словам особого значения, но, быть может, речь шла именно об укусах? — предположил Лютер.

— Моя мама тоже была… как я? — поняла Рокси.

Лютер пожал плечами.

— Я так и не понял, кто ты. Уж прости, но классификации «цветочница» нет в системе бюро. Но если твоя мать была такой же, то девственность ни при чем.

Тем более в его планы вовсе не входит оберегать ее невинность. Нет, он будет тем героем, что достанет волшебный меч из камня, добудет золотое руно, пройдет лабиринт и заберет сокровище.

Официантка принесла равиоли, поставила тарелку перед Рокси и одобрительно глянула на непочатый стакан пива.

— Однако меня настораживает тенденция, — продолжил Лютер, когда женщина отошла. — Изменения в человеке, а потом смерть. Твоя мать, Луиза…

— Я буду следующая? — нахмурилась Рокси.

— Не будешь, — заверил он. — К слову, Крис тоже в зоне риска. Но вампир лишь укусил его, не став убивать. Быть может, это потому, что он — оборотень? У них кровь так себе на вкус, горчит.

Рокси вытаращила глаза, так и замерев с розовой вилкой в руке. А Лютер вдруг вспомнил розовые когти мамаши Криса, которыми та размахивала перед усами шефа о’Коннела. Надо бы присмотреться к ней поближе: она не похожа на оборотня — те пышут жизнью, но вампир — почему бы нет?

— Крис обратился недавно, — продолжил Лютер. — Значит, он не урожденный альтернативный, а новообращенный. Иначе бы оборот произошел еще лет в двенадцать.

По-хорошему, он должен поставить бюро в известность о том, что происходит в Танороке. Но делиться драгоценной Рокси ему не хотелось ни с кем.

— Может, у нас тут аномальная зона? — предложила она. — Какое-нибудь индейское кладбище.

Телефон зазвонил, но Лютер, глянув на экран, отклонил вызов.

— Твой психолог снова названивает, — заметила Рокси.

— Я сказал, что испытываю сильную тягу сорваться. Она за меня переживает.

Рокси недоверчиво хмыкнула.

— Так скажи ей, что ты больше не в завязке. Ты ведь уже сорвался, с Тришей.

— А хотел — с тобой, — признался Лютер.

— Хотел? — переспросила она.

— Теперь все иначе, — ответил он и, потянувшись, погладил ее руку кончиками пальцев — надо ведь наконец напомнить, что они тут на романтическом свидании, а не на совещании по делу Паркер. — На тебя у меня совершенно другие планы, Рокси.

Вместе с чеком официантка тайком сунула ему брошюрку об обществе анонимных алкоголиков и, забрав пиво, к которому он так и не притронулся, одобрительно похлопала по плечу.

Лютер отвез Рокси домой, довел до двери и остановился. Звезды тревожно дрожали, и вокруг было совсем тихо…

Подозрительно тихо — ни сверчков, ни птиц.

Можно попросить Перси разузнать, не менялся ли маршрут миграции перелетных птиц, или не было ли внезапного сокращения популяции диких животных — те всегда чуют, когда рядом селится хищник крупнее, но это уже лишнее. Последние сомнения исчезли, когда Лютер увидел след от зубов на шее Криса.

Вампир был здесь. Затаился перед последним прыжком.

— Что ж, спасибо за интересный вечер, агент Фосберг, — сказала Рокси, повернувшись к нему, и опустила букет, словно убирая между ними преграду.

— Думаю, нам все же не стоит сегодня целоваться, — задумчиво произнес Лютер, прислушиваясь к тишине, ватным колпаком накрывшей город.

— В смысле? — нахмурилась Рокси.

— Нападение Криса, — пояснил Лютер. — Вампир бросился защищать свои охотничьи угодья. Следующей жертвой можешь стать ты. А живым я слабее, чем в обычном состоянии. Хотя смотря что считать слабостью. В философском смысле осознание конечности жизни придает очень сильную мотивацию выжить. Иногда это важнее чем преимущество в скорости или силе.

— Я удивилась, что ты считаешь поцелуй обязательной частью программы, — сердито пояснила Рокси. — Это вовсе не обязанность.

— А ты целовалась еще с кем-нибудь? — поинтересовался он. — Кроме Криса. У меня есть версия, что наш вампир каким-то образом запустил свое сердце, поэтому я его не чую.

— И ты думаешь, я его прячу в шкафу, как любовника, и целую за твоей спиной? — сварливо спросила она.

— А ведь это идея, — протянул Лютер. — Рокси, нам придется кое-что проверить.

— Что?

— Поцелуй — это по сути что? Обмен жидкостями.

— Вот теперь я точно не поцелую тебя, Лютер, — покачала она головой и уткнулась в букет роз, вдыхая их сладкий аромат.

— Если так действует твоя слюна, то кровь — тем более. Вдруг вампир присосался к тебе как клещ, а ты и не знаешь? Он может стирать тебе память после каждого укуса.

— И ты думаешь, я не заметила бы следов?

— Он может раз за разом кусать в одно и то же место, — ответил Лютер. — Я бы хотел тщательно рассмотреть тебя, если не возражаешь.

— Возражаю, — категорично заявила Рокси. — А я могу как-нибудь отозвать разрешение заходить в дом?

— Рокси, это часть расследования!

— Спокойной ночи, агент Фосберг, — выпалила она. — Если вы вообще спите.

— Нет, — ответил он. — Но ты можешь спать спокойно. Я прослежу.

Она глянула на него и ушла в дом, сердито хлопнув дверью, а Лютер вернулся в машину и достал телефон, мигающий значком непрочитанных сообщений. Джессика сердилась, что он сбрасывает ее звонки, а Триша прислала еще одно ню, куда откровеннее прежнего.

— Я не мог принять звонок, — сказал он, дождавшись ответа. — Был занят расследованием.

— Как там дела? — без особого интереса спросила Джессика. — Что-то выяснил?

— Нашел альтернативного. Оборотня.

— Правда? — искренне удивилась она.

— Ему уже больше двадцати, но первый оборот произошел совсем недавно. Это новообращенный.

— Уверен? — разумно засомневалась Джессика. — Он ведь мог и наврать тебе.

Вопрос с подвохом.

— Конечно, такую вероятность исключать нельзя, — сказал Лютер. Не признаваться же, что он укусил Криса, и потому тот был честен с ним как на исповеди. — Но он оцарапал Рокси при обороте. Был бы