случаи из жизни людей разных профессий, типов, какие-то конкретные события. В них нет особой психологической глубины, даже подчас личного отношения, они больше напоминают газетные заметки в стихах. Одним из таких стихотворений является баллада «Нравоучительный код (или моральный кодекс)», в которой проявилась вся ирония, усмешка и мастерство игры слов Киплинга.

Тот же Т. С. Элиот в изданном им сборнике отметил, что сам хотел бы написать стихотворение Киплинга «Мольба», в котором отражено желание Киплинга покоиться в мире без попыток ясновидящих или других общаться с ним после его смерти. Киплинг также требовал рассматривать только его опубликованные работы, не пытаясь исследовать его личные документы или неопубликованные материалы. Незадолго до смерти писателя, в 1934 г., Фрэнк Даблдей видел, как Киплинг сгребал кипы бумаг в пылающий огонь, сжигая свои рукописи, письма и другие записи. Когда его спросили, что он делает, он ответил: «Никто не сделает из меня обезьяну после того, как я умру».

Артур Конан Дойл, приобретший славу своим бессмертным Шерлоком Холмсом, известен своими научно-фантастическими произведениями, историческими романами, своими политическими кампаниями, усилиями по созданию Апелляционного суда и т. д. Кроме того, он издал пять сборников своих стихотворений. Возможно, Конан Дойл был не самым лучшим поэтом, но его характерный голос, безусловно, заметен среди его многих стихотворений. И этот голос тоже стоит услышать в таком стихотворении как «Взгляд в прошлое».

Другие поэты позднего викторианства

Фрэнсис Бурдийон сочинил почти 500 стихотворений, но лишь одно – «У ночи есть тысяча глаз», вошло в различные антологии и принесло ему славу. Это незамысловатое 8-строчное стихотворение иллюстрирует простоту творчества Бурдийона и его способность изложить суть идеи или образа в нескольких коротких словах. Эти образы использовались многими поэтами на протяжении многих лет, но простая, чёткая, без лишнего украшательства и многословия структура этого стихотворения и ясно выраженная мысль до сих пор создают ему славу одного из самых популярных поэтов поздней викторианской эпохи.

На первый взгляд кажется невероятным, что автором чрезвычайно популярного поэтического сборника «Шропширский парень» (1896) стал ученый-классик Альфред Хаусмен. «Я не поэт по профессии; я профессор латыни», – говорил он. Профессор латыни Кембриджского университета не оставил сомнений в своих приоритетах: изучение классических текстов было одновременно интеллектуальным поиском правды и делом всей его жизни; поэзия явилась как результат его эмоциональных переживаний.

Стихи Хаусмена, хотя и разнообразны и даже оригинальны, принадлежат к семейству английских баллад-строф; его сюжеты, – хотя некоторые стихи намеренно двусмысленны, а философских тем совсем немного, – никогда не бывают заумными и далекими; его стиль всегда прямой, простой, понятный. Некоторые критики считают, что за прошедшие сто лет только две книги: Рубаи Омара Хайяма и «Шропширский парень» – прочно привязали к себе широкую публику и вызвали ревнивое уважение рецензентов. В течение всего XX века Хаусмена называли своего рода гением-хранителем английской самобытности. 63 стихотворения в этой книге обладают чистотой речи и интенсивностью чувств, которые придали этому сборнику ауру классики с момента его выхода в свет.

Считается, что в качестве образца для своих стихотворений Хаусмен взял иронические стихи Генриха Гейне, песни Уильяма Шекспира и шотландские пограничные баллады. Темы поэзии Хаусмена и его эмоциональное отношение к ним можно охарактеризовать как продолжение романтического движения, которое процветало в Англии в начале XIX века и возродилось в эстетизме 1890-х годов. Однако Хаумен ни на кого не похож, и непосредственность и простота большей части его поэзии были расценены как недостатки. Говорилось, что в стихотворениях Хаусмена «банальность техническая равна банальности мышления». Также отмечалась ограниченность тем поэта человеческой смертностью и восстанием против жребия судьбы. Одна из причин, возможно, тривиальная, состоит в том, что поэзия Хаусмена есть «переворачивание страниц»; читатель замечает узость тем и метрики, потому что он редко прочитает одно стихотворение и остановится. Происходит это из-за ясности и краткости стихотворений Хаусмена. Просодически хаусменовская поэзия в этом сборнике проста: главным образом катрены или синквейн в ямбических тетраметрах или триметрах с вариациями на сильных рифмах ААВВ или АВАВ. Многие критики презрительно относятся к такой простоте, которую нельзя сравнивать с метрическим разнообразием Браунинга, Теннисона, других викторианских поэтов, но она была исполнена, скорее, для ясности и краткости и, в свою очередь, для удобочитаемости. Эмоциональная прямота стихотворений Хаусмена звучит как приглашение к интимной близости, давая несчастным читателям, особенно молодым, чувство, что они, наконец, нашли отзывчивое сердце в бесчувственном мире.

В своей лекции «Имя и природа поэзии» (1933) Хаусмен утверждал, что большая часть поэзии XVIII века была напускной (искусственной), потому что она была основана на мыслях, разуме, а не на передаче чувств. Блейк был лучшим, ибо у него были сильные чувства и слабая интеллектуальность. «И я думаю, – отметил Хаусмен, – что передача эмоции (а не передача мысли), необходимой для создания у читателя впечатления, соответствующего тому, которое прочувствовал автор – есть своеобразное назначение поэзии». Примерно то же самое мы видим в стихах самого Хаусмена, где звучит и откровенный пессимизм Томаса Гарди и тяжеловатый цинизм Гейне, только более ярче и жизнерадостней. Мрачная ирония и простоватый юмор в творчестве Хаусмена погружены в атмосферу тончайших нюансов. Хаусмен не боялся использовать банальный язык; для него неважно, что дюжина поэтов или десять тысяч поэтов говорили о «золотых друзьях», он использует слова, которые считает нужным.

С мелодической точки зрения «Шропширский парень» – собрание изящных и почти совершенных песен. И действительно, на эти стихи была написана музыка многих композиторов. Одни критики называли Хаусмена поэтом несчастья, поэтом боли, или, лучше сказать, поэтом депрессии. Ссылаясь на «Шропширского парня» в письме, написанном в 1933 г., Хаусмен заявил, что «очень мало в книге биографического», и сказал, что его взгляд на мир «связан с моим наблюдением за миром, а не с личными обстоятельствами». Но это не совсем так. Треть из шестидесяти трех стихотворений была написана в состоянии постоянного возбуждения, как выразился сам Хаусмен, в начале 1895 г., и это было время суда над Оскаром Уайльдом. В 1879 г., когда Хаусмену было 20 лет, он влюбился в одноклассника Мозеса Джексона – сердечного, спортивного и совершенно прямого человека. В отчаянии, что его романтические чувства не были взаимны, Хаусмен провалил свои выпускные экзамены, хотя, в конечном итоге, стал учёным-классиком. Но его научная карьера была прервана из-за этого на десять лет. Хаусмен был убежден, что его нестандартная сексуальность обрекает его на одиночество, или ещё хуже. Оскар Уайльд был приговорен к двум годам каторжных работ за гомосексуальную связь с Альфредом Дугласом. Неудивительно, что Хаусмен держал свои самые глубокие чувства при себе. Он понял, что соотечественникам не нравится то, кем он является, и что