Кое-как он доковылял до медбата. Косте Новикову после девяти часов операции и трехчасового сна предстояло еще дежурство в послеоперационной палате. Но сначала следовало переодеться. Военврач даже в этом аду должен выглядеть если и не безупречно, то, как минимум, опрятно.

Жизнь в аду – вот уж действительно. Физические неудобства и урезанный паек, конечно же, досаждали, но к неудобствам и тяготам на фронте все же можно притерпеться. А вот с нервами похуже. Постоянное осознание того, что все они отрезаны от Большой земли и противник может сделать все, что угодно, выматывали людей психологически. У всех в глазах был только один вопрос: когда их всех окончательно добьют?

И каждый день блокады – обстрелы, обстрелы, обстрелы! И новые раненые, контуженые, обожженные.

Мог ли предполагать Константин Новиков, уроженец Ленинграда, чья бабушка пережила страшную блокаду, что сам когда-нибудь попадет в такую же страшную ситуацию? Костя помнил ту памятную табличку на одном из домов на Невском проспекте: «Внимание! Во время обстрела эта сторона улицы наиболее опасна!» Такие же таблички впору было писать и на домах в Славянске, только вот целых стен здесь было очень мало.

Ко всем ужасам окружения добавлялся и еще один – слухи. Слухи множили силы врага и уменьшали собственные. Когда образуется информационный вакуум, он моментально заполняется самой невероятной информацией из разряда ОБС – «одна бабка сказала». Читая книги о войне, Константин Новиков удивлялся тому, что партизаны и подпольщики на оккупированных фашистами территориях рисковали ради листовок. Этих маленьких клочков бумаги с крупицами правды. Теперь молодой военврач понимал, что именно правда была самым мощным оружием – мощнее даже, чем «катюши» и «тридцатьчетверки».

Самого Костю Новикова бросало от полнейшего отчаяния до какой-то немотивированной надежды, так утопающий хватается за соломинку. Эти переживания сменялись мрачной решимостью, которая вскоре все так же необратимо сменялась полнейшей апатией и покорностью неумолимой судьбе. Единственное, что заставляло молодого военврача держать себя в руках, – ответственность за раненых. Подобное чувство не было чем-то возвышенным: просто для врача оно наиболее привычно и осязаемо, так сказать, в атмосфере полнейшей неопределенности окружения.

Сейчас, в эпоху Интернета и информационных технологий, тоже было непросто противостоять потокам киевской лжи. Говоря о мире, «шоколадный президент» с руками по локоть в крови продолжал уничтожение восьми миллионов своих же граждан, живущих на Донбассе и в Луганске.

И это при том, что официальный, а значит – лживый, Киев заявлял, что заботится о «гражданах Украины в районе проведения «Антитеррористической операции». О том, как на самом деле «заботится» Украинское государство о простых людях на Донбассе, может рассказать следующая публикация украинской же прессы. Цитаты взяты из журнала «Корреспондент» № 23 (613) от 13 июня 2014 года, статья Артема Горячкина «Приказано выжить»:

«… Ирина Измайлова,

замглавврача краматорской

станции переливания крови

Проблемы у работников бюджетной сферы нашего города возникли не столько с силами самообороны, сколько с властями Киева. Нас заблокировало казначейство, и больницы, детсады, школы перестали получать финансирование…

…В нашем случае есть еще и требования закона о донорстве. Мы обязаны оплатить человеку, сдавшему кровь, стоимость обеда. По последним расчетам эта сумма равна 30 грн с копейками. Но из-за блокировки счетов казначейства мы не можем выдать даже эти деньги.

Краматорская станция переливания – крупнейшая в северной части Донецкой области. Она обслуживает также Константиновку, Дружковку, Красный Лиман, Александровку и Славянск с районами. Но сейчас выезжать туда на заготовку мы не в состоянии, наши бригады просто не могут проехать. А люди приходят и сдают, учитывая обстановку… У нас уникальные люди. Сдают в долг, жертвуют своим здоровьем, а мы не в силах обеспечить им элементарное.

Речь идет не только о запасах крови для пострадавших в боевых действиях. Кровь и препараты из нее нужны больным и во время плановых операций.

Попыток захвата такого стратегического даже в обычное время объекта, как наша станция, не предпринималось. Мне кажется, что стороны конфликта понимают: если придется, то в больнице они все будут просто пациентами, несмотря на политические и прочие убеждения. У нас нет фашистов, нефашистов – есть украинский народ.

Помогать обязаны все и всем. В Красном Лимане, когда пришлось вывозить тяжелых пациентов, главврач местной больницы договаривался о коридоре и с Нацгвардией, и с ополченцами. В результате машины с врачами, препаратами, кровью пропустили по всем блокпостам…»

Так было и у русских военврачей, Косте и самому приходилось пару раз договариваться с Нацгвардией Украины о проезде через блокпосты. «Нацики» ворчали и даже лязгали затворами за спиной русского военврача, но пропускали. А некоторые даже просили у них медикаменты. Что поделать, приходилось и делиться запасами. Кто бы сейчас с военврачами поделился…

А вот еще цитата из той же статьи:

«…Лариса,

сотрудница одной

из больниц города

Одна моя знакомая позвонила в Киев спросить, когда будут пенсии, а ей ответили: «Зачем вам деньги? Вы и так уже мертвецы». Говорит, так и сказали, – представляете?..»[32]

Действительно, зачем мертвецам деньги?!

* * *

– Что у нас на обед?

– Перловка, сэр!

– Смотрите, а я пару американских полевых рационов раздобыл! – порадовал военврачей старший лейтенант Новиков. – Выезжали на передовую оказывать помощь. А там наши взяли в плен четверых «нациков» из карательного батальона «Днепр». А при них – еще и это.

– Костя, ты – умница! – Ира Митько чмокнула молодого военврача в щеку.

– Ага, а еще – лапочка и зайчик, – хмыкнул капитан Асмолов. – Ирочка, как единственной среди нас даме, доверяем тебе приготовление этого сытного, «заокеанского» блюда! Шоколадки можешь оставить себе.

– Спасибо, Федя, ты, как всегда, великодушен! – Ира отвесила капитану Асмолову шутливый реверанс.

Готовилась еда довольно быстро. В одном полевом рационе было сублимированное картофельное пюре, в другом вермишель. Пакеты залили водой и поставили в химическую грелку, которая активировалась тоже водой. К тому и к другому гарниру шла консервированная говядина. Соль и специи – по вкусу, в отдельных пакетиках. Галеты, фруктовый джем, чай или кофе – в отдельных водонепроницаемых упаковках. Растворимый витаминный сок. Ну, и шоколадные батончики, которые офицеры отдали Ирине.