Впрочем, на улице находился экипаж патрульно-постовой службы, ребята там с автоматами, в бронежилетах. И всю серьезность обстановки они осознают. Во всяком случае, Шумов делал им внушение не для одной только галочки.

– Хотите, чтобы я переоделся? – спросил Радилов.

– Зачем? Вы в спортивном костюме, для изолятора это самое то, – сказал Ревякин. – И личные вещи здесь можете оставить. Если есть, кому за ними присмотреть.

– Оставлю. Думаю, я скоро вернусь. Потому что никого я не убивал, – спокойно сказал Радилов.

– Но вы знаете, о ком речь?

– Понятия не имею.

– А вот это вы зря. Вас видели с ней, есть свидетели.

– С кем с ней?

– С гражданкой Янцовой. Ее Настя зовут. И живет она на улице Волгоградской, дом пятьдесят шесть…

– Настя?.. А ее что, убили? – Надо сказать, Радилов очень неплохо разыграл удивление.

– А вы этого не знали?

– Нет… Когда это случилось?

– Позавчера. В тот вечер, когда вы у нее были…

– Быть этого не может.

– Вы пили коньяк, вступали с потерпевшей в интимную связь…

– Да, было такое. Может, вы не знаете, но Настя была проституткой…

– И что?

– Вот и я спрашиваю, что с того, если была интимная связь? Да, в последнюю нашу встречу мы выпили, потом была постель, после чего я ушел. Когда уходил, Настя была жива.

– Во сколько вы ушли?

– В половине десятого вечера.

Янцова погибла в начале одиннадцатого. Но ведь Радилов мог и соврать.

– Кто-нибудь может этот подтвердить? – спросил Ревякин.

– А кто-нибудь может подтвердить, что я оставался у Насти после половины десятого? – отбрыкнулся Радилов.

– Сейчас вопросы задаю я.

– Ну я не знаю, кто может это подтвердить… Сразу от Насти я поехал сюда, был здесь где-то в районе десяти. Этот спортзал я открыл для трудных детей, чтобы они по улицам не шлялись. Поэтому пустует он редко. И позавчера здесь занимались люди… Костя Зворыкин был. И Женя Чистопалов, кажется…

– Они сейчас в раздевалке?

– Нет, они из средней возрастной группы. У них занятия вчера были. Но они обычно по вечерам в атлетический зал приходят. Чтобы по улицам не шляться…

– Я уже понял, что вы большой благодетель в этом районе, – усмехнулся Ревякин.

– Зря вы так, – с упреком посмотрел на него Радилов. – Тот же Костя Зворыкин без отца растет, мать любовников меняет как перчатки, пьет с ними, спилась уже совсем. И у Жени Чистопалова семья неблагополучная, сам он клей в подвалах нюхал. Его бы уже в живых не было, если бы не наш спортзал…

Богдан мрачно посмотрел на Ревякина. Радилов умел подчинять себе людей, потому и пацанам из подворотни наверняка подчистую промыл мозги. Можно не сомневаться: и Зворыкин, и Чистопалов жизнью своей будут клясться, что их учитель был в спортзале в момент убийства Янцовой. А Радилов в свою очередь сделает все, чтобы в милиции на них не давили, чтобы не выбивали из них показания. Для этого достаточно будет нанять хорошего адвоката…

Увы, но серьезных доказательств, чтобы прижать Радилова к стенке, не было. Отпечатки пальцев в квартире, половой акт – этим его не возьмешь. Да, был у Насти, но ведь она проститутка, к ней все ходят. И кто-то мог зайти после него. Этот «некто» и задушить мог, и в окно выкинуть. А соседка Янцовой не дежурила у глазка в своей двери, хронологический учет ее клиентов не вела.

– И Настя Янцова к вам тоже заниматься ходила? – спросил Богдан.

– Настя? Ко мне? Сюда?.. – удивленно посмотрел на него Радилов. Во взгляде у него возникло напряжение, сопутствующее работе мысли. – Да, приходила иногда…

– Зачем?

– А зачем проститутка ходит к клиенту? Я звонил ей, она приезжала… Я же здесь фактически живу. Я холостой, мне нужна женщина.

– Понятно… Но все-таки нам придется провести у вас обыск, – сказал Шумов.

– Зачем?

– У гражданки Янцовой пропали кое-какие личные вещи. Возможно, мы сможем найти их у вас.

– Нет у меня ничего, – спокойно отреагировал на это Радилов.

Он знал, что ничего крамольного в спортзале нет. И точно, кроме отсыревшего порножурнала, в подвале найти ничего не удалось. А обыск провели очень тщательно. В поисках тайника простукивались полы и стены, но, увы, ничего такого не было.

И все-таки Радилов был арестован и доставлен в изолятор временного содержания. А Богдан занялся его подопечными…

* * *

Грязная унылая камера, под спиной отполированные телами нары, из трубы противно капает в унитаз вода. На завтрак была недоваренная «дробь-шестнадцать» с мелкими камушками вместо масла, подкрашенная и слегка подслащенная теплая водичка, черствая корка ржаного хлеба. На обед был борщ из кислой капусты, все та же утренняя каша, теплая жидкость с громким названием компот. Тоска для желудка, одним словом.

Но жаловаться на судьбу не стоит. Надо привыкать к тяготам и лишениям криминальной жизни. Глупо думать, что мафия – это сплошь власть, деньги, красивые женщины. И тюрьма может случиться, и сума… Обидно только, что арест случился из-за какой-то проститутки. Великая война за сферы влияния еще не началась, а Лев уже в клетке. И еще неизвестно, что творится сейчас на воле.

Никита Полосов мог расколоться на допросе, именно эта мысль пришла Радилову на ум, когда менты стали обыскивать подвал. Не безделушки они искали, их интересовало что-то гораздо более важное. Не зря они простукивали стены и потолки в поисках тайника. Такое впечатление, что менты искали оружие. Хотя и не говорили об этом…

Радилов не посвящал новичка Полосова в криминальные тайны бригады, но Лаврик в команде давно и был в курсе некоторых дел, мог и проболтаться. А Кит сейчас в следственном изоляторе, там власть воров и ментов – пацана элементарно могли запрессовать. Он мог рассказать и про оружие, и про лихие дела на больших дорогах города. И про то, что Настя была в спортзале, тоже он мог накапать. Больше некому…

Лев уже использовал свое право на звонок, сам связался с адвокатом, и тот уже присутствовал при утреннем допросе. Он все отрицал, а менты не имели возможности на него давить. Алиби у него липовое, но в Косте и Жене можно быть уверенным на все сто. Косте уже исполнилось восемнадцать, но ему явно не хватает физической мощи; Жене только шестнадцать, хотя выглядит он на все двадцать. И, главное, они очень хотят в бригаду. Готовы на все, чтобы Радилов посвятил их в бойцы. Теперь у них есть шанс доказать свою преданность общему делу. Лев не сомневался в них, опасался только, что пацанов могут развести на расхождении в показаниях. Впрочем, он несколько часов гонял пацанов по кругу, чтобы они намертво заучили, как и что нужно говорить на допросе. Это его сейчас и успокаивало.