых созданий на своей спине, включая поколения людей. Но стоило пробыть здесь всего несколько дней, чтобы в этом убедиться.

Он снова задумался. Сэм терпеливо смотрел на него.

– Извини, Сэм. Замечтался.

– Покажу тебе.

– Да?

Сэм сунул руку в карман штанов – старых джинсов, давно выцветших до бело-голубого цвета, – достал маленькую статуэтку и передал ее Нельсону.

Нельсон аккуратно взял ее, повернул. Стройное тело, вырезанное из слоновой кости. Что ж, на острове обитали карликовые слоны, даже мамонты, и когда они умирали, то оставляли достаточно костей для подобных изделий. Руки и ноги были просто схематичными росчерками, а вот лицо было прорисовано более подробно. И на волосах пятнышко какого-то красного пигмента.

Нельсона охватило тепло узнавания.

– Касси. И она улыбается.

– Да.

– Я помню, она всегда носила в волосах алые цветы. – Нельсон словно вернулся в свой рабочий кабинет, когда аватар Лобсанга впервые сообщил ему о далекой семье. Он подумал, что уже очень стар, и вдруг переживает самый яркий эмоциональный опыт в жизни. – Знаешь, я этого не хотел.

Он взглянул на Сэма. Ему было ужасно неловко обсуждать с сыном вопросы его зачатия.

– Мама говорила, она хотела. Как только ты появился…

– Да-да, хорошо. Меня подталкивали еще и с другой стороны.

– Твой друг Лобсанг? Я знаю историю.

– Он самый. Дал понять, что это чуть ли не мой долг. Оплодотворить кого-нибудь в качестве взноса в генофонд островитян. Ха! Что ж, в конце концов… Это была любовь, Сэм. Хоть и короткая, на один миг. Можешь в это поверить?

– Мама так говорила, всегда.

– Несмотря на болтовню Лобсанга про генофонды, я почему-то никогда не думал, что из этого что-то получится. Что она на самом деле забеременеет. Что можешь родиться ты. Не говоря уже о маленьком Трое! Это просто за пределами моего воображения. Полагаю, виной тому полжизни в лоне англиканской церкви. Если бы я знал, я бы вернулся.

– Нет. – Сэм забрал костяную статуэтку и теперь нежно сжимал ее в руках. – Мама знала. Твоя жизнь далеко отсюда. Я был подарком от тебя, говорила она, а позже малыш Трой. Отец, когда люди здесь умирают, их не хоронят, как в Англии. – Он произнес немного неправильно – «Эн-глии», но Нельсон не стал его поправлять. – Мы приходим из острова. Мы возвращаемся в остров. Камеры, полные живых существ, зеленых и розовых, где мы лежим мертвые.

Нельсон представил себе резервуары с жизнью глубоко в теле острова, в которых растворяются трупы его пассажиров, да, людей, и, предположительно, других животных, населяющих его поверхность.

– Это кажется уместным, – мягко сказал он.

– Мы ничего не храним после мертвых, – сказал Сэм. – Не так, как ты говоришь. Ни праха. Ни камней на острове – смоет водой! Вместо этого у нас памятки. В камере глубоко внутри острова. – Он опустил глаза на маленькую статуэтку. – Это ее.

– Я бы хотел посмотреть. – Этот путешествующий остров бороздил последовательные океаны по меньшей мере несколько веков. Камера мертвых должна быть забита маленькими статуэтками вроде этой, рядами схематичных фигурок и улыбающихся лиц, самые древние проглядывают из глубины веков. – Знаешь, я был значительно старше твоей матери. Я не ожидал, что переживу ее.

– Она умерла в сорок семь. Хороший возраст! Старые уходят улыбаясь, освобождая место для детей.

– Как малыш Трой.

– Как Трой. – Сэм взял отца за руку, его сильные коричневые пальцы сомкнулись вокруг грубой, покрытой старческими пятнами кожи Нельсона. – Моя мама увидела внука, счастливого и здорового. Чего еще желать?

В этот миг раздался низкий, раскатистый гул. Как будто тысяча монахов начали молиться басом. Звук шел словно изнутри острова.

– Что это?

Сэм встал и аккуратно убрал статуэтку Касси обратно в карман.

– Остров зовет. Идем.

Нельсон встал, после долгого сидения на песке тело затекло. Гул продолжался, и Нельсон подумал, что ощущает его ступнями, что сама поверхность острова вибрирует. Шторм теперь выглядел скоплением черных туч, сгущавшихся в небе, самые верхние стремительно двигались. Скоро они закроют солнце. Нельсон, моргнув, посмотрел на небо в поисках твена, но тот уже скрылся из вида.

Сэм снова взял Нельсона за руку, и они медленно пошли по пляжу.

Огромные люки уже открывались. Диски с неровными краями крепились к исполинским мышцам, как у гигантских устриц или ракушек, пластины хитинового панциря, лежавшего под слоем камней, земли и живых существ. В открывшихся люках Нельсон видел примитивные пандусы, ведущие вниз, в камеры, где мягко сиял темно-синий подводный свет.