Потом он перетасовал весь личный состав, умудрившись разместить среди нас четырех пленных подростков, так, чтобы в строю каждый из них оказался в окружении опытных вояк, и начались строевые… Гонял он нас часа четыре. Потом разрешил приготовить пожрать, а пока каша варилась, пленных степняков и меня ждали индивидуальные занятия. Потом завтрак, потом я едва успел проведать раненых, как последовал новый сигнал на построение, и все началось заново.

…Последующие несколько дней нам оставалось утешаться лишь тем, что Асииаак оказался очень честным человеком. Он и впрямь не жалел ни своих сил, ни хлыста, а уж про наши спины я вообще молчу! Гонял он нас действительно по-черному, не обращая внимание на то, что все забритые имели какие-то раны (у меня, например, вся спина была исхлестана и жутко болела)… А больше всех, конечно, доставалось подросткам и мне.

Где-то на четвертый день такой жизни один из мальчишек сломался. Лег на землю и отказывался вставать, несмотря на все крики и пинки. Впрочем, Асииаак особо долго и не настаивал, а просто добил его у нас на глазах, несмотря на мои уговоры и обещания, что я смогу убедить парня встать и продолжить занятия. Кажется, Асииаак решил, что в качестве примера, как поступают со строптивцами, этот парнишка ему будет полезнее, чем в качестве очередного новобранца.

…Я вовремя заметил колышек-кинжал в руке другого степняка и его внезапно напружинившееся тело… К счастью, он стоял прямо передо мной, и потому я смог сбить парнишку ударом под колено, до того как тот совершил бы смертельную глупость.

Потом, озабоченно квохоча, что мол, детишки так устали, что даже с ног падают, выпросил у оикияоо немного отдыха. Асииаак наверняка заметил и выпавший из руки парнишки колышек, и его злобно напрягшуюся рожу, и мою подсечку (эта сволочь умудрялась все замечать), лишь усмехнулся и сказал, что так уж и быть, до обеда мы абсолютно свободны. (Котел в котором варился обед, уже почти закипел.)

Я снова взял инициативу в свои руки и начал покрикивать-распоряжаться мальчишками, говоря, что убитого надо достойно похоронить, чтобы он нашел правильную дорогу за Кромку, а там, в загробном мире, сумел бы отыскать свое племя… Пофигу чем, но мне надо было срочно занять своих подопечных какой-то работой, отвлекая их от дурных и нехороших мыслей. А отправка своего соплеменника к предкам была более чем достойным поводом для этого.

…Парнишки мне подчинились… После дня показательных издевательств надо мной, да и наших совместных тренировок в глазах парнишек я стал своим… Ну, конечно, в той степени, насколько «не люди» может стать своим для «люди». Да и то что я, с некоторых пор, стал общепризнанным шаманом, сыграло свою роль. Шаманы существа особые, так что в некоторых ситуациях можно подчиниться даже чужому шаману.

В общем мы подхватили труп парнишки на руки и утащили в степь. К моей большой радости, Асииаак за нами не потащился… Видать, даже он понимал, что значит похоронный обряд и почему там не место чужаку… А может, просто сообразил, что, коли он в одиночку потащится в степь вместе с тремя явными врагами и одним сомнительным союзником, драки точно не избежать… Не думаю, что он нас боялся. Просто тогда пришлось бы убить как минимум еще трех своих новобранцев. А когда командир самостоятельно уничтожает своих воинов, вместо того чтобы позволить это делать врагу, это не очень красит его в глазах начальства.

Так что в степь мы ушли, полностью свободные от опеки… Я и сам это проверял, да и парнишек попросил проследить, чтобы за нами никто не увязался. (Была одна идея.)

Уйдя достаточно далеко от лагеря, чтобы нас не могли подслушать, я положил труп на правый бок в позе зародыша, головой на восток, согласно обычаям степняков. (В глазах мальчишек мелькнуло одобрение, – все правильно делаю.) Рядом с телом положил копье, а в правую руку вложил отобранный у другого парнишки колышек-кинжал (ему сейчас он может только навредить). Затем расспросил мальчишек про имена их предков и прочел наставления душе убитого, куда идти (как я уже выяснил, у других степняков-ирокезов дорожка на тот свет у всех была общая) и кого искать в загробном мире, чтобы помогли освоиться. А в конце как бы случайно ввернул, чтобы, если что, обращался бы за помощью к ирокезам, которые так сильны и многочисленны, что с радостью помогут моему протеже и своих найти, и в загробной жизни (нежизни?) устроиться.

…Неудивительно, что стоило мне только закончить напутствие, как меня немедленно забросали не очень дружелюбными вопросами о том, кто такие эти демоны «ирокезы», которые распоряжаются в загробном мире «люди», как в собственном чуме?

Тут-то я и поведал ребятам о великом народе ирокезов, который составлен из представителей многих других народов, пострадавших от аиотееков. А потому и предки всех этих племен-народов стали предками ирокезов, отчего в загробном мире их огромное множество и нет там для них не преград, ни секретов.

Но загробный мир сейчас интересовал мальчишек куда меньше, чем этот. Потому, едва заслышав про вражду ирокезов с аиотееками, меня забросали вопросами о земных деяниях данного странного образования.

Я рассказал, почти честно, с легкой адаптацией под настроение и возраст слушателей. Получилось у меня что-то среднее между «Молодой гвардией» и «Неуловимыми мстителями» с легкой примесью «Илиады» и голливудского боевика категории «Б». В общем, нечто авантюрно-пафосно-героическое…, как раз то, что и хочется услышать впавшему в безнадежное отчаяние подростку. Ирокезы в моем описании получились нечто вроде тайного общества со своими тайными знаками (ага, ирокез, такой незаметный), бесконечно дурачащие и обманывающие глупых аиотееков. И одновременно грозной армией крутых вояк, способных сойтись с врагом лицом к лицу и побить его в открытом сражении.

– А откуда ты все это знаешь? – вдруг прервал мои разглагольствования Таг’оксу, пожалуй наиболее смышленый в этой компании подросток.

– Так ведь я же шаман и потому частенько выхожу общаться с Духами в загробном мире… А там нонче только об ирокезах и говорят, – последняя фишка сезона!

– А как нам их найти? – спросил самый младший из мальчишек, наверное, не более тринадцати лет от роду.

– Надо, Жур’кхо, идти сначала на юг, до самого моря, а потом по кромке берега на восток.

– Так давай сбежим и уйдем. – Кажется, этот молокосос всерьез намылился бежать прямо сейчас, даже не пообедав.

– Нельзя, – охладил я его пыл. – Аиотееки нас догонят, ноги их животных-демонов гораздо длиннее твоих, и они умеют выслеживать добычу получше тигров. (Я заранее подстраховался от хвастливых заявлений типа «Нас не найдут».)… Да к тому же, в ирокезы берут только самых лучших. А вы… …

Моя продолжительная пауза была воспринята очень правильно. Проигравшие, да еще что хуже, выжившие, лучшими считаться не могли. Попали они к нам в абсолютно шоковом состоянии (не удивительно, на их глазах был уничтожен весь их мир). Да еще и первые пару суток провели в путах, без еды и почти без воды. А потом их гоняли в хвост и в гриву, не давая ни секунды передохнуть и задуматься, для чего нагружали даже почти бессмысленной работой и нещадно лупили по каждому поводу… Что не говори, а опыт обращения с пленными у аиотееков был, ломать они их умели. Так что в собственных глазах сейчас мальчишки выглядели полными ничтожествами, и я им об этом напомнил.