– Ты станешь графиней, дорогая, – заверила Марджори. В отсутствие приданого Иан – самое большее, на что могла рассчитывать Пенелопа. Но теперь ее дочь вряд ли удовлетворится шотландцем, зная, что Алана Макнаб отвоевала титул маркизы.

– А она когда-нибудь будет герцогиней!

Марджори задумалась, потом заметила, что сама нервно скручивает платок, и бросила его на туалетный столик. Она не стала напоминать дочери, что леди Алана пока что всего лишь сестра шотландского графа. Обручиться не значит выйти замуж. Марджори сжала в ладонях мокрые пальцы Пенелопы.

– Ступай переодеваться к ужину, дорогая. Если не ошибаюсь, леди Алане уже гораздо лучше, так что сегодня вечером она присоединится к нам. Мне не терпится познакомиться с ней. Вот уж не думала, что она достойна моего внимания.

– А она достойна?

Марджори улыбнулась.

– О да! Теперь – да. Надень сегодня вечером голубой шелк.

Она проводила дочь взглядом и повернулась к своему секретеру.

– Ну что, добыла ее волосы? – Элизабет бросилась к Фионе, едва та вошла в библиотеку.

Фиона прикусила губу.

– Сняла несколько волосков с ее гребня, – она раскрыла ладонь, и Элизабет прищурилась, разглядывая тоненькую прядь. На волосах играл медный отблеск свечей.

– Так мало, – заметила Элизабет.

Фиона на всякий случай снова сжала кулак.

– А ты думаешь, сколько нам надо? Больше я все равно не могла достать, разве что выдернуть у нее. Но она такая добрая… я просто не смогла, – и она пригладила новую прическу.

Элизабет со вздохом вытянула из кармана пучок сухих трав.

– С тремя волосками будет непросто.

– А может, лучше не надо? Что, если к Рождеству и вправду приедет ее истинная любовь? – спросила Фиона.

– И что? – Элизабет недоуменно заморгала.

– Он же маркиз! Английский маркиз, – прошептала Фиона.

У Элизабет округлились глаза.

– Правда? Как же это ей… – Она осеклась. – Ну, тогда он прискачет, как рыцарь, на белом коне, в сверкающих доспехах, и сразу подхватит ее на руки!

– По такому снегу лучше скакать на шотландском пони и надеть что-нибудь потеплее доспехов, – возразила Фиона.

Элизабет скрестила руки на груди и проницательно уставилась на кузину.

– Например, плед цветов Макгилливрея и носовой платок?

Фиона возмутилась.

– Иан вдвое лучше любого маркиза!

– Он всего лишь граф, – напомнила Элизабет. – С другой стороны, какая разница? Если что-то имеет значение, так это судьба и настоящая любовь. Неужели тебе не хочется узнать? – Она жестом попросила отдать ей волоски, и Фиона разжала пальцы.

– Только смотри не урони, – предупредила Фиона, затаив дыхание.

Они так увлеклись, перевязывая волосками пучок трав, что не слышали, как в комнату вошла Энни, и вздрогнули от прозвучавшего над ними голоса:

– Что это вы тут затеяли?

Элизабет взвизгнула, вскинула руку, и пучок трав взлетел в воздух. Энни ловко поймала его.

– Что такое? Снова чары? – Она поднесла травы к носу и принюхалась. – Те же самые, как и прежде.

– Это не для нас, Энни, а для…

Энни скрестила руки на груди.

– Для Иана и девчонки наверху. Вы хотите узнать, вправду ли ваши чары привели ее сюда, к нему.

– Или проверить, женится ли он на Пенелопе, – добавила Элизабет.

– Да, – подтвердила Фиона, всей душой надеясь, что этого не будет никогда.

Энни оглядела обеих, сначала одну, потом другую, поблескивая ясными глазами, но ее лицо осталось непроницаемым.

– А твоя сестра вызывала чары? – спросила она у Элизабет.

– Нет, отказалась. Она уверена, что Иан сделает ей предложение к Рождеству.

Энни повела носом и помахала рукой.

– Тогда зачем же вам понадобилась магия? Чему быть, того не миновать, – напомнила она.

Фиона вцепилась в руку старухи.

– Пожалуйста, Энни! Я же видела, как Иан смотрел на Алану, когда нес ее наверх!

– Ну и как он на нее смотрел?

– Совсем не так, как на меня, или на тебя, или даже на Пенелопу. Никогда раньше не видела, чтобы он на кого-нибудь так смотрел – словно в голове у него не осталось ни единой здравой мысли. Или как будто он что-то потерял.

– Или нашел, – подсказала Энни.

Элизабет вздохнула.

– У меня был спаниель, который смотрел на меня с обожанием, когда я чесала его за ухом, – такой был взгляд?

Энни и Фиона нахмурились.

– Нет, – хором ответили они. Элизабет разочарованно нахмурилась.

– А какой же тогда? – спросила она.

– Во-первых, Иан – не глупое животное, а муж-чина.

– А разве есть разница? – удивилась Элизабет.

Энни потрепала ее по руке.

– Скоро поймешь, детка.

– Как же нам быть сейчас? С леди Аланой?

– Об этом в другой раз, – решила Энни. – А сейчас пора ужинать, Иан уже ушел наверх за гостьей. И потом, девушка сама должна бросить травы в огонь, а то чары не подействуют.

– А как же тогда чары привели ее сюда? – возразила Фиона. – И эта метель…

Довольное лицо Энни стало бесстрастным, она засмотрелась в огонь.

– Что ты видишь? – затаив дыхание, спросила Фиона. Ей уже случалось замечать на лице Энни такое же выражение – старуха словно видела настоящее, прошлое и будущее одновременно, читала что-то в воздухе перед глазами, вслушивалась, наблюдала, как что-то происходит или исчезает, но кроме нее, больше никто и ничего не видел и не слышал. Энни по-птичьи склонила голову к плечу, в ее глазах отражалось пламя. – Энни!

Энни медленно повернулась, словно просыпаясь после глубокого сна.

– У Джока Макинтоша родился внук, – пробормотала она.

Элизабет нахмурилась.

– Кто такой Джок Макинтош? – спросила она, но ей никто не ответил.

Энни задумчиво вложила пучок трав в руку Фионы и загнула ее пальцы, заставляя сжать их в кулак.

– Спрячь его, детка. Лучше пока оставить волшебство в покое.

С этими словами Энни развернулась и вышла из библиотеки. Девушки бросились за ней, упрашивая рассказать еще что-нибудь, но губы старой Энни были плотно сжаты.

Иан почти взлетел по лестнице, шагая через две ступеньки. Он пообещал Энни привести – то есть проводить – Алану в столовую к ужину. Последние два дня Алана главным образом спала, но Энни заверила – Иана, что гостья уже почти поправилась и для опасений нет причин. «Розы снова цветут на ее щеках, опухоль на колене сошла» – вот и все, что добавила Энни, прежде чем вновь взяться за домашние дела. Неужели Энни рассчитывала, что он забудет о гостье, оставит ее в собственной спальне на попечение женщин?