— Ксюша, — скривился Глеб. Жена была слишком оторвана от реальности и наивна: из-под крыла состоятельного отца она сразу же перешла к нему— жизни толком не видела.

— Дослушай, милый. — Ксюша взяла его руку и прижала к губам. — Я не надеюсь, что она все возьмет и отпишет тебе, и даже не прошу ради этого гладить ее утюгом, — улыбнулась она, сверкнув жемчужными зубками. Глеб снова поперхнулся, но Ксюша, легко поднявшись, снова умостилась на его коленях и, обняв за шею, принялась излагать свой план, над которым размышляла прошедшие несколько дней: — Скажем, она влюбится в тебя, а потом ты заболеешь. Лично я отдала бы на твое лечение все, что имею, — прошептала Ксюша прямо в ухо мужа, а тот, немного отклонившись, взглянул на нее — жена была предельно серьезна. И без того огромные глаза стали бездонными, как озера.

— Ксюша, ты о чем сейчас говоришь? — бестолково спросил Глеб. Она что, хочет, чтобы он вначале охмурил поломойку, а затем изобразил смертельную болезнь, чтобы раскрутить на деньги недалекую тетку? Впрочем, в словах жены был некий резон. Небольшой обман, который может одним махом решить все его проблемы и вернуть привычную жизнь. А почему бы, собственно, и нет? Чем он рискует? Тем более жена дает «добро». Последнее внезапно обеспокоило Глеба: ей что, настолько плевать на него?

— Милый, это просто идея, — залепетала Ксюша, прижимаясь к нему теплым телом, словно прочитав его мысли. — Просто это твой отец, и он тебе должен. Ведь он и так кинул тебя на произвол судьбы и лишил нормальной жизни. А тетке этой подарим картину, на память. Репин, знаешь ли, тоже совсем неплох.

Ксения поцеловала Глеба, и тот попытался заглушить голос совести. В конце концов, он не собирается никого убивать или грабить — он лишь попробует получить то, что и так ему причитается. Деньги ведь никогда этой Марине не принадлежали и не должны были принадлежать. Знай его отец истинное положение вещей, он бы никогда не отдал их незнакомке. В этом Глеб был уверен. Так что это даже не обман, а просто возвращение своего.

⁂

Звонок Глеба застал Марину врасплох. Она только что закончила вторую тренировку в студии и переодевалась, сидя поодаль от остальных, все еще не решаясь заговорить первой со стайкой воздушных красавиц, щебетавших в своей тесной компании и лишь искоса поглядывавших на пришлую гостью.

Тело с радостью откликнулось на нагрузку, и с тайной гордостью Марина отметила, что фигурой ничуть не уступает тем, кто тратит огромные деньги и истязает себя спортом в ежедневной борьбе за стройность. Балетное прошлое дало ей массу преимуществ: стройные ноги, сухощавое подтянутое тело, проработанные мышцы, которые благодаря ее тяжелому материальному положению не покрылись слоем жира от деликатесов и нездоровой пищи. Только с сигаретами пришлось расстаться: дыхание было ни к черту, да и в кругу ее новых знакомых никто не курил — берегли цвет лица.

Влезая в новенькие узкие джинсы, все-таки купленные в том бутике, в который ей было страшно зайти еще две недели назад, Марина не глядя ответила на звонок, будучи уверенной, что услышит или Валентину, или Татьяну.

— Марина? — неуверенно поинтересовался приятный баритон, а Марина, чувствуя на себя взгляды разнокалиберных фей и нимф, легкомысленно прощебетала в ответ:

— Да, это я.

— Это Глеб беспокоит, — сообщил баритон.

— Какой Глеб? — не сразу сообразила она, натягивая свитер.

— Глеб Петрович.

Марина так и замерла, нелепо выглядя со свитером на голове, из-под которого ей удалось лишь пафосно пробурчать:

— Что вам угодно?

— Простите, плохо слышно, — не понял ее бормотаний Глеб.

— Я спрашиваю, что вам угодно, — выкрикнула Марина, натягивая свитер и оказываясь под перекрестным обстрелом любопытных глаз.

— Я хотел бы пригласить вас на ужин, — вкрадчиво начал Глеб, но Марина его тут же перебила:

— Мне некогда. — И собралась было дать отбой, как из трубки понеслось:

— Послушайте, Марина, я хочу обсудить с вами памятник отцу. Я знаю, что ему бы это пришлось по душе. Да и вы высказывали интерес.

Мерзавцу удалось подыскать правильный код. Марина замерла, на секунду перестав обращать внимание на сверлящих ее глазами девиц.

— Памятник? — растерялась она. — Но ведь рано еще, через год ставят.

— Да, Марина, я в курсе, но я сам заказал макет известному скульптору, и он предложил мне несколько вариантов. Это последнее, что я, к сожалению, могу сделать для папы. — Глеб подпустил в голос светлой грусти, а Марина смутилась, окончательно стоя в наполовину надетом свитере. Она присела на лавочку и неловко сжалась, стараясь уменьшиться в размерах и прикрыть обычный хлопчатобумажный лифчик, который еще не успела сменить на дорогое белье, как у щеголявших шелком и кружевами девиц в раздевалке. — Так вот, мне бы хотелось, чтобы вы одобрили его, — просительным тоном закончил Глеб.

— Хорошо, хорошо, — быстро забормотала Марина.

— Вот и славно, — обрадовался Глеб. — Тогда я заеду за вами сегодня вечером, и мы где-нибудь поужинаем.

— Вместе с Ксенией? — закашлявшись, уточнила Марина.

— Нет, только мы с вами. Ксения не имеет никакого отношения к моему отцу, — решительно отрезал Глеб. — Сбросьте, пожалуйста, мне адрес.

— Улица… — начала было Марина и смутилась окончательно.

Месяц тому назад они с Кирой переехали в одну из квартир, оставленных ей Петром Никаноровичем. Ту, в которой он когда-то жил с женой. Квартира располагалась в небольшом особнячке дореволюционной постройки, каким-то чудом сумевшем сохранить все прелести старинной архитектуры: богатое парадное, высокие потолки, лепнину и даже изразцовую печь — жемчужину их квартиры. Квартира сама по себе была произведением искусства. Марина еще не успела изучить и десятую часть всех ее сокровищ и пока еще стеснялась приглашать туда гостей. Она чувствовала себя самозванкой и каждый день ей казалось, что придет настоящий владелец и выгонит ее оттуда.

Ей даже было странно и немного неудобно диктовать адрес Глебу, ведь, судя по фотографиям на полках и в фотоальбомах, которые Марина с интересом пролистнула, именно в этой квартире прошло детство Глеба.

— Сегодня я не могу, завтра. Я сброшу адрес, — скомкано пообещала она и закончила разговор. Наспех попрощавшись с Глебом Петровичем, она отправила ему адрес. В ответ Глеб прислал смайлик.

Быстро собрав вещи и выскользнув из клуба, Марина заторопилась было к магазинам, чтобы присмотреть себе новое платье для завтрашнего ужина, но, почти достигнув цели, остановилась — ну вот еще! Зачем ей наряжаться для этого мерзавца? Он же ей совсем не интересен. Скорее наоборот, просто омерзителен. Не будет она ради него предпринимать никаких усилий. И ужинать с ним тоже не будет, еще чего! Просто выпьет кофе, посмотрит макеты памятников (отказываться нельзя из уважения к покойному) и пойдет домой, проведет вечер с дочерью. Та как раз завтра вечером возвращается из заморского лагеря.