Лицо полковника снова приняло рассеянный вид.

– С этим вам следует обратиться к губернатору.

– Увы, как вы понимаете, Скалой – фигура именно Бобринского, что исключает всякий смысл апеллировать к губернатору.

– Господин Грудский, вы отдаете себе отчет, что, если эти обвинения не подтвердятся, вы можете быть арестованы за опорочение важной государственной особы? – перешел на официальный тон полковник.

– Будьте покойны, они подтвердятся, – невозмутимо ответил штатский. – Я в полной мере доверяю достойным и уважаемым в городе лидерам еврейской общины. Более того, вполне разделяю их намерения взять на себя часть бремени по ведению этого нелегкого для ваших служб дела.

С этими словами штатский нагнулся к стоящему у его ног портфелю и собрался было достать оттуда объемистый пакет, но полковник резко остановил его.

– Вы в своем уме? Немедленно спрячьте, – выпалил он, с тревогой оглядываясь по сторонам.

Но в зале по-прежнему никого не было, если не считать стоящего поодаль спиной к ним официанта, занятого сервировкой стола.

– Вы забываетесь, Груде кий. Это вам не думский кулуар, – почти шепотом проговорил полковник. – Если бы не ходатайство господина Гуревича…

Некоторое время они молча, напряженно глядели друг на друга.

Наконец полковник расслабился и, взглянув мельком на портфель, негромко проговорил:

– Хорошо, послезавтра я вам дам ответ.

Оставшись один, он еще некоторое время сидел, размышляя над услышанным в отношении Скалона.

– Да, видно, наш брат здесь не скучает, – ухмыльнулся он.

Накануне полковник уже успел ознакомиться с документами, подтверждающими сигнал, поступивший в Главное управление снабжения войск, о «самовольном распоряжении и дележе» оставленного австрийцами имущества во Львове между чинами Восьмой и Третьей армий.

«Интересно, какие все-таки купюры были в той пачке и стоит ли она вообще того, чтобы заниматься делом градоначальника?» – не оставляла его мысль. Он решил осторожно навести справки в отношении Скалона через своего человека в канцелярии губернатора.

Но более содержательным итогом своего пребывания во Львове полковник считал проведение операции по поимке важного шпиона под своим непосредственным руководством. Он уже ознакомился с делом на Резидента, и фамилия фигуранта – Лангерт – упорно не выходила из головы. Ему казалось, что с ней было что-то связано в период его службы агентом в военной миссии в Вене.

Уже покидая ресторан, полковник сделал для себя неприятное открытие: многочисленные зеркала на стенах малого зала ресторана позволяют официанту, не оборачиваясь, превосходно наблюдать за клиентами.

Звонок входной двери застал Белинского врасплох. До сих пор его никто не навещал, и этот звук он слышал впервые. Часы показывали полночь.

«Может быть, вестовой?» – подумал он и подошел к телефону. Однако дежурный по офицерской гостинице доложил, что офицеры уже два часа как прибыли и отдыхают.

Звонок повторился. Капитан включил свет на лестнице и спустился вниз.

– Кто там? – спросил он.

Приглушенный мужской голос ответил по-польски:

– Могу я увидеть пана Лангерта?

Капитан открыл дверь и увидел перед собой мужчину средних лет. На краях шляпы лежал мокрый снег.

Глаза из-под густых, нависших бровей смотрели пронзительно, изучающе.

В тусклом свете фонаря было трудно разглядеть его лицо, однако все-таки оно кого-то напоминало. У Белинского невольно появилось предчувствие, что этот неожиданный визит имеет отношение к проводимой ими операции.

– Могу я войти? – спросил незнакомец.

Белинский шагнул в сторону, сделав рукой приглашающий жест. Оказалось, что поздний гость не один: за ним последовал долговязый молодой человек. Руки он держал в карманах длинного плаща.

– Прошу наверх, – сказал капитан и первым стал подниматься по лестнице.

Уже в гостиной он повернулся к ночным пришельцам и недовольным тоном произнес:

– Что случилось?

Старший из них, в шляпе, иронически ухмыльнулся, и Белинский тут же вспомнил, где он видел это скуластое лицо с большими крепкими зубами, – в кнайпе «Вулий». Нельзя было не обратить внимания на батярскую внешность этого человека, который резко выделялся среди других посетителей.

Его долговязый напарник остановился у порога и, не вынимая рук из карманов, безучастно наблюдал за своим патроном.

Не услышав ответа, Белинский попытался приблизиться к маленькому столику, на котором под кашне лежал его заряженный револьвер. Без него, в случае обострения ситуации, справиться одновременно с двумя было бы непросто.

– Я жду объяснений, – произнес он все тем же раздраженным голосом, но не успел сделать и шага, как в руке батяра оказался направленный на него пистолет.

– Я думаю, это пану придется объяснить нам, что происходит, – процедил тот сквозь зубы со злорадной ухмылкой.

Однако капитан был уже готов к такому развитию событий. Не раздумывая, он резко ударил ногой по локтю здоровяка, и выбитый из руки пистолет, перелетев через всю комнату, угодил в висящий на стене портрет офицера в конфедератке. На пол со звоном посыпалось разбитое стекло рамы.

Белинский вновь попытался схватить свой револьвер, но мощный удар в голову подскочившего к нему долговязого буквально пригвоздил его к стене. В глазах потемнело. Цепляясь за полки книжного стеллажа, он все же смог устоять на ногах. Страшная мысль, что вот сейчас, здесь, не на фронте и не в бою, а в доме какой-то чужой старухи так глупо и бесславно может закончиться его жизнь, поразила его, придала сил и вызвала неистовое желание бороться до конца. Капитан схватил тяжелый канделябр и со всей силы швырнул его в скуластую физиономию батяра, который в это время остервенело продевал свои толстые пальцы в массивный кастет. Бандит резко отпрянул назад, поскользнулся на битом стекле, потерял равновесие и, смахнув на пол каминные аксессуары, рухнул навзничь – при этом весьма неудачно, затылком он угодил в каменную приступку печи.

В тот же момент его напарник бросился на капитана и схватил за горло. Но Белинский уже вошел в раж. Удар головой в переносицу – и противник ослабил хватку. Капитан обхватил его за пояс и, прогнувшись, отработанным приемом бросил через спину. Борьба продолжилась уже на полу, где Белинскому удалось изловчиться и оглушить долговязого ударом кулака.

Через пару минут незваные гости лежали рядышком у камина, связанные толстым шнуром от гардин. Здоровяк открыл глаза. Его подельник тоже пришел в себя и испуганно косился на капитана.

Белинский смыл кровь с лица, подошел к телефону и вновь набрал номер дежурного.