– Верно, и именно это мы искали первым делом в базе данных ФБР. Жертвы с кетамином в крови и с посмертным искалечением. – Джейн покачала головой.

– Ничего?

– Ничего.

Маура откинулась на спинку кожаного кресла и постучала серебряной ручкой по столу. На стене за ее спиной висела гротескная африканская маска, которая казалась отражением ее разочарованного вида. Джейн как-то спросила у Мауры, почему она держит у себя в кабинете столько пугающих артефактов, и в ответ была удостоена лекции о красоте и символике церемониальных масок из Мали. Но Джейн, глядя на маску, видела только монстра, готового к прыжку.

– Тогда, возможно, он не убивал прежде, – сказала Маура. – Или те детали, которые мы ищем, остались незамеченными при аутопсии. Не для каждой жертвы делается исчерпывающий анализ крови. А смерть от удушения определить подчас невозможно. Даже я в первый раз, с Кассандрой Койл, пропустила это. Готова была потом выпороть себя.

– Вообще-то, услышать это – облегчение.

– Облегчение?

– Приятно знать, что ты не идеальна.

– Я никогда не говорила, что я идеальна. – Маура наклонилась к принесенной Джейн стопке бумаг, десяткам страниц, заполненных подробностями самых мрачных эпизодов церковной истории. – У наших жертв не обнаружено никаких религиозных связей?

– Мы и это проверяли. И Кассандра, и Тимоти воспитывались в католических семьях, но родители не соблюдали церковных предписаний. Младшая сестра Тимоти говорит, что не помнит, когда ее брат в последний раз ходил в церковь. А коллеги Кассандры по студии говорят, что она ненавидела официозную религию, и это согласуется с ее готскими наклонностями. Вряд ли кто-то из них встретился со своим убийцей в церкви.

– И все же что-то здесь есть, Джейн. Что-то связанное со святыми и мученичеством.

– Может, ты видишь символику там, где ее нет. Может, это не имеет никакого отношения к церкви, а просто мы имеем дело с психом, которому нравится калечить тела.

– Нет, я уверена. И не только я.

Джейн вгляделась в зардевшееся лицо Мауры, увидела ее горящие глаза, новую лихорадочную энергию в них.

– Как я понимаю, ты имеешь в виду Дэниела?

– Он сразу же со мной согласился. Он хорошо знаком с религиозной символикой и может нам помочь проникнуть в мозг убийцы.

– Так ты поэтому к нему ходила? Или у тебя были еще какие-то основания вовлечь его в это дело?

– Думаешь, я только и ищу предлог, чтобы снова затеять с ним роман? – возмутилась Маура.

– Ты могла бы обратиться к профессору из Гарварда, специалисту по истории искусств. Ты могла бы обратиться к первой попавшейся монахине. Или справиться в «Википедии». Но нет, ты отправилась к Дэниелу Брофи.

– Он много лет проработал в бостонской полиции. Он не болтлив, и ты знаешь, что мы можем ему доверять.

– В том, что связано со следствием, – да. Но можно ли ему доверять, когда дело касается тебя?

– Мы уже миновали этот этап. Отношения чисто профессиональные.

– Ну, тебе виднее. Но как оно было для тебя? – тихо спросила Джейн. – Увидеть его снова?

В ответ Маура отвернулась от Джейн. Да, это было типично для Мауры – уходить от конфликта, не ввязываться в разговор, который может разбудить нежелательные эмоции. Они много лет были подругами и коллегами, даже вместе смотрели в глаза смерти, но Маура никогда не позволяла Джейн увидеть свою глубинную уязвимость. Ее щиты всегда были подняты, всегда прикрывали ее.

– Увидеть его снова было мучительно, – призналась наконец Маура. – Все эти месяцы я уговаривала себя не брать трубку, не звонить ему. – Она издала иронический смешок. – И тут я сегодня узнаю, что его и в Бостоне-то не было. Уезжал в Канаду на ретрит.

– Да, наверное, нужно было тебе сказать.

Маура нахмурилась:

– Ты знала, что его нет в Бостоне?

– Он просил не говорить тебе. Он уезжал в уединение, так что ты в любом случае не смогла бы с ним связаться. Я думала, что его отъезд – мудрое решение. И откровенно говоря, я надеялась, что ты начнешь шевелиться. Найдешь кого-нибудь, кто сделает тебя счастливой. – Джейн помолчала. – Но между вами ничего еще не кончено, да?

Маура уставилась на бумаги.

– Кончено. Кон-че-но, – повторила она, словно пытаясь убедить саму себя.

«Нет, не кончено, – подумала Джейн, видя страдание на лице Мауры. – Ни для него, ни для тебя не кончено».

Она опустила взгляд, услышав, как ее сотовый заиграл знакомую мелодию рождественской песенки «Морозный снеговик».

– Привет, – ответила она. – Я все еще у Мауры. Что там у тебя?

– Иногда и мне везет, – сказал Фрост.

– Ну хорошо. Так как ее зовут?

– Не знаю. Но я начинаю думать, что наш убийца, возможно, вовсе не мужчина.

* * *

– Я вообще не искал женщину. Поэтому и не заметил ее в первый раз, когда смотрел записи с камер наблюдения, – сказал Фрост. – Мы тогда не подозревали, что эти два дела могут быть связаны, и мне даже в голову не приходило просмотреть их последовательно. Но, когда Маура предложила свою теорию, я вернулся к этим записям. Хотел проверить, не найдется ли кто-нибудь, кто приходил на обе панихиды. – Он повернул свой ноутбук экраном к Джейн. – И вот что я нашел.

Она наклонилась, чтобы получше разглядеть стоп-кадр на экране. С полдюжины человек двигались на камеру, все с мрачными лицами, все в черной зимней одежде.

– Это кадр с панихиды Кассандры, – сказал Фрост. – Камера была установлена над входом в церковь, так что снимала всех, кто входил в дверь. – Он показал на экран. – Ты помнишь этих двух женщин?

– Как их забыть? Команда Элейн. Они сидели прямо за мной и все время отпускали мерзкие замечания в адрес Присциллы Койл.

– И этих троих. – Фрост показал на знакомую троицу, шедшую сразу за двумя пожилыми женщинами. – Коллеги Кассандры по киностудии.

– Их ни с кем не перепутаешь. Фиолетовых волос больше ни у кого не было.

– А теперь посмотри на эту молодую женщину, слева от троицы. Ты помнишь ее в церкви?

Джейн наклонилась, вглядываясь в лицо женщины. Приблизительно того же возраста, что и Кассандра, лет двадцати пяти, стройная, привлекательная брюнетка с темной неровной челкой.

– Довольно неотчетливо. Наверное, видела ее в толпе, но в той церкви было человек двести. Почему ты выбрал ее?

– Дело в том, что я ее не выбирал. По крайней мере, не сразу. Просматривая это видео и видео с похорон Тимоти Макдугала, я сосредоточился на мужчинах. Особого внимания на женщин не обращал. А потом получилось так, что я остановил видео именно в этом месте. Единственный момент, когда хорошо видно лицо этой женщины, выглядывающей из-за плеча Трэвиса Чана. Больше ты ее не увидишь, потому что после этого кадра она идет, склонив голову. Запомни ее лицо.