патологоанатом разбирается с полицейскими. Те собираются его арестовать и увезти в отделение — ох и любила же нашего Олега Уюковича полиция…

— Мы поедем вот на этом чудовище? — возмущенно запыхтела Юлиана, увидев старенькие, с рыжими подпалинами ржавчины вагоны.

— Юля, Кира, двигайтесь к своему вагону, я позже к вам зайду, — скомандовал Роман.

— А на машине никак нельзя было доехать?! — Юлиана стояла посреди перрона, презрительно скрестив руки и показывая своим видом, что и шагу с места не сделает.

— Можно… — ответил Роман.

Юля улыбнулась.

— Поезжай, — холодно предложил он девушке.

Улыбка спала с её лица.

— Идем уже! — Кира хлопнула Юлю по плечу.

— Не трогай меня, животное! — вспыхнула Юлиана, за что тут же получила от Зайца ощутимый удар в бок. Между девушками завязалась потасовка. Дарьян с Эдкевичем кинулись их разнимать.

— Вы совсем с ума сошли? — опешил руководитель.

— Роман, им нельзя в один вагон, я же сразу сказала! — раздраженно заметила Элина.

В этот момент в конец состава прошло человек пятнадцать солдат с песней: «Здравствуй небо в сапогах!..» За ними торопились мужики и женщины сверхсуровой внешности, с большими сумками. Явно — вахтовики.

— Ну, думаю, теперь они не подерутся, — хмыкнул Валенов.

— Похоже, наши дамы с поезда либо в тюрьму, либо в роддом отправятся, — ляпнул Эдкевич.

— Язык бы тебе откусить за такие шутки, — покачала головой Кира. Элина поправила очки и ткнула парня локтем в бок.

Тощий поднял рюкзак, шагнул — рюкзак перевесил и парень упал на перрон. Лея, кинулась на помощь, но, пробегая мимо Дарьяна, стоящего к ней спиной, получила удар ладонью по носу — тот решил почесать спину и слишком широко замахнулся… Парень опешил, но все же пробурчал что-то типа извинений. Элина зло посмотрела на него и дала пострадавшей носовой платок. Между тем Тощему помог подняться Эдкевич. Но когда он решил поднять Мишкин рюкзак, то чуть не вывернул руку из плечевого сустава.

— Ты кирпичей в поход набрал? — прошипел Эдкевич. Тощий застенчиво пожал плечами и ничего не ответил.

А проводники уже открыли двери в вагоны. Загрузка прошла без приключений. Почти… Только в купе Роман обнаружил, что на полке присутствует рюкзак Могильникова без самого Могильникова.

— Где наш патологоанатом? — перепугался Роман, перепугав заодно и соседей по вагону. Проводник, между тем, закрыл подножку, поезд медленно тронулся.

— Смотрите, — воскликнула Элина. Все посмотрели в окно.

Могильников бежал от вокзала с ружьём в руках. Поезд набирал ход. Роман, Эдкевич и Элина устремились в тамбур. Суровая проводница уже собралась было закрыть дверь, как к ней кинулся Валенов и попытался уговорить ее немного подождать. Проводница не согласилась. Дама — очень немаленьких объёмов. Она встала перед Романом, как борец сумо — враг не пройдет! Но Могильников не растерялся, закинул ружье в еще открытую дверь, запрыгнул внутрь и сшиб женщину с ног. «Борец сумо» упал на бедного Валенова, придавив его необъятным животом. Рома сдавлено закряхтел, моля о пощаде.

Посадка в четырнадцатый вагон Юлианы и Киры прошла менее ярко. Но все же не без нервозности. Пока Юля шла к своей полке, фыркая и брезгливо уворачиваясь от торчащих с верхних полок ног, она все же несколько раз угодила в них лицом. Поэтому первым делом, добравшись до своего места, девушка крест-накрест брызнула парфюмом, потом перекрестилась сама, добавив: «Боже, убереги меня от чумы и холеры».

— Какие умные слова! Не тормози, проходи уже! — подтолкнула её Кира, — пробку в вагоне создала!

Юля обернулась, за ней действительно образовалась очередь из солдат и вахтовиков, которая тянулась до самого тамбура. Выражения лиц у граждан были такими, словно каждый из них уже держал наготове заточку…

Но вернемся во второй вагон, где ехал Роман Валенов. Здесь было полно детей. Огромное количество вечно плачущих и орущих карапузов от двух до 48 годиков и у каждого имелись свои проблемы. Тем, кому два — необходимо внимание. Те, кому пять — постоянно спорили друг с другом, чья машинка круче, у кого самый классный папа. Тяжелее всего было тем, у кого вместо трех веснушек на лице было четыре — с ними не хотели играть, и потому они ревели. От того что они ревели, ревели и те, кто был их младше. Мамы пытались успокоить тех, кто ревет. Их папы сбежали в вагон-ресторан. Те, кому за сорок лет не ревели, а орали на весь вагон, потому что никак не могли договориться, что лучше — карбюратор или инжектор? В итоге, большая часть группы Валенова ехала в орущем и ревущем вагоне. Плюс ко всему, ревела ещё и Лея, потому, что Миша не обращал на нее внимания.

Туристы собрались в одном купе, уселись на боковых местах. Никто не разговаривал. Все думали только об одном: «Когда же это все кончится!?». Ещё и Роман «успокоил», сообщив, что поезд прибудет на нужную им станцию «Курья нога» только в семь утра на следующий день. Значит, еще полдня и ночь им придется ехать под такой аккомпанемент. Могильников сбежал в вагон-ресторан — пить. Опять пропал Эдкевич. Сначала он пошёл за патологоанатомом, но по пути неожиданно пропал. С фотоаппаратом в руках.

В вагоне было жарко и душно, однако кондиционер не включали, впрочем, его и не было. Окна открывались лишь в двух купе, но там сидели бабушки с детьми, которым даже в жарком вагоне было холодно и откуда-то дуло, поэтому речи о том, чтобы их открыть и не заходило.

— Ребята, — наконец заговорила Элина, — раз время есть, давайте тогда нормально познакомимся?

— Я спать, — тут же произнес Дарьян с верхней полки, воткнул в уши наушники и отвернулся к стене.

Роман хлопнул ладонями по столу, открытая бутылка с водой упала на пол, вода вылилась.

— Виноват, простите, — извинился он и поднял бутылку.

— Спасибо, Роман Александрович, я даже попить не успела, — фыркнула Элина, — зачем вы по столу-то стучали?

— Хотел предложить пообедать… — развел он руками.

Лея зачем-то сдернула одеяло с третьей полки, где лежал свернутый матрас. Он, конечно же, скатился на голову Тощему, который сидел на нижней «боковушке». Мишка чихнул, все засмеялись. Лея поникла.

— Чего ржете, у меня аллергия на пыль! — завопил Худогубкин. Глаза его покраснели, Мишка принялся чихать каждые две минуты. Лея присела рядом с ним с виноватым лицом.

— Прости меня, — извинилась она.

— У меня в рюкзаке аптечка с лекарствами, кто-нибудь, достаньте, пожалуйста! — продолжал пищать Мишка, поминутно чихая и все больше краснея.

Рюкзак Тощего на багажную полку убирать не стали — он неподъёмный. Потому его положили под стол. Рядом сидела Элина, она и пришла