Перекошенное яростью лицо, занесенный над головой огромный топор. Такой точно не отбить, да и не увернуться.

Парень наподдал пятками коню, пытаясь послать его вперед и проскочить мимо, минуя удар. Но тот, громко всхрапнув, почему-то решил иначе — поднявшись на дыбы и заставив Ярика крепко уцепиться ему за шею, он засучил передними ногами так, словно какой-нибудь выклянчивающий вкусняшку щенок. И пару раз заехал-таки копытами по морде и шее вражеского скакуна.

— Вот это четкая двоечка! — восхитился юноша, видя, как замотавший головой конь врага, обиженно заржав, тоже вздыбливается, а его наездник, позабыв про удар, пытается удержаться в седле, — Будешь у меня Тайсоном теперь! О! А вот и читтерство подкатило!

Все вокруг немного замедлилось, и парень, поймав наконец равновесие, приготовился ткнуть противника мечом. Но этого не потребовалось. Из придорожных кустов выметнулась невысокая фигурка в знакомой зеленой куртке и нелепом малахае. Один из мелькнувших кинжалов вспорол подпругу на животе вражеского коня, а другой тут же воткнулся в поясницу начавшего заваливаться назад воина. Еще пара быстрых, даже при ускоренном восприятии, ударов-росчерков клинками, и ссутуленная спина кобла вновь исчезла в зеленых зарослях.

Проводив его взглядом, Ярик довольно хмыкнул и начал поворачиваться обратно, когда брошенный кем-то топор, скользнув лезвием по правой скуле, обухом врубился в лоб, с хрустом вминая кость и заставляя вылететь из седла. На землю он грохнулся прямо спиной. Да так, что весь воздух тут же покинул лёгкие.

«Чёт не помогло нифига волшебство!» — только и успел подумать парень, видя шагающего к нему с занесенным для удара мечом Клокаша, и потерял сознание.

— Эй, очнись! — сквозь треск в голове донеслось до него спустя какое-то время. — Вставай, чего разлёгся! То торопил меня, а теперь валяешься тут и подниматься не хочешь! Эй, братец! На репетицию опоздаем! Ну, треснулся башкой, когда упал. Но не сильно же. Был бы мозг — было бы его сотрясение. А так только ступеньку чуть не проломил. Вставай, говорю!

Сестра потормошила его за грудки и похлопала по щекам, от чего голова тут же переполнилась болью.

— С ума сошла!? — вяло отмахнувшись, еле просипел он из-за жутко пересохшего горла. — И чего у тебя голос такой противный?

— А он у меня с рождения такой, — девушка вновь потормошила его. — Давай уже, Яр, вставай. Кишки застудишь, на земле валяючись.

— На какой еще земле? — прохрипел Ярик и, приоткрыв глаза, взглянул на сестру. — Фу, блин! Гоблин!

Вместо лица Славки над ним нависла ухмыляющаяся во всю свою пилораму радостная зеленая рожа Генордалтриса.

— Очнулся? Слава богу! — в поле зрения появилась настоящая сестра. — Как ты себя чувствуешь?

— Да примерно, как Лунёв после игры с испанцами в семнадцатом, — скривился парень. — Башка гудит. Глаз левый, походу, китайцы делали — узкий какой-то и не видит нихрена. И в горле пересохло напрочь.

— Это после зелья восстанавливающего. Михо тебя сначала заклинанием подлечил, а потом мы решили и эликсир добавить.

— Мы хоть победили? И что с остальными? — спросил он, провожая взглядом отошедшего в сторону кобла. — Все целы?

— Победили, победили, — Славка помогла брату приподняться и занять полу-сидячее положение. — Вы тут почти всех покрошили. Парочка, по-моему, сбежала. У нас только Путкинса немного ранило.

Ярик покрутил головой. У костерка, к которому, оказывается, отошел кобл, и который, на взгляд парня, был разведен как-то слишком недалеко от места давешнего побоища, устроившись прямо на земле, сидели мэтр с капитаном. Агая стояла рядом на коленях и что-то намешивала в подвешенном на треногу котелке.

— А баронет где?

— Да вон твой баронет, у кустов лежит.

— Это вот тот, на ёжика похожий? — в той стороне, куда Славка махнула рукой, лежало на земле тело с, наверное, почти десятком стрел, торчащими из него. — Агая постаралась?

— Ну да. Она как увидела, что он к тебе ломанулся, так и давай в него садить, как из пулемёта. А он все идёт и идёт. Знаешь, как я напугалась!?

— Так вы женщины вечно из всего трагедию устраиваете, — немного криво из-за опухшей щеки улыбнулся Яромир. — Вон, отец в мае меня с парашютом прыгать возил, так мама потом при каждом удобном случае ему вворачивала, что он меня не любит и поэтому пытался с самолёта скинуть.

— Так правильно! Мне и самой страшно было, когда я об этом услышала.

— А мне, прикинь, прыгать не страшно было. Я тогда другого боялся. Меня ж отец по чужим документам повёз, под чужой фамилией. До восемнадцати-то нельзя. Так я, пока в самолет не зашли, такого страху натерпелся, что нас сейчас вычислят и выгонят нафиг…

— Что такое самолёт? — рядом присел подошедший Михо. — И зачем с него прыгать?

— Ну, — Ярик неопределённо покрутил в воздухе рукой, — это такой агрегат металлический, на котором можно летать высоко в небе. А прыгают с него с парашютом, чтоб с высоты на землю без вреда приземлиться.

— Говорил, — покачал головой Лишек, — что у вас магии нет. А сами по небу летаете.

— Так там и нет магии, — отмахнулся брат, — сплошная физика. Я тебе потом объясню. Славк, я вот чего подумал: у нас тут для этого зазеркального квеста знатное пати организовалось. Смотри, — он начал загибать пальцы, — и милишники есть, и бафер. Вы с Михо за кастеров с хилерами сойдёте. А теперь еще и рога свой появился, и лукарь. Да ещё какой! Вон Агая как этих нубяр кайтила!

— Ты, братец, кончай свои задротские закидоны, — вздохнула девушка. — Тут не то что Михо, даже я тебя с трудом понимаю.

Сбоку затрещали кусты и из зарослей выбрался какой-то весь взъерошенный и хмурый Путкинс. Недобро зыркнув на Славку, он прошествовал мимо и устроился у костра между капитаном и Агаей.

— Чего это он такой? — Ярик недоумённо глянул на сестру. — Случилось что? Чего он на тебя волком смотрит?

От костра с миской в руке в их сторону направился гоблин.

— Есть немного, — ответил за девушку ухмыльнувшийся Михо, а сестра смущенно немного порозовела. — Его, когда ранили, он ведь тоже сознание потерял. Капитан и скажи Яре Славе, чтоб она, значит, на нем лечить тренировалась. Вроде как чужой, и его не так жалко, если что не так. Сестра твоя и начала создавать заклинание. А тут дядюшка Ижек подошел. Говорит, мол, Путкинс наверняка шпион имперский, специально за нами приглядывать посланный, и если помрет, нам это боком может выйти. И, значит, надо его старательно лечить. Вот она и перестаралась. Или напутала где. В общем, жахнула она по нему исцеляющим заклинанием, а оно немного не так подействовало. На ноги-то Путкинс встал, да только…

— Просто у него обмен веществ сильно ускорился, — перебила Лишека сестра, окончательно краснея.

— Ага, ускорился, — Лишек уже откровенно улыбался. — Он последние часы только и делает, что ест, да потом в кусты бегает. Половину котелка уже сожрал и целую тропинку в кустах протоптал.