Мне стало смешно и неловко. Этого чудака и бурундука хотели свести со мной. И правильно. Мы оба – залежалый товар. Вдруг получится? Я посмотрела на симпатичного Юри. Интересно, а старший брат в курсе? Кажется, да.

После беседы ни о чем за чашкой кофе я посмотрела на часы и встала.

– Мне пора, извините! Режим.

Вилме меня не удерживала. Расставались мы довольно прохладно – Вилме видела, что я обо всем догадалась. Юри вызвался отвезти меня в пансионат. Его мать смолчала, но я увидела недовольство в ее глазах. Я не отказалась – сами виноваты – и попросила его подбросить меня в Старый город. Ну раз уж вышла такая оказия!

Он остановил машину и обернулся ко мне.

– Марина! Я буду вашим провожатым – безапелляционно объявил он. – Вы гость, я хозяин! И возражения не принимаются.

А я и не возражала. В конце концов, он действительно может провести меня по интересным местам. Что тут такого? Никаких дурных мыслей у меня не было и в помине. Да и наверняка ему все еще неловко. Он же видел, что я обо всем догадалась.

Мы шли по булыжной мостовой, и Юри рассказывал мне про город.

Мы заходили в костелы, в одном попали на службу, и я замерла от восторга – небольшой хор пел под орган. Ксендз в белом шелковом одеянии и крошечной шапочке мягким и красивым баритоном читал свою проповедь. На деревянных, отполированных временем скамьях сидели прихожане. Кто-то читал молитвенник, кто-то подпевал хору, а кто-то сидел с закрытыми глазами, думая о своем.

Вышли мы завороженные и притихшие. На крутой лестнице, ведущей в Вышгород, я споткнулась, и Юри подхватил меня за локоть. Я посмотрела на него, и мы оба смутились.

Устав, мы зашли в маленькое, на три столика, кафе, где Юри заказал кофе с пирожными. И то, и другое было отличным. Мы согрелись – вечер был довольно прохладным, – отдохнули, и я наконец спросила:

– Вам, наверное, нужно домой? Вас ждут с ужином! Спасибо, все было прекрасно! А я как-нибудь доберусь, наверняка тут ходят автобусы или маршрутки. Вы и так потеряли со мной кучу времени. Спасибо большое!

Он остановил меня.

– Нет, Марина. Я вас отвезу, и это не обсуждается. Вы гость, я хозяин! – повторил он. – У нас тоже есть гостеприимство, не только на Кавказе, поверьте!

Мы рассмеялись.

По дороге в пансионат мы молчали. Он произнес одну фразу:

– Мой младший брат – прекрасный человек. Образованный, умный, порядочный, тонкий. Но ему не везет. Таким, как он, всегда не везет.

– Вы меня сватаете? – рассмеялась я. – И ваша мама хотела…

Юри нахмурился и перебил меня:

– Знаете, ее можно понять. Она мать. И что плохого в том, что она хотела вас познакомить? Не понимаю, простите.

– Ничего, – сухо ответила я. – По сути ничего. Только хорошее. Просто мне кажется, она должна была спросить меня. Нужно ли мне это знакомство? Странная ведь ситуация – Вилме посылает вас ко мне. Вы в курсе, она – естественно. Не в курсе одна я. Ну и как вам?

Он не ответил.

Мы подъехали к воротам пансионата.

Не дожидаясь, когда Юри откроет мне дверцу, я вышла сама.

Он выскочил из машины.

– Простите ее! – сказал он, не поднимая на меня глаз. – Ну и меня… заодно.

Я улыбнулась.

– А вас-то за что? Такая замечательная экскурсия – просто подарок! Разве без вас я бы смогла увидеть все это? И за кофе спасибо, он был прекрасен! А маме передавайте привет. – Я быстрым шагом пошла к своему корпусу.

Казалось бы, вся эта история с чуть неприятным душком должна была на этом завершиться.

Через день я почти о ней позабыла. А через два дня зарядили дожди. Что ж, никто и не удивился – для Прибалтики это обычное дело. Я снова сидела на скамейке на берегу и, замерзнув, отогревалась в знакомой кафешке. Только почему-то теперь мне было грустно. Так грустно, что захотелось домой. А до конца моего срока оставалось еще почти полных десять дней.

Море мое закончилось, увы. Поднялся сильный ветер, начался шторм, стало совсем холодно. Я брала книжки в библиотеке, ходила в кинозал и плавала в бассейне. В целом все было прекрасно. Но на меня опять навалилась тоска.

А через три дня в мою дверь постучали. Я открыла и увидела Юри. Он стоял на пороге, и в его руках был букет садовых ромашек – огромных, с голову младенца, ярких и солнечных, как теплое лето.

С этого дня начался наш длинный и непростой роман – роман без надежд, без перспективы, без будущего и оттого и печальный и грустный.

В ту минуту, когда он возник на пороге моего номера, нам обоим все стало понятно. Это было влечение, притяжение, оторопь, молния, вспышка. Потом, вспоминая все это, я понимала – это не было любовью. Это была страсть. Страсть с большой буквы.

Все было логично – я молода и давно одинока. Он несчастлив в семье и никогда себе не отказывал в связях на стороне. Я понравилась ему, он понравился мне. Все срослось. Нам было хорошо вдвоем. Я понимала, что в этом нет ничего плохого – кроме того, что он был женат. Но ведь я не собиралась за него замуж! Таких мыслей у меня не было! Я не собиралась рушить его семью! И в конце концов, я испытала то, чего у меня никогда прежде не было. И самое главное, что я поняла, я – живая. Я обычная живая женщина, которая хочет мужчину. Я не любила Юри – во всяком случае, это была не та любовь, что у нас с Сережей. Любовь и страсть – истории разные.

А значит, Сережу я не предала.

Последние дни все так же лили дожди. Но нам – мне и Юри – было на это абсолютно наплевать. Мы ехали в город или куда-то за город, снимали номер в кемпинге или гостинице и закрывались от всего мира на ключ.

Мы почти не разговаривали – просто любили друг друга. Кажется, все, что накопилось во мне за все эти годы – нежность, одиночество, благодарность, – я обрушивала на него, пугаясь саму себя и стесняясь этого.

Мы ничего не обсуждали, ни о чем не говорили и не строили планов. Нам было все ясно и так. Мы знали – через несколько дней мы расстанемся, и расстанемся навсегда. А потом будем вспоминать эту нашу странную историю и думать о ней – надеюсь, с нежностью и благодарностью.

А я продолжала удивляться себе. Однажды он обмолвился, что несчастлив в браке, но дети, дети…

Я остановила его:

– Не надо. Не стоит. Не надо мне этого знать. Это твоя жизнь. А там, в Москве, далеко, жизнь моя. И они никогда не пересекутся, наши жизни. И ничего плохого, ничего. Спасибо тебе.

– За что? – удивился он.

Я не ответила.

Вздохнув, он кивнул.

– Да, наверное, ты права. И все-таки как-то грустно от этого. Ты послезавтра уедешь, и все.

– Нет, не все! – засмеялась я. – давай не будем о грустном! Ты мне очень помог, – тихо добавила я. – Ты меня практически спас, понимаешь?