– Папа, это мои спасители – Катерина и Дмитрий Гапоненко! – поспешил к нему Константин.

Отец с сыном обнялись.

– Друзья, – обернул к гостям сияющее лицо младший Первенцев. – Познакомьтесь, мой отец – Аристарх Викторович. Имя, конечно, редкое, но благодаря ему они и познакомились с мамой, у неё тоже редкое имя – Руфина.

Аристарх Викторович пожал руки супругам.

– Вы уж простите меня за то, что так беспардонно глазел на вашу жену, – повинился он перед Дмитрием. – но в какой-то момент мне показалось, что она – вылитая Стеша. Была у меня в молодости одна знакомая украиночка. Удивительная женщина! Тоже, можно сказать, спасла меня: в её доме от жандармов прятался…

– Наверное, это совпадение, – сказала тихо Катерина. – но мою маму тоже звали Стеша.

Первенцев-старший замер.

– Такое трудно себе даже представить… Постойте, как же называлось то село?.. Курени! Да, Курени. А фамилия Стеши была Кулиш. Я ещё смеялся – два "ку"!

Теперь Катерина больше не сомневалась: это была её мать.

От возмущения Флинт сразу пришёл в себя. Он схватился за висевший у пояса морской кортик – наследство отца! – и зло прошипел:

– Издеваешься?!

Тимоха испуганно отшатнулся.

– Ты че, Флинт, нормальная телега, я проверял! Колеса надежные, сама закрытая – по всей Кубани дожди. Далеко ты уедешь на линейке? А эта не потечёт – в дождь ехал, нутро всё сухое осталось… Лошадь четырехлетка, крепкая. Глянь, бабки какие! А зубы… – он открыл лошади рот. Думал, спасибо скажешь, а ты – с ножом!

Он обиженно шмыгнул носом.

– Я её, можно сказать, с риском для жизни добывал. Учителка наша всякое старье на своем подворье собирает, так эту повозку никак отдавать не хотела. Кинулась, ровно кошка – как глаза только не выцарапала. Давал ей денег, не берёт. Кричит: это раритет!.. Гляди-ка, думал, слово никогда не выучу… Запомнил!

Он гордо приосанился.

– Небось, я не проходимец какой, чтобы на друге наживаться! Я тебе в дорогу и поесть купил, и у бабки Ткаченчихи две бутыли самогона. Тут и самим хватит выпить, и сменяете на что нужное…

– Сменять… – Флинт растерянно присел на подножку кареты. – Повесить бы тебя на рее! Нашел, с кем связываться – с Тимохой-балоболкой! Это же карета! Куда мы на ней доедем? До ближайшей стенки?

Тимоха, чувствуя, что гроза проносится мимо, принялся его успокаивать.

– Доедете вы до Новороссийска – тут же рукой подать! Я со станицы ехал – ни одна зараза не остановила.

– Со станицы… – повторил Флинт. – Пятнадцать верст или сто пятнадцать?

Он стукнул кулаком по колену.

– Не хочу я брать твою карету! Был бы ещё один – рискнул. А со мной невеста.

– Красивая у тебя невеста, – заискивающе улыбнулся Тимоха. Он тоже был расстроен: ухлопать столько денег и зазря? Коня купил, мясо, сало, самогон – конечно, ничего не пропадёт, а как же лодка?.. Где ещё он купит лодку по такой хорошей цене?!

– Слышь, Флинт, я тебе в эту карету даже пулемет положил. Маленький, с руки стрелять можно. А удобный!

– Зачем же мне пулемет, если ты говоришь, что ни одна зараза не остановит?

– Кто же их знает? – вздохнул Тимоха. – Время такое. Ложишься спать, не знаешь, проснёшься назавтра или нет?

– Оля! – крикнул Флинт в сторону фелюги. – Иди сюда!

Ольга, заждавшись, легко вспорхнула с лодки.

– Как ты думаешь, – спросил он у девушки без улыбки, – доедем мы в этой карете до Новороссийска?

– Обычная дорожная карета, на вид вполне крепкая, – определила Ольга, не задумываясь, почему он её об этом спрашивает.

– Понял?! – радостно выкрикнул Тимоха. – Невеста разбирается, что к чему!

– Разбирается! – Флинт не знал, плакать ему или смеяться. – Оля, а тебя не смущает… вид этой повозки?

– Карета как карета.

– Та-ак – протянул моряк, – либо у меня не все дома, либо ты чего-то не понимаешь… Скажи, только сначала подумай, как отнеслись бы твои друзья-анархисты к людям, едущим в карете?

– Наверное, расстреляли бы…

– Почему?

– Раньше в каретах только богатые ездили, буржуи, значит. А для анархистов буржуи – все враги!

– Но мы могли купить карету.

– Раз карету купили – значит, деньги есть.

– Правильно рассуждаешь. – кивнул Флинт. – Только почему-то не связываешь с нами. Ведь это мы собираемся ехать в карете. Мы!.. А как, думаешь, отнеслись бы к таким людям красные?

– Не знаю, – растерялась девушка, спустившись с небес логических рассуждений на землю реальности. – Наверное, тоже расстреляли бы…

– А белые?

Ольга жалобно посмотрела на него, уже готовая заплакать.

– Сначала подумали бы, что, может, свои, а потом тоже расстреляли…

– То-то и оно. По нашим расчетам выходит: опасны любые встречные!

– Флинт! – вмешался не выдерживающий напряжения Тимоха. – Я – не трус, но у меня внутри прямо всё похолодело: торчим здесь битый час, видны со всех сторон, как вошь на лысине. Наверняка принесёт кого-нибудь! В Екатеринодаре навроде большевики к власти опять пришли, а только и белые с Кубани никуда не ушли – по хуторам да станицам расползлись. Попомни мое слово: опять на город полезут. А значит, достанется всем – паны дерутся, а у холопов чубы трещат!.. Если и правда тебе в Новороссийск надо, поторопись!

– Ладно, авось бог не выдаст, свинья не съест! Забирайся на лодку будешь мне узлы бросать. Сейчас только карету поближе подгоню, начнем грузиться.

Сразу повеселевший Тимоха помчался на фелюгу. Вдвоем они быстро перегрузили с лодки вещи, и вскоре взметнувшийся по ветру парус повлек судно в море.

– Счастливого пути! – прокричал им Тимоха.

– Семь футов под килем! – откликнулся Флинт. Ольга помогала товарищу уложить в карете последний тюк, когда, случайно оглянувшись, замерла от ужаса: от горизонта в их сторону двигался отряд всадников, а с моря, увеличиваясь в размерах, подходил какой-то пароход.

– Не-е-ет! – закричала она.

Флинт от неожиданности уронил наземь пулемет, который подтянул к себе, чтобы получше рассмотреть.

– Ты чего… – начал он, но проследив за её остановившимся взглядом, скомандовал: – Быстро в карету! Уходим!

Он вскочил на облучок и хлестнул лошадь, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, успела ли сесть Ольга. Но она успела. Лошадка, поначалу медленно вытаскивавшая карету из песка, ступила наконец на твердую, из ракушечника, дорогу, и повозка понеслась. Они не услышали, как командир подъехавшего отряда выкрикнул фамилии нескольких человек и приказал им: