Фин-Кединн не ответил. Он положил стрелу поперек указательного пальца и, глядя, как она балансирует, оценивал собственную работу. Дарк подумал, что стрела идеальна в своей простоте и практичности.

– Ну, с первой закончили, – коротко сказал вождь. – Теперь приступим к синей.

Рядом с ним лежали перья цапли, которыми поделилась маленькая дочь Гаупа, и немного тонко нарезанных кишок тюленя от племени Водорослей.

– Ты никогда не устаешь быть вождем? – вдруг выпалил Дарк.

Вождь улыбнулся, что само по себе было большой редкостью, и ответил вопросом на вопрос:

– Даже если так, разве это имеет значение?

– Но ведь наверняка…

– Сейчас, Дарк, все в лагере винят друг друга в падении Звезды-Молнии. Лососи и Киты обвиняют нас, потому что мы смешиваем вещи Леса и вещи Моря. Рябины и Лебеди говорят, что мы оскорбляем огонь каждый раз, когда показываем ему подошвы наших башмаков. И в довершение ко всему кто-то повадился воровать припасы еды. – Вождь сверкнул голубыми глазами, как будто это его развеселило. – Так что сейчас для меня не самое подходящее время уставать.

Дарк позавидовал его силе и спокойствию. Неохотно взял синий кристалл и снова положил на колено.

– Без Торака мне никогда не найти ледяной кристалл. Он умеет говорить с волками, а я нет! Я должен его найти. Моя лодыжка уже почти не болит, позволь мне уйти из лагеря!

Лицо вождя снова стало непроницаемым.

– Ты – единственный колдун в лагере, Дарк. Скоро Пробуждение солнца. Ты будешь нужен нам здесь.

– Но ведь обряд куда важнее Пробуждения солнца!

– И потом, как ты их найдешь? Ты еще к Открытому Лесу не привык, не говоря уже о том, что никогда даже близко не подходил к Глубокому…

– Ты мог бы подсказать мне дорогу!

– Дарк, нет, ты нужен здесь.

* * *

В тот вечер Дарк разгадал загадку исчезновения съестных припасов. Он возвращался от мусорной кучи и краем глаза увидел, как за убежищем мелькнула тень. Это было убежище Морских Орлов, которые хранили съестные припасы лагеря в заложенных камнями ямах. Вор собирался тайком выбираться обратно, а Дарк проскользнул с другой стороны и ухватил его за капюшон парки.

– Ты! – с отвращением воскликнул Дарк и отпустил капюшон.

Отец с вызовом вскинул подбородок. В руках он крепко держал плотно набитый мороженой рыбой плетенный из коры мешок.

Риалви глумливо ухмыльнулся:

– А ты чего ожидал? В тяжелые времена каждый сам по себе!

– Только не здесь, – сказал Дарк.

– Именно здесь! Пора повзрослеть, Дарк. Спроси себя, где сейчас твои так называемые друзья?

– О чем ты?

Риалви снова усмехнулся:

– Просто слышал, что они вовсе не пошли разведать обстановку на западе, а удрали в Глубокий Лес! Они ведь не сказали тебе, да? Улизнули втайне от всех, чтобы спасти свои шкуры!

– Как ты узнал, куда они пошли?

– Да какая разница? Они не взяли тебя с собой, вот что главное!

– Это неправда, они ушли, потому что… – Дарк осекся.

Он заметил блеск в глазах отца, тот жадно ловил каждое слово… Страшное подозрение пускало корни. Его отец – шпион? Поэтому он с соплеменниками пришел к пещерам Воронья Вода? Если так, то для кого они шпионили?

– Отдай мешок, – сурово сказал Дарк. – Можешь думать, что каждый сам за себя, но только не в этом лагере, где вождь Фин-Кединн.

– Фин-Кединн! – Риалви сплюнул на землю. – Ты называешь его вождем? Ты даже не знаешь, каким должен быть вождь! Вот у нас в Глубоком Лесу настоящий вождь! Он все видит и все знает! Стоит ему захотеть, он твоего Фин-Кединна, как мелкого жука, пяткой раздавит!

– Я сказал – отдай мешок. А потом убирайся отсюда.

Луна осветила костлявое лицо Риалви.

– Вы все прокляты, – прошипел он. – Выживут только Избранные! Великий Вождь защитил нас от Звезды-Молнии!

– Кто он, этот ваш Великий Вождь?

Вдруг Риалви весь преобразился и, раскрасневшись от воодушевления, заговорил:

– Он пришел с Севера, с Края Мира. Он прекрасен, как солнце, и сильнее самого сильного охотника! Ему ничего не стоит взмахом руки разрушить ваш вонючий лагерь, как медведь одной лапой разрушает гнезда древесных муравьев!

Риалви повернулся, чтобы уйти, но Дарк схватил его за руку. Тогда Риалви быстро, словно змея, развернулся и ударил его коленом в пах. Дарк повалился на снег.

– Я не сожалею о том, что бросил тебя в Горах, – брызгая слюной, прошипел Риалви. – Я жалею, что ты выжил! Надо было придушить тебя еще при рождении!

– Убирайся, пока я сам тебя не придушил! – срывающимся голосом пригрозил Дарк.

Риалви закинул мешок на плечо и собрался уходить, но в последний миг остановился и оскалил зубы в улыбке:

– Чуть не забыл. Этот твой молодой волк… Ты уверен, что с ним все в порядке?

* * *

Это было уловкой, чтобы убрать Дарка с пути. Но к тому времени, когда Дарк это понял и убедился, что с Темной Шерстью и Камешком ничего страшного не случилось, отец уже давно сбежал, а с ним и все его соплеменники.

Следы уходили на восток, но Фин-Кединн запретил их преследовать. Он сказал, что потеря одного мешка с рыбой неплохая плата за то, чтобы от них избавиться.

– Он доложит обо всем хозяину, – с горечью сказал Дарк, когда они с Фин-Кединном остались наедине.

– Этот их вождь, почему ты подозреваешь, что это ледяной демон? – спросил Фин-Кединн.

– Я не подозреваю, я знаю! Описание Риалви в точности совпадает с тем, как описывали ледяного демона Ренн с Тораком. И потом, я чувствую это вот здесь. – Дарк ударил себя кулаком в грудь. – По Лесу бродит великое зло. Наигинн жив. Он правит в долинах к югу от Щита, я уверен!

Вождь племени Ворона ничего не ответил. Его лицо оставалось непроницаемым, но Дарк чувствовал, как напряженно он думает.

– И ты считаешь, что он послал Риалви и остальных шпионить, – наконец сказал Фин-Кединн.

– Да, он послал их найти Торака и Ренн. Теперь ты просто обязан меня отпустить! Скоро Наигинн узнает, что они выжили после удара Звезды-Молнии, и тогда пошлет за ними весь Глубокий Лес, он не успокоится, пока они не умрут! А они даже не знают, что он жив! Фин-Кединн, ты должен отпустить меня на их поиски!

* * *

В утро Пробуждения солнца Дарк поднялся на горную гряду. Внизу лагерь Воронья Вода еще был погружен в тень. Дарк подумал о людях, которые с надеждой ждали первого появления солнца, ждали, когда исцеляющие лучи согреют лица.

Он повернулся на восток, поклонился и произнес заклинание, приветствуя багряное свечение за