— Привет. Как дела?

— Хорошо… — Она с удивлением заметила, что у нее заплетается язык.

— Рад, что ты позвонила. Я начал беспокоиться. — Он откашлялся. — Мне следовало беспокоиться?

— Нет, но я немного озадачена. За что именно ты просишь прощения?

— Я перешагнул дозволенные границы наших дружеских отношений.

— Угу.

— И я тебе солгал.

— Да?

— Я не преподал тебе жизненный урок. То есть я хотел, чтобы ты посмотрела на себя другими глазами, но поцеловал тебя не по этой причине.

Она крепче прижала телефонную трубку к уху и пожалела о том, что вокруг сослуживцы.

— Почему же ты меня поцеловал? — спросила она почти шепотом.

Он помолчал:

— Ты можешь просто забыть о том, что случилось?

Хлоя не знала, то ли ей обижаться, то ли чувствовать облегчение, то ли злиться.

— Я не получила ответ на свой вопрос.

— Я не хочу, чтобы в наших отношениях что‑то менялось.

Саймон так и не ответил на ее вопрос, но Хлоя решила не настаивать. Ей пришлось так поступить, поскольку к ее столу приближался мистер Томпсон.

— Я должна заканчивать разговор.

— Ты расстроилась.

— Да… Хм… нет. Мы поговорим в другой раз, обещаю. Но я не могу разговаривать прямо сейчас. Ко мне идет мой босс.

— Поужинаем сегодня вечером? — настаивал Саймон.

— Извини, но мы работаем над большим проектом, который нужно сдать раньше указанного срока.

— Надеюсь, тебе хотя бы заплатят за сверхурочную работу.

— Ходят слухи, — прошептала она в трубку, — что откроется вакансия на полный рабочий день.

— Эти слухи всегда начинают ходить, как только мистеру Томпсону нужно, чтобы ты сделала ему одолжение.

Саймон был прав.

— Я должна идти. — Она бросила трубку и одарила дородного босса лучезарной улыбкой. — Я почти сделала макет, который вы заказали.

— Потрясающе. — Он кивнул, потом нахмурился. — Вы хорошо себя чувствуете, Макдэниелс? Вы… бледны.

Хлоя едва не рассмеялась. Бледна? Вот так комплимент, учитывая, что последние двадцать четыре часа она только и делала, что скоблила свою кожу. Сегодня, несмотря на жаркую погоду, она надела блузку с длинными рукавами и брюки. А на лицо нанесла толстый слой тонального крема, в результате чего оранжевый цвет ее лица сменился на томатно‑красный.

— Я в порядке, мистер Томпсон. Просто усердно работаю.

— Берегите себя. Сегодня придется работать до позднего вечера.

— Вы же сказали, что отпустите нас до семи.

— Сказал, но потом вспомнил, что моя жена сегодня устраивает званый ужин. Я должен уйти до четырех часов. Стивенс и Фурнье, — он упомянул художников‑графиков, взятых в компанию на полный рабочий день, — будут работать до пяти.

— До пяти? — Рабочий день в компании обычно заканчивался в пять вечера.

— У них семейные обстоятельства.

— Значит, останусь только я и… — Она взглянула через стол на парня с одутловатым лицом, который устроился в компанию на полный рабочий день, обойдя Хлою. — Галлахер?

— Вы справитесь. Вы оба работяги.

Лишь с той разницей, что Галлахер имел льготы и оплачиваемый отпуск.

— Я и не знаю, что стал бы без вас делать, Макдэниелс.

— Предложите мне работу на полный день, и вы никогда об этом не узнаете. — Она часто прокручивала эти слова в голове и не сразу поняла, что произнесла их вслух. Вместо того чтобы почувствовать себя подавленной или нерешительной, Хлоя ощутила прилив уверенности.

— Вы такая шалунья, Макдэниелс. — Босс рассмеялся так энергично, что у него затряслись щеки.

Итак, у Хлои был выбор — либо притвориться, что она пошутила, либо идти ва‑банк. Нельзя позволять ему обращаться с ней как с тряпкой.

— На самом деле я не шучу. Вы только и говорите о том, что возьмете меня на полный рабочий день, и утверждаете, что я этого заслуживаю.

— Заслуживаешь. Но сейчас нет вакансий. Я хочу расширять компанию, но прямо сейчас дела в экономике… — Он поднял плечи. — Ты ведь знаешь, как обстоят дела.

Хлоя знала, но больше не была намерена довольствоваться малым.

— Но я слышала, как вы говорили, что открыта новая вакансия на полный рабочий день.

— Не знаю, кто распускает эти дурацкие слухи.

Она снова вспомнила слова Саймона:

— Мне кажется, я знаю.

— Что?

— Ничего. — Она отодвинула стул и поднялась из‑за стола. — Я не могу работать допоздна, мистер Томпсон.

Он моргнул:

— Что значит — не можешь? Ты должна!

Одутловатое лицо Галлахера, сидящего напротив нее, приобрело жуткий зеленоватый оттенок, по сравнению с которым томатно‑красный цвет лица Хлои был просто очаровательным.

— Я работаю неполный рабочий день. На этой неделе я уже выработала свое время.

— Хорошо. Я оплачу тебе сверхурочную работу.

Как ни странно, его предложение не устроило Хлою.

— Нет. — Она наклонилась, чтобы выключить свой компьютер, а затем собрала сумку.

— Я подниму твой часовой тариф на доллар.

Снова ей оказалось этого недостаточно.

— Спасибо. Но я отказываюсь.

— Ты не можешь просто так уйти! — Он откашлялся. — Если ты не останешься, я тебя уволю.

— В этом нет необходимости.

— Рад, что ты образумилась. — Он самодовольно улыбался.

— Я ухожу сама.

Хлоя принялась собирать вещи с рабочего стола, которых было не так много: коробка с различными рисовальными принадлежностями, горшок с полумертвым плющом и цветы, которые ей прислал Саймон.

Рассвирепевший мистер Томпсон шел за ней следом по лестнице к двери, которая вела на улицу.

— Ты пожалеешь об этом, — предупредил он.

— Может быть. Но я думаю, что сожалела бы больше, если бы продолжала на вас работать.

Такой триумфальный уход с работы могли режиссировать только в Голливуде. Хлоя могла поклясться, что слышит торжественную фоновую музыку, когда повернулась и вышла из здания с гордо поднятой головой. Но как только она дошла до входа в метро, ее окутала суровая реальность. Если прежде Хлое хотелось колотить кулаками воздух, то теперь она желала улечься в позу эмбриона и начать сосать большой палец.