– Дорого бы я дал, чтобы найти, где они прячут свою лодку, – нахмурился следователь. – Но таких плавсредств на озере великое множество. Те, кто не состоит в лодочном клубе, просто оставляют их у берега, пристегивают к чему-нибудь цепью, полагаясь на один лишь замок.

– Тогда не исключено, что наша троица пользуется лодкой без ведома ее хозяина, – сказал Смирнов. – А может, даже не одной, просто выбирают похожие. В этом случае отловить их на озере еще меньше шансов.

На этой печальной ноте и закончили разговор. Пробы пепла от костра увезли на экспертизу. На газоне видимых следов не нашли, зато сделали пару слепков с отпечатков подошв сразу за забором. Еще – отпечатки протекторов, оставленных стоявшей на краю соснового бора машиной. По следам от колес установили, что она выехала из бора на шоссе. Дальнейший ее маршрут установить не удалось.

После восьми на участок приехали присланные Матвеем специалисты, установившие во дворе пять камер с таким расчетом, чтобы наблюдением охватывалась фактически вся территория. Параллельно поставили датчики пожарной сигнализации на случай, если у кого-то снова появится желание развести возле дома несанкционированный костер. Руководила работами вернувшаяся из больницы Таня, оставившая Иваныча на пару дней под наблюдением врачей. Вика печально наблюдала за всем с балкона. Утро было ясное, с дымкой между деревьями – такая обычно предвещает жаркий, по-настоящему летний день. Да и листва после грозы всего за одну ночь распустилась в полную силу, вошла в цвет. Где-то на ветках весело щебетали птицы. Еще пара таких дней – и можно будет смело ехать на пляж, а вскоре и купаться. Но сможет ли Вика теперь хотя бы подойти к какому-либо водоему без содрогания? И что им все-таки нужно от нее, этим «озерным охотникам»?

Кур, выпущенных с утра, вечером загоняли на ночлег всей компанией. Покормить их удалось без проблем: птицы не страдали отсутствием аппетита. Но привыкшие после ужина идти на насесты вслед за Иванычем под его воркующее «цып-цып», они бестолково топтались возле курятника, вытягивая шеи и высматривая хозяина. Их и заманивали, и пытались насыпать к курятнику дорожку из хлеба и зерна, и брали в окружение, сжимая кольцо, – все без толку. Быстро склевав приманку, куры тут же разбегались, а то и пытались летать с заполошным кудахтаньем. Лена едва не получила крылом прямо в глаз, Таня – когтями по волосам, когда одна из глупых квочек, не сумев толком воспарить, приземлилась ей на голову. Таня первой не выдержала:

– Все, сил моих больше нет! Только что не обгадили!

– Это всего лишь вопрос времени, – философски заметил Смирнов.

– Никакого времени! Оставляем сарай открытым и пошли отсюда. Если у этих дур есть хоть капля мозгов, они поймут, что Иваныч не придет, и сами устроятся на ночлег. Потом мы их и закроем. Ну, а если нет – куплю Иванычу новых кур.

– А этих? Скажешь, что слопала? – поинтересовался Матвей.

– Скажу, что выбор был: или они, или я. Думаю, Иваныч меня простит, – заявила Таня.

– Простить-то простит, но очень расстроится. А впрочем, выбора все равно нет. Если мы не перестанем их гонять, это все равно добром не кончится. Либо для нас, либо для них – смотря у кого здоровья надольше хватит.

В итоге плюнули и ушли, оставив кур топтаться перед курятником и высматривать милого сердцу хозяина.

– Хорошо, что куры – не корова, их хоть доить не надо, несутся самостоятельно, – заметил Андрей. – А то была бы сейчас вторая часть марлезонского балета.

– Кстати, а когда и где они должны нестись? – спохватилась Таня.

– Да плевать! Проживем пару дней без яиц, зато нервы целее будут. Иваныч вернется и наведет порядок. Давайте думать, что с парниками делать: закрывать их на ночь или нет? Сегодня тепло. Иванычу не стоит звонить спрашивать: пусть думает, что мы блестяще справились на раз. Иначе он не уснет, будет волноваться.

После дискуссии парники решили прикрыть наполовину. Но – и как у Иваныча тут все держалось? – обломили перекладину, на которую наматывалась пленка. Смирнов пошел в сарай за гвоздями и молотком, Лена увязалась следом. Вика от нечего делать тоже перешла к нему на участок, пытаясь высмотреть установленные камеры. Но, даже зная, где они расположены, ей пришлось очень внимательно всматриваться, чтобы наконец-то их обнаружить. Две – по углам дома, одна на бане, одна на сарае, одна… Приблизившись к сараю, Вика вдруг услышала тихий, воркующий голос Смирнова:

– Ах ты, моя хорошая. Не бойся, малышка… Глупенькая, все будет хорошо!

Вика замерла будто вкопанная. Вот это да! Ну чисто голубок воркует возле голубки! А Лена-то, «не страдающая педофилией», ни слова в ответ! И что же они там, интересно, делают? Уйти или задержаться, еще послушать? Порядочность требовала уйти. А вот жгучее любопытство держало на месте. Имеет ли она право знать правду? Но почему бы Лене самой не сказать? Зачем скрывать, если уж в самом деле влюбилась в этого «малолетку»?

– Викуль, ты что тут застыла? – Лена вышла из-за сарая, держа в руках штакетину на замену сломавшейся.

– Ты?! – Вика распахнула глаза. – А Смирнов тогда с кем в сарае?

Лена прислушалась. Недоуменно и вместе с тем укоризненно взглянула на Вику:

– Ну и мысли у тебя! Пойдем посмотрим, с кем он там любезничает.

Внутри сарай оказался гибридом склада инструментов и мастерской. Андрея они застали перед верстаком, на котором стояла клетка-мышеловка. Захлопнувшаяся, с забившимся в угол мышонком. Видимо, томившийся в неволе не первый день зверек успел оголодать и теперь, несмотря на испуг, все-таки грыз кусочек хлеба, глядя на Смирнова черными бусинками глаз. Андрей покопался в кармане, куда засунул батон для приманивания кур, выудил еще кусочек.

– Держи, моя лапушка. Прости, что тебя здесь протомил, не до проверки мышеловок мне было. На, маленькая, на. Ешь.

– Андрюшка! – Лена не очень-то жаловала мышей, поэтому замерла на пороге. – Она точно не выскочит?

– А, девчата! – оглянулся Смирнов. – Не бойтесь, если б она могла, давно бы сбежала. Она вон совсем голодная. Даже страх потеряла.

– Накормишь, а дальше что? – поинтересовалась Лена, решившись сделать шаг к клетке, чтобы получше рассмотреть симпатичного мышонка.

Вика ответ уже знала. Просто вспомнила, как шутливо подтрунивал над Смирновым Матвей. Поэтому ничуть не удивилась, когда услышала:

– Сейчас накормлю и в лес отвезу, подальше отсюда, и выпущу. Она же не виновата, что поселилась не там, где следует.

– Ага, еще одна переселенка за 101-й километр, – кивнул Матвей, вошедший в сарай и услышавший последнюю фразу. – А я-то думаю, что это вы здесь застряли? Сто раз тебе уже предлагал завести кошку.

Смирнов лишь укоризненно взглянул на Матвея, вздохнул и взял клетку:

– Без меня с парником справишься? А я доеду до бора, выпущу ее и сразу обратно.

– Главное, поцеловать на прощание не забудь, – с серьезным видом кивнул Матвей.