– Имя как имя, – говорю. – И совсем не из-за Левы. Он тут вообще ни при чем, и потом у нас свободные, доверительные отношения.

– Ладно, я понял. Но на день рождения-то ты придешь?

– К Боре? Меня никто не приглашал. – Чувствую, как в сердце аж иголка шевельнулась.

Задело меня это, оказывается. Причем сильно.

– Я тебя приглашаю. – Мишка говорит. – Приходи, я буду счастлив.

– С какой стати? Или ты тоже у нас именинник?

– Юль, приходи, правда. Все будут рады, вот увидишь.

Если б эти все были рады, мне бы телефон уже сто раз про это сообщил. Я вдруг начинаю на Мишку злиться: он что, вздумал меня жалеть? Может, еще и взять шефство над изгоем общества?

– Никуда я, Миша, не пойду. Извини, мне пора. – Я разворачиваюсь и набираю код домофона. Папа сегодня дома работает.

– Зря ты так, Юлька, правда. Ладно, пока, – говорит Мишка и уходит.

Мне становится так больно и обидно, что словами не передать. Я аж код неправильно набрала от злости – в чужую квартиру попала.

– Да? – слышу из динамика старческий голос. – Вам кого?

– Никого. Извините!

«Ладно, пока» – это звучит так сухо, что плакать мне хочется.

Фотографией или живописью

Сижу разбираю новый этюд. С трудом мне это сегодня дается, с превеликим. Через месяц опять городской конкурс, как вспомню, так вздрогну. Ну за что мне такие муки?

Музыка. Музыка. Музыка.

Меня уже от одного только слова тошнит! Оно злое, оно уродливое.

Что со мной не так, а?

В кабинет заглядывает Верка:

– Ужинать через пять минут, закругляйся.

Нет, мне она нравится.

Вот почему, например, Верке можно шататься где-то после школы, неизвестно где, а мне нет? Почему ей позволительно разбрасывать шмотки по всему дому, а меня за это, как Фенимора Купера, носом в сырую землю тычут?

Почему Верке можно все, о чем я даже помыслить не смею?! Быть свободной, быть самой собой – слушать рок на всю катушку, лопать конфеты по ночам, кататься на троллейбусе в другой конец города, состричь волосы наполовину и проколоть нос (это вообще отдельная история: вчера Верка явилась с бритым виском и пусетой в левой ноздре) и так далее и тому подобное? Скоро она, вот помяните мое слово, заявится под утро с цветной татуировкой на лбу в сопровождении какого-нибудь байкера в коже и заявит моим блаженным родителям что-нибудь вроде:

– Это мой муж, мы обвенчались вчера в Лас-Вегасе. Любите его и жалуйте, как меня!

Нет, серьезно. Это вполне в ее репертуаре. И я не говорю, что мне всего этого хочется, нет. Мне хочется одного. Одной простой и понятной вещи – свободы.

Бросить музыкалку к чертовой бабушке и вздохнуть легко! Так, как дышат все нормальные люди в пятнадцать лет! Заняться фотографией или живописью, мне всегда хотелось попробовать! Чем-нибудь еще, хоть пусть танцами! Почему нет? Я бы все тогда попробовала, клянусь! Я бы сложа рученьки не сидела, это точно. Все студии, секции, мастер-классы и так далее в нашем городе обошла – я бы искала! Себя!

От одной только этой мысли фантастической у меня аж мурашки по коже! Быть свободной, искать, находить, разочаровываться, снова искать! Вот это настоящая жизнь! Почему же мой продвинутый папа и моя образованная мама этого до сих пор не поняли? Как же им объяснить?

– Слушай, ты идешь или нет? – спрашивает Верка. – Там все уже остыло.

– А я на день рождения завтра собралась, – внезапно говорю я. – Пойдешь со мной?

Такие правила

Одна я туда ни за что не пошла бы. А с Веркой… Вот знаете такое выражение «держи врагов поближе к себе»? Я примерно так себя чувствовала, когда мы в «Свитер» шли. Только, честно, я уже сама запуталась, кто мне враг, а кто друг.

Все более-менее ясно было только с Мишкой, но никому от этого не легче.

Я их заметила еще с улицы: они четыре столика вместе сдвинули и сидели прямо у окна, а не где обычно. Там все шариками было украшено, гирляндами – прямо детский утренник в садике, а не пирушка брутального антрепренера.

Зашли. Я сразу помахала им рукой, как белым флагом. Там все были: Боря, Маша, Ксюша, Мишка, Изюмов и остальные. Девять человек, а не десять как всегда.

– О-о-о! Какие люди! – Дима Изюмов сразу закричал. – Вы оказали нам большую честь, дорогие дамы!

– Перестань паясничать, – оборвала его Маша и улыбнулась как-то виновато.

– А мы как раз мимо идем, смотрю – вы заседаете, – начала я нести какой-то бред. – Думаю, зайдем, поздравим именинника.

– Вы уж поздравьте! – сразу засиял Боря. – Только огромная просьба: за уши меня не дергайте, ладно? А то они у меня скоро оторвутся.

– Ты с подругой нас познакомишь? – это Изюмов спросил.

Он с Верки просто глаз не сводил. И главное, он в школе ее сто раз уже видел. Вот подошел бы сам и познакомился.

– Вы разве не знакомы? – говорю. – Это Вера, а это Дмитрий Изюмов… – И я стала перечислять всех по именам, кто не из нашего класса.

Верка стояла и даже не улыбалась из вежливости, как любой нормальный человек. У нее иногда такой вид, словно она уже тысячи лет живет на белом свете и все ей смертельно надоело. Реально все – как египетской пирамиде.

Ксюша наклонилась к Маше и что-то прошептала ей на ухо. Мне это жутко не понравилось, ну ладно.

– Присаживайтесь, девушки, – суетился вокруг Верки Изюмов. Он притащил нам два стула из-за соседнего столика. – Подвинься, Мишка, я хочу, чтобы Верочка рядом села.

Верка проглотила «Верочку» и невозмутимо уселась рядом с Димкой, а я – с Гусевым.

– Привет, – сказал Мишка. – Молодец, что пришла.

– Мы правда просто мимо проходили, – начала я зачем-то оправдываться.

– Ну да, с подарком?

– Ой, Боря! – опомнилась я и протянула ему наш сверточек. – Это тебе! С днем рождения! Расти большой, не будь лапшой и все такое. Это от нас с Верой.

Мы с ней вместе книги выбирали, их было две. Я решила подарить Борьке «Дающего» Лоис Лоури. Я знаю, он кино смотрел и говорил, что ему понравилось. Пусть теперь книгу почитает, она мощней. А Верка купила «Комнату с видом на небо», хотя, на мой взгляд, это женская проза. В смысле, она для девушек больше подходит, чем для парней.

Борька поблагодарил нас за подарок, и тут подошел официант. Все сразу воодушевились, уткнулись в меню, и я немного расслабилась. Просто я себя, признаюсь, не в своей тарелке чувствовала. Это из-за Маши с Ксюшей – все остальные, кажется, мне были рады. А Верка среди наших мальчиков вообще фурор произвела своим независимым видом и полубритой головой. Все наперебой расспрашивали у нее, что она будет есть, что пить, как там погода в Питере да как ей у нас живется и все такое. Верка на все вопросы отвечала односложно и, кажется, еще больше интриговала этим наших парней. Особенно Изюмов из кожи вон лез, чтобы на Верку произвести впечатление. Он чуть ли не на ушах вокруг нее ходил. Я, честно, думала, Верка его ударит, но тут, слава богу, принесли пиццу.