Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это только на всякий случай, – объяснял он нам, столпившимся вокруг стола, на котором возлежал диковинный предмет, – Я не собираюсь им пользоваться.
Влад смотрел на жуткую железяку с нескрываемым восхищением. Макс – с недоверием, Яна с опаской. Я пыталась воскресить в памяти те крупицы знаний, которыми обладала об оружии. К моему облегчению, специалистов среди нас не было. Все молчали, стесняясь заговорить.
Наконец Яна спасла нас от необходимости самим задать какой-нибудь глупый вопрос. Она сказала:
– А оно стреляет?
Все облегченно засмеялись.
– Очень вероятно, – ухмыльнувшись, ответил Вардан.
– А ты пробовал? – Поинтересовалась Яна, кончиком указательного пальца осторожно потрогав пистолет, как будто опасаясь обжечься.
– Нет, – честно признался Вардан.
– А ты знаешь, как? – Спросила я, вдохновленная Яниным примером, и больше не опасаясь выглядеть дурочкой.
– Я представляю, – уклончиво ответил Вардан.
– Чай не бином Ньютона, – хмыкнула я.
Все обернулись на меня. О биноме Ньютона компания имела не большее представление, чем об огнестрельном оружии.
– А патроны есть? – Спросил Макс, оживляясь.
– Есть.
– А какие?
– Девять миллиметров.
Яна пихнула меня в плечо.
– А девять миллиметров – это длина или ширина?
– Толщина? – Шепотом предположила я.
– А-а…
– А пошли постреляем? – Предложил Макс.
– Что, на улицу?
– Ну нет конечно. В лес куда-нибудь.
– Пойдем, – неожиданно легко согласился Вардан.
Видно, ему было так же любопытно, как нам. Макс бросил в рюкзак пластиковую коробочку с патронами, напомнившую мне новогоднюю батарею фейерверков, Влад выудил откуда-то старую картонку, которая должна была служить мишенью. Мы долго решали, кто же понесет пистолет. С одной стороны, ужасно хотелось пройти по улице города с настоящим оружием в кармане. С другой стороны, всем нам было ровно настолько же страшно, насколько любопытно. Наконец, мы пришли к соглашению, что «Астру» понесет Вардан, в качестве ее (относительно) законного владельца и хозяина.
Он сунул ее во внутренний карман пальто, и мы отправились в лес.
Мы старались отойти как можно дальше от всех признаков цивилизации, но в Англии это сделать непросто. То тут то там из унылых сумерек короткого зимнего дня вырастали дома, изгороди, мусорные баки, проявлялись тропинки и дорожные знаки. Нам все казалось, что мы забрались недостаточно далеко, и мы шли вперед и вперед, петляя по полям и рощам, пока наконец не оказались в приличном удалении от последней прилегающей к Оксфорду деревеньки. Минуло больше получаса с тех пор, как мы прошли последний виденный нами дом, и мы решили, что двигаться дальше не имеет смысла – мы рисковали пересечь необитаемую местность и оказаться в следующем поселке.
Мы свернули с дорожки, прошли несколько сотен метров по редкому полупрозрачному лесу, и остановились на небольшой поляне.
– Тут? – Спросил Макс.
– Давай тут.
Влад спотыкаясь проследовал на другой край лужайки, чтобы установить мишень. Яна дергалась и заметно нервничала, оглядываясь по сторонам. Мне тоже было не по себе.
– Надо было наверное ночью идти.
– Не, – резонно возразил Влад, – Ночью не видно. Мало ли во шо попадешь.
Ох, думала я, а если нас кто-нибудь увидит? А если какому-нибудь фермеру, или ботанику, или собачнику не сидится дома? А если услышат выстрелы? А если мы, как ни была низка вероятность этого, случайно выстрелим во что-нибудь живое? А если…
Вардану опять предстояло стрелять первым. Он на удивление ловко вынул из рукоятки пистолета магазин; немного покрутив его туда-сюда, он разобрался, как вкладывать патроны – мы все наблюдали на почтительном отдалении – и не прошло и пары минут, как он уже стоял, держа Астру на вытянутой руке и подслеповато разглядывая намалеванные на картонке круги.
– Двумя руками возьми, – посоветовал Влад, правда, довольно нерешительно.
Вардан и бровью не повел. Грохнуло, как мне показалось, на весь лес, и на все окружавшие нас деревеньки. Эхо разлетелось вверх и по сторонам, тревожно завопили перепуганные вороны. Легонько завоняло горелым.
Из пистолета вылетело что-то темное и маленькое, и покатилось по траве.
– Ой, – вздрогнула Яна, – это пуля?
– Наверное, гильза? – Отозвалась я.
– А-а…
Вардан, как выяснилось, даже не промазал мимо картонки. Слегка обгоревшая дырочка виднелась на самом ее краю, но это все-таки было значительно лучше, чем мы ожидали. Следующими стреляли Макс и Влад (оба попали в мишень, хотя и еле-еле), дальше подошла моя очередь.
Я нерешительно двинулась к Максу, который протягивал мне оружие, держа его, как полагается, за ствол. От необъяснимого страха и предвкушения чего-то необычного у меня зверски тряслись руки.
– Э-э, – покачал головой Макс, – ты меня-то не пристрели, пожалуйста.
Рассматривая пистолет, глядя, как забавляются им другие, я не могла справиться с легким омерзением. Как ни увлекательна было наше новое развлечение, все же «Астра» была оружием, вещью, предназначенной для того, чтобы убивать. Причем вовсе не так благородно и романтично, как, например, клинок, а куда проще, и куда эффективнее. Это была очень страшная штука, и, вместе с любопытством, она вызывала у меня напряженную брезгливость, и то беспокойное чувство, которые англичане называют unease, и которое по сути есть не совсем страх, но скорее нервная настороженность. Я протянула руку и взяла у Макса пистолет.
Он оказался гораздо тяжелее, чем я представляла, и гораздо теплее. Нагретый то ли ладонями предыдущих стрелков, то ли отдачей от недавних выстрелов, он почти что пульсировал у меня в руке, отзываясь на мое собственное возбужденное сердцебиение глухими и гулкими ударами крови о металл. Еще он был ужасно тяжелым, и я подумала, что мои ожидания, наверное, основывались на пластиковых репликах, в которые я без особых раздумий играла в детстве, с гиканьем и воплями носясь по дворам, и выпуская бессчетные пластиковые пульки в птиц и одноклассников. Мне понадобилось с полминуты, чтобы вполне осознать, что я держу в руках не реплику. Я опустила руку, потом снова подняла, и неожиданно для самой себя понюхала ствол. Он пах кисло и тревожно, пах железом, потом, гарью и войной, ужасающе, удушающе.
Я вспомнила, как еще в далеком детстве в канун празднований Дня Победы на всей Тверской, до самой Красной Площади стояли танки. Я была совсем близко от них, и они произвели на меня острое, гнетущее впечатление. Они были страшными, нет, даже Страшными. Они были символом войны, символом горя, не было ничего отвратительней и жутче.
Я положила указательный палец на курок и направила пистолет в сторону едва видневшейся в сгущающихся сумерках мишени. И тут произошло что-то загадочное, чего
