– Почему вы мне не рассказали о том, что у вас есть отпечаток печати?

– О… – Она удивленно раскрыла глаза. – Это!

– Да, это!

Она пожала плечами:

– Вы не спрашивали.

– Так сильно доверять и столько преград для доверия, – резко сказал Нат.

– Это не значит, что я вам не доверяю! – быстро ответила она. – Просто это вылетело из моей головы, вот и все.

– Я вам не верю. – Натаниэль отпустил ее и подтолкнул к экипажу, который только что повернул из-за угла и остановился рядом.

– Почему не верите?

– Как вы сказали, Габриэла. – Нат распахнул дверцу экипажа. Слуга, собирающийся сделать то же самое, взглянул на него удивленными глазами и отступил в сторону. – Доверие еще надо заслужить.

Нат помог Габриэле забраться внутрь и захлопнул дверцу.

– К тому же я не собираюсь принимать приглашение и идти на этот бал, – пригрозила она.

– О, конечно, вы пойдете. Это в ваших же интересах появиться там, и вы сделаете это.

Она глянула на него:

– Вы не можете приказывать мне.

Натаниэль зло прищурился:

– Могу. Поезжайте. Я увижу вас вскоре дома.

Габриэла выглянула из окна:

– А вы?

– У меня есть еще поручения, которые необходимо выполнить.

– Какие поручения?

– Доверяйте мне, Габриэла. Постарайтесь хоть немного доверять мне. Я вас не подведу. – Нат кивнул кучеру, и экипаж тронулся. А Нат глубоко и расстроено вздохнул: – Я ведь обещал вам это, Габриэла Монтини.

Он повернулся и пешком отправился вниз по улице. Если у него есть надежда сдержать свое обещание, он должен узнать все ее тайны. Их семейный адвокат имел прекрасную репутацию и уже на протяжении долгих лет был известным следователем. Как говорил Стерлинг, этот человек действовал быстро, эффективно и много раз доказывал свою честность в прошлом. Нат никогда прежде не нуждался в его услугах, но если когда-либо и наступило бы то время, то именно сейчас.

С каждым моментом, проведенным рядом с Габриэлой Монтини, Нат понимал, что совсем не знает ее. И очень многое хотел бы узнать.

– Поделить деньги, полученные для поисков печати! – Габриэла ворвалась в гостиную своего дома. Только сейчас она заметила, какой он маленький. Очевидно, пребывание в доме Харрингтонов изменило ее восприятие мира. И это сильно раздражало. – Ты можешь представить себе такое?

Флоренс оторвалась от своей работы и глянула на нее:

– Звучит довольно благоразумно.

Габриэла замерла на половине шага и пристально посмотрела на подругу:

– Благоразумно?

– Габриэла, – Флоренс вздохнула и отложила в сторону красивый чехол для подушки, который вышивала, – ты же прекрасно понимаешь, как и я… и мистер Харрингтон, и мистер Бекуорт, что, где бы вы ни нашли печать, ее хозяин может оказаться совсем не тем человеком, который ее украл. И будет сложно доказать причастность его к этому делу, как и взять печать для опознания, да и в одиночку все это осуществить.

– Я прекрасно понимаю. Но предпочитаю просто не думать об этом. – Габриэла тяжело вздохнула. – В любом случае я не могла даже представить себе, что Натаниэль предложит такое, это попахивает предательством.

Флоренс приподняла бровь.

– Мне казалось, ты говорила, что доверяешь ему?

– Я доверяла! И доверяю. Иногда. – Она глубоко вздохнула. – Я не могу. Хочу и не могу. Но я стараюсь, – быстро пояснила она. – Это не значит, что я не хочу доверять ему. Я хочу доверять ему больше всего на свете. – Эта идея вдруг показалась ей неопровержимой. Ей не хотелось следить за каждым своим словом, которое она произносит при нем. Она бы с радостью доверила ему свои секреты. Может быть, даже свое сердце. Но ведь это абсурд.

– Мне кажется, что это было бы большим облегчением для тебя – начать доверять хоть кому-то полностью.

Габриэла удивленно распахнула глаза.

– Я полностью доверяю тебе!

– Разве? – спросила Флоренс, собирая свою вышивку. – Всегда?

– Да, конечно. – Габриэла вспомнила о поездке в Египет. – Я тебе полностью доверяю.

– Полностью?

– Да, – кивнула Габриэла. – Без вопросов.

– Однако ты не рассказала, что планируешь тайно пробраться в дом мистера Харрингтона.

– Ты бы остановила меня.

Флоренс одарила ее жестким взглядом.

– Это моя работа.

– И ты прекрасно с ней справляешься. И именно поэтому я тебе не рассказала об этом.

– Хмм… – Флоренс остановилась, без сомнения, вспоминая новые примеры. – Ты не говорила мне, что у тебя есть глиняный оттиск печати.

– Ну да…

Флоренс резко на нее посмотрела:

– Габриэла?

– Здесь есть проблема… – пробормотала она.

– Проблема?

– Именно. – Габриэла пожала плечами. – Это не так уж важно, как может показаться…

Флоренс прищурилась:

– Не могла бы ты объяснить, что это значит.

– На данный момент у меня нет этого оттиска. – Габриэла задержала дыхание.

– Понятно… – Флоренс задумалась на мгновение. – А знаешь ли ты, где он может быть?

– Мне кажется, что в Лондоне и скорее всего прямо у нас под носом.

– Лондон довольно большой город.

– Я уверена, что он где-то в нашем доме, – сказала Габриэла, хотя в ее голосе слышалось сомнение.

– Но ты точно не знаешь.

– Нет, хотя… что-то мне подсказывает, что я права. – Она опустилась в кресло напротив Флоренс. – Нет другого варианта, где бы он мог находиться. Энрико говорил мне, что он оставил оттиск в одном месте, там, где он мог быть в сохранности. Где, он сказал, он хранит все самое важное в его жизни. Это должно быть в доме, нигде больше. – Габриэла печально улыбнулась. – Мой брат, как ты помнишь, был еще более подозрительным и недоверчивым, чем я.

– Я с трудом могу это забыть, – заколебалась на мгновение Флоренс. – Но вдруг он оставил отпечаток в банковском сейфе?

– У него не было сейфа, насколько я поняла, когда связалась с банком, чтобы проверить это.

– После его смерти, – кивнула Флоренс. – Очень практично.

– На самом деле немного раньше. – Краска залила Габриэле лицо. – Когда его письма стали более сбивчивыми, и мне показалось хорошей идеей узнать о том, где находится глиняный оттиск. Мне нужно было удостовериться. Энрико доверял только банку, где хранились его деньги. – «Мои деньги». – Ты когда-нибудь думала о том, сколько у нас денег?