Саид тоже смотрел в том направлении.

– Вот туда бы я хотел попасть, – вздохнул он.

– В музей? Туда, где полно вооруженных бандитов?

– Нет, – покачал головой мальчик. – В космос. Я не хочу подниматься над землей на тысячу футов. Я хочу взлететь на тысячу миль. На миллион миль. И я своего добьюсь. И раньше случались эпидемии чумы. Но в конце концов все становилось хорошо.

Вайолет подумала, что, может, так все и будет. Но в ее голове до сих пор звучал голос Дэррила. Никто из них никуда не попадет, если у них не будет еды.

Солнце клонилось к закату, когда опустевший полуприцеп съехал на стоянку большегрузов около Восемьдесят третьей автострады в районе Гаррисберга.

– Вот и приехали, – объявил водитель.

Его звали Абди. За девяносто минут пути, пока грузовик петлял, объезжая брошенные машины, на уборку которых у ОТГ не хватило времени или сил, Аурелио узнал историю всей его жизни. Абди родился в Сомали, большую часть детства провел в лагере для беженцев, прибыл в США как раз накануне эпидемии, которая разом уничтожила все его представления об американской мечте.

– Но знаешь, – заключил Абди, – я пока еще дышу, друг. И у меня есть работа.

Очень многие сейчас разделяли его точку зрения. Аурелио на прощание пожал водителю руку.

– Спасибо за поездку, – поблагодарил он и выпрыгнул из кабины. Абди последовал его примеру, но направился к посту ОТГ, чтобы отметиться о прибытии и узнать, куда ему надлежит выдвинуться дальше.

Восемьдесят третья автострада широкой лентой тянулась на север и на юг. Аурелио поморщился от мысли, что он мог бы отправиться по ней через Балтимор и спустя четыре-пять часов оказаться в округе Колумбия. Он мог бы найти Айвана и Амелию, обнять их, вновь почувствовать, как их тонкие ручки сжимают его плечи.

Но вместо этого он собирался в другую сторону – на северо-запад. Туда звал его долг.

Он убеждал себя, что с детьми все хорошо. Они в хорошей компании и за ними обязательно присматривают. С ними все в порядке.

– Абди, – окликнул он водителя и кивнул в сторону поста, – местное руководство ОТГ там?

– Да, насколько я знаю, – кивнул сомалиец.

Аурелио зашел в здание опорного пункта и представился. Ему нужно было место для ночевки, прежде чем он продолжит свою охоту на Айка Ронсона. Дежурный офицер определил его в импровизированную казарму, находившуюся в здании бывшего мотеля к северу от дороги. Когда Аурелио зашел туда, охранник выделил ему комнату. Первым делом агент зашел в ванную и крутанул вентиль. Ничего. Как и ожидалось. Большинство мест осталось без воды. Нью-Йорк в этом плане был исключением. В пику всему дерьму, которое там творилось, – хаос и насилие, блокадный дефицит, постоянная угроза возвращения вируса, который наверняка выкосил бы остатки населения, – там хотя бы действовал водопровод.

Пусть умываться с утра придется в ведре, зато тут была кровать. Аурелио уселся на нее и пару раз качнулся на упругом матрасе. Многие месяцы он спал там, где мог найти ровное место, так что научился ценить подарки судьбы в виде возможности выспаться на кровати. Ночь обещала быть хорошей и комфортной, если только он сможет перестать думать о детях.

Эти мысли не оставляли его с того момента, как он вошел на ту лифтовую площадку в Дуэйн-парке. Столько мертвых людей. Мертвые дети. Аурелио навидался трупов с начала эпидемии, но ни один из тех, кто погиб около того лифта, не должен был умереть.

Для него картина была совершенно очевидна: все тела лежали в одном месте, и не было ни следа того, что Ронсон попытался обеспечить им защиту или прикрыть во время эвакуации через парковку. Айк Ронсон погубил гражданских, бросив их тогда, когда они в нем нуждались. Чем бы Аурелио ни был занят, он должен удостовериться, что Ронсон ответит за то, что сделал.

Раздался писк коммуникатора, и Диас услышал голос лейтенанта Хендрикс:

– Агент Диас. Я нашла кое-что, что может вас заинтересовать.

– Хорошо. Я слушаю.

– Передаю вам материалы. Вводные данные: это зашифрованная передача. ИСАК не зафиксировал ее, но я целенаправленно проверила разговоры Ронсона и нашла сеанс от шести сорока сегодняшнего утра. В это время не зафиксировано ни одного вызова с нашей или с его стороны. Когда я проверила материалы его канала за данный временной интервал, то услышала только белый шум. Пришлось прогнать через несколько дешифраторов. Основная часть все еще заглушена, но я переслала вам то, что уже можно понять.

– И что вы обо всем этом думаете?

– Скажу так: я была очень скептически настроена сегодняшним утром, агент Диас. Теперь мое отношение изменилось.

– Спасибо, лейтенант.

Хендрикс отключила передачу, а на часах Аурелио замигал значок получения аудиофайла. Он решил прослушать его немедленно.

«Страж, вызывает Богомол… перехватили внутренние переговоры… покинула Манхэттен… выйти на контакт и оказать помощь…»

Голос был женским. Значит, Ронсон отзывается на позывной «Страж», а разговаривает с ним как раз «Богомол».

Теперь Аурелио услышал Ронсона: «В Мичиган?» Затем последовали треск и шум. После этого вновь Богомол:

«Смена частот… Богомол, конец связи».

Запись закончилась.

Аурелио прослушал ее снова, но не выяснил ничего нового. Интересно, продолжит ли Хендрикс расшифровку? Контрразведка входила в ее непосредственные обязанности, так что, скорее всего, да. Так или иначе, он уже кое-что узнал.

Во-первых, Айк Ронсон работал на кого-то, кроме Спецотряда.

Во-вторых, его связной в той неизвестной организации отзывался на позывной «Богомол».

В-третьих, – это было не до конца очевидно, но Аурелио казалось, что все так и есть, – Богомол отправила Ронсона на поиски кого-то, кто покинул Манхэттен.

В-четвертых, – что тоже спорно – кто-то направлялся в Мичиган. Сам Ронсон? Или тот, с кем Ронсон должен был выйти на контакт?

Вопросы: кто такая Богомол? Кого ищет Ронсон и зачем? Куда они все направляются?

Ответить на них можно было только одним способом. Аурелио знал, что Айк Ронсон направляется на запад, и ему надо следовать туда же. Даже если придется идти до Мичигана пешком.

Агент вытянулся на кровати и тут же осознал, что очень голоден. Он вернулся на опорный пункт и нашел интенданта, который отвечал за снабжение водителей. У него Аурелио получил пару сэндвичей, кофе и горсть конфет. Вернувшись в комнату, он уселся на кровать и принялся размышлять о том, что знал точно и о чем только догадывался. Он задавался вопросом, насколько может доверять интуиции… Или все-таки стоит позволить Ронсону идти своим путем? Кому сумеет навредить один отступник? Аурелио не был обязан гнаться за ним до самого Мичигана. У него было полно дел в Нью-Йорке и Вашингтоне. Господи, да даже здесь, в Гаррисберге, агент Спецотряда нашел бы себе дело. Здесь тоже жили люди, и у них имелись проблемы.