Прежде чем продолжить рассказ, он заказал еще порцию рома.

– Конечно, в конце концов обнаружили, что я был всему причиной, и меня выгнали. Начальник ничего не смог для меня сделать. Впрочем, и не пытался. Его перевели в другую службу, а я предстал перед административным судом. Им было наплевать, что у меня больше денег, чем у них. Они с треском выбросили меня на улицу. Ни пособия, ни пенсии – ничего. Как с работой Деда Мороза вчера, только еще серьезнее. Этим могло бы все и закончиться, но удача от меня отвернулась.

Он посмотрел на стакан, который только что поставили перед ним:

– После увольнения я не знал, что делать. Я все носился с этой идеей Герострата, которая крутилась у меня в голове. Сознание того, что я был остановлен на таком благородном пути, не давало мне покоя. Нужно было воскресить Герострата, но я не знал, как. Однажды я смотрел телевизор и что же увидел? Типа, который сжег пятисотфранковую банкноту. Просто так! Он разговаривал с журналистом, затем внезапно вынул из кармана Паскаль[17]и спалил его. Я был уязвлен. Пятьсот франков, нужно признать, что это производит эффект! И более сильный, чем досье учителя или всякого рода преподавательскою состава. Это было откровение Вот в чем заключалась великая миссия Герострата! Я тут же побежал в свой банк. После покупки квартиры с камином и различных расходов у меня на счету оставалось больше пятнадцати миллионов. Я захотел получить их. Сначала они противились. Пожелали узнать о причинах. У меня возникли проблемы? Мне больше не нравился мой банк? Я хотел его сменить? Подумали даже о похищении кого-нибудь из членов моей семьи или о шантаже. Вымогательство, можешь себе представить! Предложили обратиться в полицию и еще не знаю что. Но я не дал этим типам себя запугать – я был богаче, чем они, и потребовал свои деньги. Через неделю (срок, назначенный банком для их выдачи) я получил свои пятнадцать миллионов в новеньких паскалях. Набор для сжигания, если хотите. Я привез их домой и провел потрясающие вечера, согреваясь пятитысячными пачками, которые небрежно кидал в камин. Как богатый вельможа, чувствительный к холоду. Дойдя до этого места в рассказе, он остановился, чтобы снова посмотреть на свой стакан, к которому, в отличие от предыдущих, еще не притронулся. Он улыбался. Счастье мифомана или извращенного человека? Может, потому, что он только что говорил о вымогательстве, мне в голову пришла идея, что он готовит плацдарм. Какой бы безумной не была эта история о миллионах, выигранных в лотерею и сожженных в камине, она могла быть способом дать мне понять, что ему нужно, из чего разжигать свое яркое пламя.

Как будто для того, чтобы подтвердить эту гипотезу, он через стекло кафе показал мне на вновь начавший падать снег.

– Жалко, что у меня больше ничего нет, сейчас погода как раз располагает к тому, чтобы разжечь яркий и сильный огонь.

На этом он поднес стакан с ромом ко рту и залпом опрокинул его в себя, как и предыдущие.

– К несчастью, – снова заговорил он, – долго это не продлилось. Однажды вечером ко мне домой нагрянули два инспектора. Банк предупредил полицию. Оказывается, они обязаны это делать, когда выдают крупные суммы. При виде денег, рассыпанных по полу, и особенно тех, которые я кидал в огонь, инспекторов чуть удар не хватил. Они надели на меня наручники, как на преступника, и привели в комиссариат. Оттуда меня отправили в психиатрическую больницу, где признали, что я шизофреник. Учительские досье или бумаги педагогического персонала – еще куда ни шло, но сжигать миллионы – это уже было серьезно. Проиграй я их в казино, как богач, никто бы слова не сказал, но сжигать их в камине я не имел права. Даже если деньги принадлежат вам, они остаются собственностью государства. В больнице я провел четыре года. Но мне не на что было жаловаться, за мной очень хорошо ухаживали. Я подумал о своих коллегах из ОПС 12 и занялся своим здоровьем. В сущности, они не ошибались, заботиться о здоровье может быть занимательна. Я очень серьезно отнесся к своему лечению. У меня было право на коктейль из Транксена, Могадона и Халдола[18]утром и вечером и психотерапию один раз в неделю с очень гуманным интерном. Он понял, что я был реинкарнацией Герострата. Я решил оставить это имя… Герострат – оно мне очень подходит. Вот и все, что касается моего опыта в психиатрии. Я уже давно хотел поговорить с вами об этом, потому что вы, вы же специалист по моей болезни. Во всяком случае, в больнице мной были довольны. Они меня выпустили, недавно. Поставили под усиленное попечение, нашли мне двухкомнатную квартирку с кухней вблизи Сен-Уанских ворот, в ЗГР.

– Где?

– В ЗГР, зоне городской рединамизации. Сложный, требующий особого внимания квартал, там небезопасно жить. Но это неплохо. А вот усиленное попечительство – это жестоко. Мой куратор распоряжается деньгами, которые я не успел сжечь, только он не хочет отнестись ко мне с пониманием. Так боится, что я сожгу деньги, что дает мне только монеты, и то немного. Иногда на меня находит тоска оттого, что нечего положить в камин. Но неважно, мораль этой истории такова выиграть в лотерею еще не значит быть счастливым. Это подтверждено социологическим исследованием.

Он вздохнул, напустив на себя вид, который должен был свидетельствовать о его невзгодах. Какими бы бредовыми ни были его рассказы, я был убежден, что скоро начнется шантаж, связанный с гибелью Ольги. Возможно, разговор примет острый оборот, вот тогда он и предложит молчать в обмен на значительную сумму денег.

Он показал мне на стаканы с ромом на стойке.

– К счастью, есть спиртное, чтобы поднять моральный дух. И более благожелательные, чем мой куратор, люди. Ваша домработница, например. Когда я объяснил ей ситуацию, она согласилась обменять мне сорок монет по пять франков на две банкноты по сто, но что же, по-вашему, мне с ними делать?

Он об этом говорил с Май Ли в тот вечер, когда я видел их из окна? У меня возникло желание спросить его об этом, но в то же время он начинал вызывать у меня отвращение. Если хочет денег, пусть скажет об этом прямо вместо того, чтобы ходить вокруг да около. Осмотревшись, я заметил, что у стойки остались мы одни. Я нехорошо себя чувствовал. Мигрень, притаившаяся в висках, возобновлялась, а мне еще нужно было пригласить работника гаража, к тому же вскоре придут первые пациенты.

– Извините меня, – сказал я Герострату, слезая с табурета, – я должен идти.

Но он удержал меня за рукав.

– С аккумулятором, – сказал он, – вам одному не справиться. Не нужно быть психологом, чтобы понять, что вы не сильны в механике. «Вольво» – это солидная марка. В ней нужно разбираться. Я могу это сделать, знаю порядок действий. Вам только нужно оставить мне ключи от машины.

Я бросил на него подозрительный взгляд.