— Тань, ты что, дура? — не выдержав, выпалила Марина. — Ты понимаешь, как это опасно? Да мужику все равно, какие у тебя объемы, если ты ему мозг не выносишь!

— А ты, можно подумать, большой специалист по мужикам! — окрысилась Татьяна. — Твоему шизику, может, и все равно, к тому же с такими деньжищами тебя и такой любить будут, не надо париться, а мне что делать? — выплюнула Татьяна и, утерев слезы, уставилась на подругу: — Дашь денег? Мне тысяч шестьсот-семьсот, а лучше давай сразу миллион: гардероб обновить надо, бельишко прикупить. Ну так что?

— Нет, не дам, — покачала головой Марина после краткого раздумья и уставилась ошарашенной отказом Татьяне в глаза. — Глупость ты затеяла, к тому же опасную. Ты знаешь, какой это риск для здоровья?

— Ой, ну вот не надо, — закатила глаза Таня, все еще не веря в серьезность отказа, — сама решу, не маленькая. Ну не жлобись, Маринка, смотри, сколько у тебя всего. Да тут одной картиной можно всю мою личную жизнь исправить.

— Нет, Таня, — уже более уверенно отбила удар Марина, — ты не вернешь мужа, натянув глаза на лоб. А если и вернешь, то не нужен тебе такой муж, понимаешь? Не будешь же ты до старости по пластическим хирургам бегать и переживать из-за каждого разговора в ванной.

— Нет, ну ты посмотри какая моралистка нашлась! — завелась Татьяна, до которой начала доходить горечь поражения. — Что, стала богатенькая, так теперь тебе не до нас, да? Сволочь ты, Маринка, последняя. Как тебе для доченьки твоей бездарной деньги нужны были, так уси-пуси, дорогие, любименькие, приходите, всем рады, угостим, чем можем. А как другим, так хрен без соли?

Дышащая яростью, покрасневшая и взмокшая Татьяна начала надвигаться на Марину, тесня ее к антикварной плите, но Марина устояла. Возможно, она бы и сдалась, усиль Татьяна напор и начни взывать к ее совести, но то, что та обозвала Киру «бездарной» и упрекнула ее саму в двуличии — этого Марина вынести не смогла. Неужели подруга и все остальные действительно так считают? Это надо было осмыслить и пережить.

— Уходи, Таня, — тихо попросила она.

— Что? — вначале не расслышала впавшая в гнев Татьяна.

— Уходи, — чуть громче повторила Марина и отвела глаза, — не надо меня оскорблять в моем собственном доме.

— В твоем доме? Да ты самозванка, никто! Нищенка, которой просто повезло, что этот дед сумасшедший тебе на уши присел! Сволочь ты последняя, Маринка, — выплюнула последнюю порцию яда Танька и, резко развернувшись, унеслась в темный коридор. Спустя несколько секунд хлопнула входная дверь, да так, что задрожали картины на стенах.

Марина, захлебываясь в рыданиях, опустилась на пол и залилась слезами. Почему все так сложно? Неужели вот она, людская зависть, и правду говорят, что друзья познаются вовсе не в беде, а в счастье? С трудом нашарив в кармане телефон, она не глядя выбрала нужный ей номер и спустя несколько секунд, услышав теплое и родное «алло», прорыдала в трубку:

— Валечка, приезжай!

⁂

— Ну все, чемоданы собраны, утром приму душ, положу косметичку с зубной щеткой, пижаму, и шофер отвезет меня в аэропорт, — с легкой грустью вещала Кира, проводя для Паши виртуальный тур по своей комнате и демонстрируя чемоданы.

— А с кем ты полетишь? — поинтересовался друг, приближаясь к экрану старенького компьютера, чтобы лучше рассмотреть драгоценные крупицы информации, которыми Кира снабжала его каждый день из лагеря в перерывах между тренировкам.

Вначале звонки были частыми: девочке было неуютно среди других игроков, свободно щебечущих на английском и французском. Но вскоре ей удалось подружиться с девочками из комнаты и с теми, с кем она тренировалась, барьер был преодолен, и из глубин памяти всплыло нечто большее, чем «Лондон — столица Великобритании». Звонить Паше она стала реже, разговоры стали короче, но тем не менее ей каждый день удавалось найти время для друга. Им было легко и просто, словно они были знакомы всю жизнь. Два одиночки, заключенные каждый в собственную тюрьму, почти всегда поймут друг друга. В те моменты, когда Кира не тренировалась, она слала Паше фотографии всего, что только попадалось под руку (ей и самой отчаянно хотелось разделить свой восторг с кем-то, для кого это было бы в новинку). Почти все девочки, попавшие в смену вместе с ней, уже не в первый раз приезжали в лагерь, и их никак не трогала невероятная красота Лазурного Берега, супер-современный тренировочный комплекс, вежливые тренеры и даже спортсмены из первой десятки. Они снисходительно-вежливо бросали «привет» тем, кого сама Кира видела только по телевизору и даже не мечтала встретить в реальной жизни, и бежали на корты, больше заинтересованные в самих себе, чем в окружающем мире. А Киру просто разрывали восторги неофита, и она щедро делилась ими с Пашей, для которого стала окном в другую жизнь.

Она показывала ему свои завтраки, обеды и ужины, свою комнату, душевую и даже туалет. Рассказывала шепотом в пятиминутных перерывах о тренерах, о турнирах, на которые ее возили, о невероятной природе. Вначале отправляла ему фотографии, но затем, вдохновленная неподдельным интересом друга, стала проводить прямые трансляции.

— Девочки, поздоровайтесь с моим другом. — Она перевела камеру на девчонок, занятых упаковкой вещей.

Датчанка Сага вежливо махнула рукой в камеру, поздоровалась и снова вернулась к своему чемодану, который укладывала по строгой системе. Девочка из Омана — Нури — застенчиво кивнула и продолжила безуспешные попытки запихнуть вещи в сумку, которую в лагерь ей складывала мамина помощница по дому. И как только у той получилось не просто все сложить, а сложить так, что в сумке еще оставалось место? Надо будет ей позвонить, пусть хотя бы по телефону секретом поделится. И только португалка Мария подскочила к телефону, выхватила его из рук растерявшейся Киры и затарабанила:

— Привет, я Мария, а ты бойфренд Киры? Круто, а она нам говорила, что у нее нет бойфрен… — Закончить фразу она не успела, растерявшись: на открытом во весь экран видео она заметила, что парень выглядит странно и сидит в инвалидном кресле.

— Пока, — скомкано попрощалась она, а Кира, заметив напряжение, поспешила закончить разговор:

— Ну, ладно, я тебе завтра позвоню. Меня в аэропорту встретит стюардесса сопровождения, отведет в зал ожидания, и я тебе оттуда наберу. Чао.

— Чао, — криво усмехнулся Паша (но Кира уже не замечала этой кривизны) и дал отбой.

— Твой парень что, инвалид? — Увлажнившимися от избытка эмоций глазами Мария взглянула на странную русскую девочку.

Неловкую и угловатую, но дававшую им всем фору на корте. Кира напоминала дикого зверька, поначалу всех сторонившегося и пытавшегося скрыть, что она впервые в лагере и чувствует себя здесь неуютно, но потом немного оттаявшую и даже пошедшую на общение, правда, на ужасном английском. Мария и представить не могла, что у такой холодной и прагматичной девушки может быть парень инвалид.

— Это мой друг, — пожала плечами Кира, уже жалея, что устроила трансляцию в присутствии других девчонок. Но это был последний вечер, и кто знает, будет ли у нее еще возможность побывать в этом лагере. Ей хотелось всем поделиться с Пашей.