в моем веселом путешествии домой, – теперь все было перевернуто с ног на голову. Тут пахло войной, и те же люди пытались лихорадочно ответить на вопрос: «Как, вашу мать, это вообще могло случиться?!»

Я подошел к одному из них, смутно знакомому:

– Сколько их тут было? Кто-то вообще проник внутрь?

– Девятнадцать, – ответил он. – Нет, ни один не вошел. Парашютисты высадились на крыше и прочесали этаж за этажом. Они нашли только восьмерых наших – одного под кроватью.

– Один морпех в вестибюле сдерживал их всю ночь, – продолжил этот мужик. – Его напарника тяжело ранили в самом начале. Другой, тоже в одиночку, защищал консульство – с той крыши. Убит… Слушай, мне надо идти, сам Уэстморленд едет сюда.

Морская пехота США! Ведь и я не так давно был одним из них.

Никто не останавливал меня и не спрашивал ни о чем, пока я бродил по зданию. Я сливался с толпой. Вокруг вообще сновало много вооруженных людей в гражданском. ЦРУ, разумеется… Внезапно я увидел моего старого приятеля, Хеллера. Только теперь это был не «бюрократ Хеллер», а «Хеллер-герой». Вот кто мне поможет! На этот раз он не был прилизан и щегольски одет, как обычно. Наоборот, выглядел так, словно только что пробежал марафонскую дистанцию.

– О нет! – воскликнул он, столкнувшись со мной.

– Хеллер! Черт, хорошо, что я вас нашел!

– Донохью! Какого дьявола вы тут забыли?!

– А вы уже не помните? Вы обещали мне утренний рейс Таншоннят – Манила. Есть какой-нибудь транспорт на авиабазу?

Он посмотрел на меня как на психбольного. Кто его знает, может, я таким и стал после всего сегодняшнего.

– Они уже в Таншонняте, мужик! Ты что, не понимаешь? Забудь про свою Манилу и вообще про свой сухогруз. Топай обратно в отель!

– Не могу!

– Слушай, я тебя не спрашиваю, можешь или нет. Просто вали обратно!

– Мой отель в Тёлоне, – напомнил я.

– Стой! Что?! Нет, в Тёлон тебе уже нельзя, там «чарли».

Он отвернулся и пошел было прочь, но вдруг остановился, вздохнув:

– Ладно, погоди минуту.

Схватив со стола какой-то бланк, он быстро черкнул на нем несколько слов и сунул мне.

– Вот, держи. Пойдешь с этим в любой из больших отелей на Тчу-До и отдашь консьержу.

Я посмотрел на бумагу, на которой красовалась печать Соединенных Штатов. Это был гостиничный ваучер с пометкой «за счет Посольства США», выписанный на мое имя, – сегодняшним днем, но с открытой датой выезда.

– Господи, мужик! – сказал я. – Не знаю, как тебя благодарить!

– Просто убирайся отсюда, – буркнул он и отправился по своим делам.

Глава 23

Битва за Президентский дворец

Одновременно со мной из посольства вышли двое молодых людей в гражданском. Я спросил у них:

– Эй, ребята, вы случайно не на колесах?

– Ага, – ответил рассеянно один из них. – Подвезти?

Я рассудил, что раз дорога в мою старую гостиницу, к Папа-сану, мне заказана, а в ту же «Каравеллу» соваться нет смысла, потому что австралийцы наверняка забаррикадировались там за стальными дверями, то не попытать ли счастья в старом колониальном «Дворце Континенталь»? По дороге сюда мне показалось, что он вроде как открыт и взят под надежную охрану. Заодно, если придет охота помолиться, поблизости есть прекрасная базилика Нотр-Дам-де-Сайгон[95].

– Ну, если вам во «Дворец», я был бы очень не против.

– Туда мы и едем. Прыгай в машину.

Я плюхнулся на заднее сиденье. Парень, который сел за баранку, сказал своему приятелю:

– Может, захватим еще пушки?

Что ж, тот вернулся в консульство и пару минут спустя явился с тремя пистолетами 45-го калибра, портупеями с кобурами и запасными обоймами. Он дал оружие водителю и мне. Я взял. Некогда было объяснять им, кто я и что я, тем более ребята, видать, были из все того же ЦРУ. Мы вообще не перемолвились ни словом, просто нацепили свою сбрую, после чего водитель рванул с места, словно за нами черти гнались. Он так и не отнимал ногу от педали газа всю дорогу. Мы проскочили лимузин «Рено», который я видел раньше. Тела лежали там же. Я бросил взгляд на окна домов. Некоторые были полуоткрыты, оттуда выглядывали испуганные лица жильцов.

Мы пулей промчались через Тчу-До, пропустив поворот к отелю. Когда машина свернула на следующем перекрестке, я сказал:

– Э-э, ребят, а мы разве не во «Дворец» двигаем?

– Ну а куда ж еще! – бросил водитель, снова вращая руль.

Тут до меня дошло наконец, какой именно дворец он имеет в виду. И это была вовсе не гостиница. Это был Президентский дворец, вьетнамский Белый дом! Не успел я опомниться, как у меня в ушах зазвенело. Тарарах! Ракета вонзилась в джип, который несся впереди – единственную вообще машину в поле зрения, кроме нашей. Джип подкинуло в воздух, человеческие фигурки посыпались из него во все стороны.

В ту же секунду мои попутчики, как по команде, вывалились из кабины и бросились в разные стороны. Я сам, пригнув голову, едва успел выпрыгнуть из катящейся без управления машины, и побежал к одной из толстенных пальм. Кругом раздавалась нешуточная пальба, но какой-то южнокорейский солдат – здоровенный, как Джон Уэйн, – появился из ниоткуда и ринулся к взорванному джипу. Он подхватил одного из раненых и с ним на руках побежал вдоль квартала, где нырнул в какую-то дверь в стене. Позже я узнал, что там была резиденция корейского посла. За остальными он не вернулся – те уже не двигались.

Я посмотрел через плечо, чтобы понять, откуда ведется стрельба. Вьетконговцы засели в железобетонном каркасе строящегося здания, высотой этажей в пять. У них были автоматы и базуки, они пускали ракеты в охрану Президентского дворца, которая отвечала им огнем. Как оказалось, там было тринадцать саперов-партизан, включая одну женщину, которых до этого вытеснили из дворцового парка, так что они забились на стройплощадку. Я заметил нишу в цементной стене позади и побежал туда, чтобы втиснуться в нее.

Ярдах в тридцати впереди на тротуаре лежал совсем молодой военный полицейский. Ей богу, большой ребенок с круглым детским лицом. Я решился проверить, что с ним. Но как? А ну как дворцовая охрана примет меня за врага и всадит пулю? Тем не менее не оставлять же его вот так! Я пригнулся и стал медленно-медленно ползти вдоль стены, как вдруг услышал голос, от которого буквально подпрыгнул:

– Назад! – прохрипел кто-то. – Забудь про него. Он мертв, я уже проверил.

Я осмотрелся и увидел