– Я внесу соответствующий статус в базу ИСАКа, – заключила Хендрикс. – Когда он увидит красный сигнал на своих часах, то либо отправится к ближайшей базе Спецотряда, чтобы во всем разобраться, либо…

«Либо продолжит двигаться туда, куда он так стремится», – мысленно закончил Аурелио.

Он точно знал, какой вариант кажется ему предпочтительнее.

– Почему ИСАК не отметил его сам? – спросил Диас. Обычно система могла понять по действиям и перемещениям агента, что он стал отступником. Ронсон должен был получить соответствующую метку, как только выбыл из операции в Дуэйн-парке.

Хендрикс погрузилась в изучение экрана.

– Не знаю, – наконец сказала она. – По имеющимся данным я не могу судить, сделал ли он что-то не так. Это выше моей компетенции даже в ранге официального представителя ОТГ. К тому же, как вы знаете, не мы решаем, стал агент отступником или нет.

– Понимаю, – кивнул Аурелио, – но когда я увидел, что ИСАК не реагирует, я понял, что должен что-то предпринять.

– И сделали это. Я добавлю ваш рапорт к его досье оперативника. – Хендрикс поднялась. – ИСАК по-прежнему не считает его отступником. Возможно, есть что-то, чего вы не знаете.

Аурелио прикинул такой вариант:

– Возможно. Но я с этим разберусь.

– Я думала, вы планировали вернуться в Вашингтон. Это было главной проблемой. Аурелио действительно хотел вернуться в округ Колумбия. Там он был бы гораздо полезнее и смог бы приглядывать за Айваном и Амелией.

Но, поступив так, он позволил бы Айку Ронсону разгуливать на свободе с целой группой мертвых детей за плечами. Детей, которые заслуживали возможность жить так же, как Айван и Амелия. Это противоречило всем клятвам, которые он принес, вступая в Спецотряд.

Айк Ронсон стал предателем. Аурелио не собирался повторять его путь.

– Ронсон навострил лыжи с места событий вовсе не за тем, чтобы раздобыть сэндвич, – пояснил агент. – У него была причина так поступить. Теперь он подчиняется кому-то другому. Самое важное, что я могу сделать, это выяснить, кому именно.

– Звучит разумно, – согласилась Хендрикс. – Если он действительно стал отступником, надеюсь, вы найдете его и прижмете к стенке, агент Диас.

– Так и будет. – Он дождался, пока женщина кивнет и переключит компьютер на другую задачу, но не покинул кабинет. Аурелио хотел выяснить еще кое-что. – Мне нужна кое-какая помощь.

Хендрикс подняла на него взгляд:

– И с чем же?

– С его передатчиком. Кто-то с ним связывался. – ИСАК был почти универсальным средством связи для Спецотряда и ОТГ. Именно благодаря ему обеспечивалась знаменитая скорость реагирования агентов. Аурелио резонно рассудил, что запись последних разговоров Айка Ронсона может подсказать направление его движения и конечную цель.

– Вы хотите, чтобы я прослушала его разговоры?

– Это очень помогло бы. Если мы узнаем, с кем он говорил, то полученная информация, вероятно, прольет свет на то, куда он направился. И зачем.

Невооруженным глазом было видно, что Хендрикс не понравилась его идея. Аурелио просил ее прослушать агента Спецотряда и опирался при этом лишь на свои соображения, что, с ее точки зрения, могло стать полным провалом.

Права, которыми наделялись агенты Спецотряда по директиве 51, выводили их из-под руководства ОТГ, так что сейчас Аурелио фактически просил Хендрикс превысить свои полномочия ради слежки за неподотчетным ей агентом.

– Я не прошу судить, – добавил он. – Мне нужна лишь информация, чтобы не ошибиться самому.

– Ладно, – после долгого молчания согласилась Хендрикс, – я могу заняться этим. Но позже.

– Справедливо. – Аурелио встал. – Спасибо, лейтенант.

– На здоровье. Надеюсь, вы ошибаетесь насчет Ронсона. Но если нет, прищучьте этого сукина сына.

– Так и собираюсь поступить.

Аурелио ушел. Не задерживаясь, он покинул почтамт и отправился на запад по Тридцать четвертой в сторону Хадсон-Ярдс. У Айка Ронсона была фора в три часа, но ИСАК говорил, что он все еще в Нью-Джерси. Аурелио этого было достаточно. Логично было сначала найти лодку и пересечь реку, а потом уже планировать дальнейшие действия.

Поздним вечером он переправился в Джерси на патрульной лодке ОТГ. Его высадили в гавани Вихокена. Здесь находился пункт сбора ОТГ, раскинувшийся на весь прилегающий парк и подъездные дороги к тоннелю Линкольна. По данным ИСАКа, Ронсон был на магистрали I-80 уже на полпути к Пенсильвании. Его статус так и не изменился. С точки зрения системы, Айк Ронсон был верным агентом Спецотряда.

Он опережал Аурелио миль на семьдесят. Учитывая дефицит бензина во всей стране, он, должно быть, присоединился к конвою ОТГ. Но в свете возможного предательства он также мог встретить кого-то еще.

Вариантов было слишком много, так что Аурелио сосредоточился на насущных вопросах. Он направился к пункту сбора, а точнее, командной будке, притулившейся с краю бетонной площадки.

В воздухе пахло бензином. В дверях стоял офицер ОТГ. Он бросил на Аурелио затравленный взгляд и кивнул.

– Как дела? – поздоровался агент. – Подскажите, один из ваших грузовиков может меня подвезти?

– Подвезти куда?

Аурелио и сам был бы рад это знать. Куда направлялся Айк Ронсон? Он проверил его местоположение и выяснил, что тот уже на подходе к Страудсбергу, Пенсильвания.

– Страудсберг? – предположил он.

Офицер сверился с расписанием:

– Сегодня туда рейсов нет, но можем подбросить до Гаррисберга.

Аурелио прикинул варианты. Гаррисберг находился дальше Страудсберга, но агент не знал, планирует Ронсон останавливаться или просто взял передышку.

– Подходит, – решил он.

Офицер ткнул пальцем в сторону одного из грузовиков из числа стоящих около тоннеля. Аурелио подошел ближе и обнаружил внутри кузова водителя, закрепляющего домкрат на стене.

– Едете в Гаррисберг?

Водитель подвесил еще и трос, а затем спрыгнул на землю и закрыл дверь кузова:

– Ага, только помочусь и раздобуду сэндвич. Надо подвезти?

– Честно говоря, да, – ответил Аурелио.

– Круто. – Водитель направился к небольшой постройке рядом с командным пунктом, но по дороге оглянулся через плечо. – На твою душу сэндвич взять?

– Само собой, – не стал скромничать Диас.

Водитель на ходу показал большой палец и продолжил путь. Аурелио обогнул грузовик и забрался на пассажирское сиденье.

Лишь на четвертый день пути Эйприл начала понемногу расслабляться.

Баржа, на которой она путешествовала, была размером с пару полуприцепов, скрепленных вместе: добрых пятьдесят футов в длину и порядка двадцати в ширину. Палуба делилась на три отсека: для команды, для животных и для груза. Каюты экипажа располагались на носу – жалкие клетушки из досок, фанеры и брезента. Животные, дюжина овец и ягнят, содержались в загоне на корме. Между носом и кормой были навалены коробки, ящики и все, что в коробки и ящики не поместилось: мебель, куски кованого железа, автомобильный двигатель, пирамида покрышек. К бортам крепилась мачта и аккуратно свернутый парус.