— Я стараюсь не смотреть, — ответил Рустем, так вцепившийся руками в руль, что у него побелели костяшки пальцев.

— Как же? А это ощущение?! Боже! Как изменился мир? Какое все стало другое, пока я сидел взаперти? — Яна широко развела руками и похлопала ресницами.

Рустем рассмеялся.

— Ты так говоришь, будто я вышел из-под земли, вылез из бункера или прилетел с другой планеты. Я не видел этих скамеек и этих вывесок, но я не был оторван от мира полностью.

— Общался через Интернет?

— Да, я в курсе последних достижений человечества, а еще я много читаю, — ответил Рустем.

— Браво! А вот если бы я была писательницей детективного жанра, куда определил меня следователь, то убийцей у меня был бы ты.

— Я? Почему? Убийцей должен быть тот, на кого совсем не подумаешь. А я — тип странный, на меня подумать очень и очень даже можно, — невозмутимо ответил Рустем.

— Ну и что? Зато в том, что ты говоришь и делаешь, много неувязок и нестыковок. Вот, например, человек, теряющий сознание от легкого дуновения ветерка на улице, зачем-то покупает спортивную машину, развивающую скорость, как самолет на взлете. Видите ли, «я выбрал ее по Интернету, так как я не выхожу из дома, и она мне понравилась», — передразнила его Яна, скорчив забавную рожицу. — Или: «Я люблю одну девушку, живущую в моем же доме и жаждущую встретиться со мной, но я буду спать только с проститутками». Почему? Это необъяснимо. Хотя мне кажется, что ты любишь покупать, и не важно, что сколько стоит. Думаешь, что, отдавая деньги, полностью овладеваешь этой вещью.

— Я не думал об этом в таком ракурсе, — серьезно ответил Рустем, — а сколько стоишь ты?

— Я? — Яна резко мотнула головой, чуть не вывернув шею.

— Ага! — спокойно ответил он.

— Ты хочешь купить меня?!

— Если хватит денег.

— Боюсь, что не хватит, — ответила Яна, чувствуя, как мурашки пробежали у нее по спине.

— Это из той серии, что не все можно купить за деньги? — усмехнулся Рустем.

— А ты серьезно думал, что все?! — удивленно посмотрела на него Яна. — Боюсь, но ты читал не ту литературу.

— Или встретился не с той девушкой.

— Может быть… Осторожно, поворот!

— Вижу, я немного пришел в себя.

— Я рада.

— А ты — кремень! Ни капли жалости к юродивому.

— Ты уже сам себя пожалел за себя и за того парня. А потом, что мне тебя жалеть-то? Не родственник, не любовник…

— Так мы можем исправить… я имею в виду второе? — стрельнул в ее сторону глазами Рустем.

— Как не стыдно приставать к взрослой тете, — покачала головой Яна.

— Гормоны, — пояснил Рустем.

— Бьют в голову? — уточнила Яна.

— Точно!

— А я могу дать по голове, и она займется не дурными мыслями, а самолечением! — пообещала она.

— Понял! Исправлюсь!

— Надеюсь, — хмуро добавила Яна, помня глаза актрисы Молочной, полные любви и боли.

— А я ведь видел, как этот следователь пускал слюни, глядя на тебя, словно кот на сметану, — буркнул он.

— Ну и что? А ты думал, что я нравлюсь только тебе? — ответила Яна.

Ездил Рустем очень хорошо, похоже, что до своего заточения он был просто «профи» в этом вопросе. Поэтому и выбрал гоночную, спортивную модель автомобиля. Только лицо его было сверхсосредоточенным, бледным, а взгляд напряженным.

— Это как в компьютерной игре, просто едешь по дороге и стараешься никого не задеть. — Он хмурил темные брови и, казалось, сам себя уговаривал.

— Да уж, постарайся не задеть, — попросила его Яна, доставая телефон. — Пожалуй, придется моей маме прервать свои архиважные репетиции и приехать в Москву, если она хочет похоронить старинную подругу.

Телефон соединил Яну с ее мамой, живущей в Твери. Не так, впрочем, и далеко от Москвы. Уже много лет Янина мама работала актрисой в Театре юного зрителя. После небольшой перепалки из-за того, что звонок Яны прозвучал, как всегда, не вовремя, последовало оправдание дочери — как всегда, нестандартное.

— Если человек не хочет, чтобы его посадили в тюрьму, он не совершает правонарушений! А если человек не хочет, чтобы ему звонили, на фига он ходит с телефоном?! Логично? Очень логично!

После небольшой перепалки Яна все-таки сообщила основную грустную цель своего звонка. Потом выслушала мать, помолчала с минуту и заорала не своим голосом:

— Стой!! Стоять!!

Если до этого кто и пугал Рустема, то это были только цветочки. Теперь от этого вопля он нажал все педали сразу. Со страшным визгом машина резко остановилась. Сработали подушки безопасности.

— Ух! — перевела дух Яна. — А можно теперь убрать эту хрень назад?

— И это все, что ты хотела сказать?

— А что я должна сказать?! Ура, мы спасены! Или, например, почему ты так резко тормозишь, как ненормальный?

— Это потому, что ты так резко орешь прямо в барабанную перепонку!

— А ты у нас нервный?

— А ты это только сейчас узнала? — переспросил Рустем, с трудом вылезая из машины.

— Мне надо срочно к Лебедеву! Назад, в следственное управление! — заявила Яна.

— У меня до сих пор круги перед глазами, — сказал Рустем, трясущимися руками пытаясь собрать волосы на затылке.

— А эти круги помешают тебе поехать назад?

— Надо было тебя сразу оставить у следователей. Что я о тебе-то беспокоился? Это о них надо было подумать. Слышь, Цветкова, тебя подозревают в убийстве, а даже не арестовывают и подписку о невыезде не берут. Лишь бы ты к ним не попала. Что такого ты хочешь сообщить бедному Лебедеву, из-за чего чуть не стала виновницей ДТП?

— Оказывается, подруга моей матери Изольда Игоревна Литвак умерла! — гордо заявила Яна с горящими глазами.

— Да ты что! — всплеснул руками Рустем. — Так кто же из нас сумасшедший?

— Ты! — авторитетно заявила Яна.

— Я вот как раз в этом начал сомневаться, — ответил Рустем. — Ты только сейчас поняла, что нашу соседку убили?

— Это ты не понял. Моя мама, человек очень разумный и рассудительный, в отличие от нас, спокойно сообщила мне, что похоронила свою подругу пять лет назад. А еще моя мама сказала, чтобы я завязывала со спиртным или прекращала экспериментировать с марихуаной. А что она еще могла подумать? Если я приглашаю ее на похороны человека, который давно похоронен? Нелогично получается, ты не находишь?

Они молча уставились друг на друга, понимая, что ни у кого в голове нет ни одной мысли на этот счет.

В последнее время Яна больше всего болела душой за Василия Николаевича Лебедева. Никто ничего не понимал, и он в том числе, но ему по долгу службы надо было разбираться. Другие имели полное право поохать, поахать, мол, какое запутанное дело! И разойтись по домам. А вот Василий Николаевич не мог так просто отделаться, он был обязан докопаться до истины. Причем слово «докопаться» оказалось очень уместно в этой ситуации. Целую неделю творилось бог знает что. Была вызвана из Твери мама Яны, указавшая место, где пять лет назад захоронили ее подругу. Также она прошла опознание трупа Изольды Игоревны номер два и сказала, что ей эта женщина незнакома и не имеет никакого отношения к ее покойной подруге. На вопрос, почему эта женщина называлась этим именем и жила под документами Изольды Игоревны, мама Яны тоже ответа не знала. Эксгумировали тело захороненной пять лет назад настоящей Литвак и по стоматологической карточке, поднятой из архива, получили еще одно подтверждение, что это и впрямь первая Изольда Игоревна. Кто была вторая покойница, оставалось загадкой.