Роскошь убранства поражает его: ковры, люстры, старинные картины. Сам он явно одичал после допросов, лагеря беженцев и жизни на дешевых съемных квартирах. Это — его первое общественное выступление. Собрался антисоветский бомонд. Подъезжают лимузины: уже знакомый член Европарламента и ярый антикоммунист Отто фон Габсбург, бывший директор «Радио Свобода» американский контрразведчик Джордж Бейли… На коротких ножках выхаживает аналитик русской службы РС Антон Брехман. Высохшая, с депрессивным лицом французская политологиня Франсуаза Жиль, рядом с ней — известный советский перебежчик Кирилл Лесовский, а также сотрудник военной разведки Швейцарии — некий М. Фишер.

Всех приветствует веселый международник Клаус Т., организатор встречи. Специалист по Южной Африке, он уже готовит в составе оперативной группы БНД спецоперацию в Боснии (раздел Югославии запрограммирован). Внешне — все очень чинно, красиво, демократично. Подходят друг к другу, хлопают по плечу, шутят.

Иван раскладывает пожитки в номере, смотрит в окно на альпийские луга и вспоминает пансионат «Лесные дали» под Москвой. Сталинские корпуса, такие же высокие потолки с лепниной, и нелюбовь соседних деревень: местные хулиганы подстерегали на дорожках, требовали двадцать копеек. Он достает фляжку виски, глотает для куража.

В холле накрывают столы. Коллега Фишер из швейцарской хитрой службы привез коллекцию сыров, их раскладывают на столах — твердые, мягкие, плесневелые. Наливают немецкие белые вина. Перебежчик Лесовский набирает в тарелку сыры, бормочет: «Это интересно…»

Лесовский — советский дипломат, переметнувшийся в Швейцарии. Вместе с семьей. Он ходит, здоровается, меняется карточками. Косичка болтается поверх пиджака. В глазах тревога.

Лесовский считается суперпредателем. Не только похитил документы консульства, но и позднее, на пресс-конференциях разоблачал своих коллег и товарищей, считая, что помогает делу демократии. За это получил работу в Гармише, немецкий паспорт. Самое тяжелое началось потом. Жена спилась, свихнулась, подала на развод. Пришлось оставить ей дом, платить алименты. Ивана удивляет, что Лесовский искренне защищает идеи свободы и демократии. Но при этом он верит в жидомасонский заговор и проклинает русофобов. «Неужто все невозвращенцы с такими странностями?» — думает Иван.

Между столиками ковыляет Джордж Бейли: высокий вальяжный старик с седыми кудрями. Как говорят, корнями венгерский еврей. В разговоре много шутит, отпускает скабрезные шутки. Это его Григорий Климов назвал «садистом» из лагеря Кэмп-Кинг под Франкфуртом, где Бейли после войны проводил фильтрацию советских перебежчиков.

Климов рассказывал, как Бейли лично проводил нательный обыск, вытряхивал все вещи — часы, зажигалки, деньги, и никто из интернированных их обратно не получил. Настоящее мародерство периода «холодной войны». Если русские солдаты просто снимали у немецких пленных часы, пишет Климов, то офицер американской военной разведки Бейли подчистую грабил беглецов от коммунизма.

Флэшбек: ноябрь 1956 года, Бейли возглавляет миссию ЦРУ на венгерской границе. Получает донесения от связных, посланных в Будапешт. «Свободная Европа» нон-стоп вещает на Венгрию. Призывает повстанцев не сдаваться.

Бейли сидит на пункте наблюдения на самой границе с Венгрией, крутит окуляры: бесконечная череда беженцев. Их принимают в наспех оборудованном лагере в поселке Трайскирхен.

Он видит красивую венгерку… Его сердце сжимается. Через переводчика предлагает ей зайти в кабинет. Достает шоколад, наливает кофе, предлагает сигарету. Она — студентка из Пешта, Жужка Ковач. Жгучие черные глаза. Он тут же, в кабинете, спит с ней и устраивает за это в Мюнхен — в венгерскую редакцию радио «Свобода». Через пять лет выясняется, что она — агент коммунистических спецслужб. Бейли получает по шапке. Но он незаменим, его оставляют.

На конференции присутствуют не только спецслужбисты, но также историки и журналисты. Они не оставляют тему «холодной войны». Все говорят о неизбежности конфронтации с Москвой. Особенно агрессивна Франсуаза Жиль. Автор книг, пропитанных ядом русофобии: Le langage des barbares, La Massue de bois, La surprise Gorbatchev.

Иван слышит, как Франсуаза говорит Брехману: «Сейчас все выступают за безопасный секс. Какая чушь! Секс не может быть безопасным по определению. Как можно трахаться в резинке? Настоящие мужики трахаются без резинок!»

Так говорят и пишут лишь очень неудовлетворенные женщины. Испытавшие психологический шок. Иван узнает у Брехмана, почему Франсуаза ненавидит Россию. В конце 70-х она приехала в Россию за любовью, а ее пытались изнасиловать в подъезде. Иван видит эту сцену: Москва, подъезд, француженка, насильник. Приставание, отпор. С ободранной рожей насильник сидит на лестнице, рыдает. Франсуаза запирается в квартире, тоже рыдает.

Россия — страна сексуальной свободы или сексуального хоррора?

В конференц-зал входит Восленский, высокий сухой старик.

Здоровается со всеми, садится. Немногословен. Излучает превосходство. Это его перу принадлежит фундаментальный труд «Номенклатура». Лесовский шепчет: «Восленский — практичный мужик. Учредил свой институт советологии, устроил жену помощником и срубает все западные гранты».

— В Москве он был обычным научным сотрудником, а здесь — звезда первой величины. Главное — вовремя смыться, — заключает Лесовский.

Позже всех, к началу заседания, приезжает Сергей Стариков. Это мордатый детина с недоброй улыбкой, циничной, как у всех сотрудников международного отдела ЦК. Стариков — одна из главных сенсаций встречи. Он мотанул на Запад совсем недавно, прихватив ряд секретнейших документов и миллион долларов.

Стариков вез «дипломат» с деньгами для Южного Йемена. Но так и не добрался до Адена, а вынырнул в Мюнхене. Его приветствуют аплодисментами. Он докладывает о кризисе российской власти, предсказывает очередной государственный переворот. Все оживленно обсуждают, что будет.

Дают слово Отто фон Габсбургу. Депутат Европарламента считает, что Ельцину мало помогают, что Запад должен действовать решительнее. Сосед Ивана, старенький немецкий разведчик, улыбается: «Otto — das ist ein echter kalter Krieger!» (Отто — настоящий рыцарь «холодной войны».)

Фон Габсбурга сменяет на трибуне Джордж Бейли. Он весело шутит. Завязывается дискуссия о макияже русских женщин. Все вспоминают свои любовные романы с русскими дамами. Сходятся во мнении, что с косметикой в России перебирают.

Клаус звонит в колокольчик. На трибуне появляется Антон Брехман. На маловнятном полурусском-полуанглийском он говорит о возможной траектории распада СССР, рисует схемы потенциальных конфликтов. Все восхищены.

Ивану странно: неужели эти милые, легковесные люди и вправду подготовили падение могучей и свирепой державы?

Он восхищен, как это мероприятие организовано. В Совке все было под контролем спецслужб, сплошные проверки и пропуска, наружка и прочая. А тут — снежок, звездное небо, рождественская идиллическая обстановка, все пьют вино, закусывают сыром. И как бы между прочим определяют судьбу страны, которая называлась Советским Союзом. Он понимает преимущество цивилизации над варварством и сущность «мягкого подхода», soft power.