Он ждал нас на улице у входа в кинотеатр, причем выглядел слегка возбужденным и озадаченным. С одной стороны, по сравнению с полным отчаянием и апатией, владевшими им еще несколько часов назад, это был определенно прогресс, а с другой – было здорово интересно, что же на него так подействовало. Павел не стал долго томить нас неизвестностью.

– В общем, квартиру я нашел. Ключи при мне, можем поехать хоть сейчас. Но это не главное. Вот, полюбуйтесь!

Он достал из кармана свой смартфон и запустил на нем записанный видеоролик – фрагмент новостного выпуска. Миловидная ведущая одного из центральных каналов профессионально поставленным голосом вещала:

«Страшный взрыв произошел два часа назад на юге Москвы на Варшавском шоссе. Взорвался на ходу лимузин «Хаммер», числившийся за куратором Северо-Западного сектора АПБР полковником Сивакиным. По результатам исследования сильно поврежденных останков погибших, кроме самого полковника, в машине находились пятеро, включая водителя. Двое из них были Измененными. А еще одно тело принадлежит неизвестно как оказавшемуся вместе с ними директору телекомпании «Москва медиа+» Александру Мокрушину. Последний факт кажется особенно странным в свете того, что журналистка именно этой телевизионной компании Лариса Козырева, кстати, бесследно пропавшая почти сутки назад, в недавнем выпуске своего спецпроекта «Фактор человечности» высказывала пусть завуалированные, но громкие и, как многие считают, необоснованные обвинения в адрес руководства АПБР. Пока официальные лица Агентства Противодействия Биологическому Риску отказываются от комментариев по этому поводу. По существующей версии, взрыв – дело рук террористической организации «Новый мировой порядок»… Переходим к другим новостям…»

«Минус один», – резюмировал я вполголоса, а Лариса побелела как смерть и зажала рот руками, сдерживая крик.

* * *

– Ну, что вы молчите?! – Чувствовалось, что Лариса находится на грани истерики, и это как раз было неудивительно. Скорее, странным казалось то, что она до сих пор не сорвалась. – Скажите что-нибудь! Они убили Александра Леонидовича! Это из-за меня, да?!

Мы находились в найденном для нас Павлом Шмаковым новом убежище – квартире, которую хозяйка, не привыкшая задавать лишних вопросов, сдавала командированным. Сам Шмаков куда-то ушел. По его словам, «на разведку». Я не возражал, хотя слабо представлял, чего тут можно разведывать. Нам бы, по идее, отсидеться чуть-чуть, да рвать из Москвы во все лопатки, а то, по моим ощущениям, здесь становится жарковато… Впрочем, хочет разведывать – пусть. Хоть какое-то осмысленное занятие – для него сейчас нет ничего хуже безделья. Я рылся в своем рюкзаке, попутно обмозговывая одну мысль, которая меня и пугала, и в то же время с каждой минутой казалась все более соблазнительной. А Лариса Козырева психовала. По-хорошему, ее бы тоже пристроить к какому-нибудь полезному делу, только никак не придумывалось, к какому.

– Скажите же мне! Это я виновата?! Вы именно так думаете?!

– Никто не виноват, Лариса, – устало ответил я. – Кроме Сида. Я же говорил, что из вас и вашего директора главарь НМП сделал приманку. Живца, на которого он ловит своих врагов. Один раз его ловушка сработала на мне, второй – на Сивакине. Неслабая эффективность, да?

– Я вас не понимаю. – Истерика журналистки отступила, и взамен нее пришла растерянность.

– Если честно, я и сам пока не все понимаю, – с досадой отозвался я. – Каков принцип действия этих ловушек? Как ему удалось взорвать Сивакина? А для начала, как он добился, чтобы вашего директора не обработали на месте «лояльные», а привели к большому человеку? Что-то должно было заставить их сделать это. Сид, видимо, предварительно хорошенько поработал с господином Мокрушиным, сделав так, чтобы любой обычный псионик не смог «зомбировать» его на месте, как это, например, пытались сделать с вами. Скажем, поставил ему сильный ментальный блок, препятствующий допросу. Дальше – взрыв. Тут все куда как более запутано. Допустим, Сид ментально подавил вашего директора и дал ему бомбу… Скорее всего это было сильное постгипнотическое внушение, а в качестве сигнала для псионического спускового механизма Сид запрограммировал лица заговорщиков, так как не знал, кто именно возьмется за вашего шефа… Сложно, но возможно. Однако и в этом случае не срастается: люди Сивакина, прежде чем пустить Мокрушина к боссу, наверняка обыскали бы его и отобрали взрывное устройство… Если они этого не сделали, тут либо преступная халатность, во что я не верю, либо…

Тут я осекся, потому что пришедшая мне в голову мысль была так страшна, что едва не парализовала меня. Ловушек было две. Приманок тоже. Одна из них сейчас рядом со мной. И обработать Сид должен был их обоих, но не факт, что одинаково и что настроил их на одни и те же объекты. Да, он сказал, что целился не в меня, но сказать-то все можно. Я думал, что перехватил Ларису Козыреву у «лояльных», присланных заговорщиками. А что, если Сид хотел, чтобы я так думал? Козырева могла быть живцом, запрограммированным конкретно на меня. У Сида есть на меня полное досье. Он знает список моих потерь. И может предположить, что цинизм и безразличие еще не до конца стали моей сутью и что я, потеряв стольких женщин, не устою перед возможностью спасти несчастную, попавшую в беду. Именно так и произошло. Болван, кретин! Мне надо было держаться от нее подальше. И черт с ней, с ниточкой к Сиду! Добрался бы до него иначе, не глотая крючок по самые гланды. А теперь что – бросить женщину на произвол судьбы на основании только смутных подозрений? Смогу или не смогу? Зря я, что ли, методично истреблял в себе человека, чтобы стать машиной для убийств? А здесь даже не про убийство речь – просто взять и отойти в сторону… Только этот финт – лишь попытка успокоить свою совесть. А на деле как долго выживет она одна в этой свистопляске? Слишком многие захотят с ней пообщаться, выяснить все, что она знает, а потом убрать как нежелательного свидетеля. Фактически получится то же самое убийство, только отложенное, и я его не увижу. Про меня можно много всего плохого сказать, но к страусиной тактике я никогда не прибегал. И начинать не собираюсь.

– Так что «либо»? – поторопила меня Козырева.

Она, оказывается, с момента, когда я замолчал, не спускала с меня глаз и с каждой секундой затянувшейся паузы все больше нервничала.

– Либо Сид как-то сумел обмануть их бдительность, – выкрутился я.

Вот как ей сказать, что она скорее всего не просто приманка, а приманка с подвохом? Не исключено, что средство для убийства, живое оружие или даже живая бомба? Нет, скорее всего сказать в итоге придется, но пока рано: ничего еще не известно. Но проверить как-то надо. Вот только как? Хирургов вместе с саперами вызывать, вскрывать несчастную журналистку под общим наркозом и проверять, не вживил ли ей Сид взрывное устройство? А что, если так и есть? Как бы иначе смог Мокрушин пронести бомбу в машину Сивакина, если не в своем теле? А пронес ее он, без вариантов. Но в том-то и дело, что я мог только предполагать. Глава НМП как-то обработал Ларису. Самое простое – вживил маячок, чтобы иметь возможность в любой момент ее найти. И меня вместе с ней. Бомба – это уже новый уровень. Высший пилотаж практически. Но от Сида можно ожидать всего.