Марат слегка склонил могучую шею — видимо, соглашаясь. А потом покачал головой.

— Спасибо за приглашение, Артур. Но я лучше поеду домой. У меня там без присмотра восемнадцатилетний оболтус, который якобы готовится к экзаменам. Но я обязательно выпью на кухне пива за ваш успех. Хорошего вечера.

Еще одну рукопожатие между мужчинами, легкий кивок в пространство между Миланой и Светланой — и человек-гора по имени Марат развернулся и ушел. В ярком свете большой ресторанной люстры вдруг блеснули в темных волосах искры седины. А Света поймала себя на мысли, что, наверное, теперь она не хочет знать, что же такое случилось между Миланой и Маратом. Это история, скорее всего, будет из тех, что могут конкретно выбить почву из-под ног.

— Ура! — раздался преувеличенно бодрый голос Миланы. — Нам несут горячее! Я проголодалась, давайте есть!

А потом, когда они приканчивали третью бутылку шампанского, Милана вдруг произнесла тост.

— Знаешь, за что я пью, Арчи?

Артур из них троих был явно самый трезвый. И голос его звучит так же ровно, как обычно.

— За что?

— За то, что я завтра первым же делом отправляю документы в Гамбург.

Светлана не понимала, о чем речь. Но по тому, как дернулась щека у Артура, отчетливо осознала, что это что-то очень-очень важное.

— Пока рано.

— Ничего не рано. Главное, чтобы не поздно. Я. Отправлю. Документы. Остальное — твоя забота. Теперь у тебя все карты на руках.

Артур лишь покачал головой, но потом все же поднял свой бокал. Света поспешила к ним присоединиться. И уже точно знала, что вот эту историю, в отличие от истории Марата, она точно должна знать.

В эту ночь они впервые не занимались любовью. Но это не значит, что они были не близки. Наоборот, Светлане казалось, что в эту ночь они с Артуром были близки, как никогда — просто лежали, крепко обнявшись, и молчали.

Как будто прощались.

Утром Света проснулась от музыки. Что-то бодрое, ритмичное, слова на английском языке. В постели она была одна.

Обычно Светлана вставала первой. Помогала Артуру с одеждой, разбросанной накануне. Готовила завтрак. Но сегодня все не так.

Начался второй сезон. И у Светланы не было уверенности, что во втором сезоне для нее есть роль.

Артур был на кухне. Именно там же играла музыка, там пахло кофе.

— Привет.

Артур повернулся на ее голос, отложил телефон. Света до сих пор не привыкла к тому, какие у него необычные гаджеты. Его телефон, например, вообще мало походил на смартфон в стандартном понимании. У него не было экрана, зато он был весь испещрен точкам и полосками. Теперь Света знала, кто такой Луи Брайль.

— Я разбудил тебя? Извини.

— Мне все равно надо было вставать.

Артур убавил громкость музыки.

— Кофе будешь?

— Да, но сначала в душ.

Она по-прежнему не понимала, какая нее теперь роль. И есть ли она вообще. Нет, надо все-таки умыться.

* * *

К кофе Света сделала бутерброды. Они пили кофе с бутербродами и молчали. Вчера она хотела узнать про Гамбург. Сегодня с утра уже была не уверена, что у нее есть право задавать такие вопросы.

Артур заговорил неожиданно.

— Эта упрямая… упрямее Миланы нет на свете человека, я тебе точно говорю! Она еще вчера отправила запрос в Гамбург. И сегодня с утра пришел ответ.

— А что там, в этом Гамбурге? — Светлана постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно, не выдавая охватившего ее волнения.

— Клиника. Которая… — Артур не договорил. Спрятался за чашкой кофе. Но Света поняла. И, в отличие от Артура, замерла. И свой вопрос она задала не сразу и тихо.

— И что они ответили?

— Вызывают, — Артур дернул плечом. — Срочно. Они же меня обследовали, у них все данные есть. Приглашают прилететь как можно быстрее. Буквально сегодня. Говорят, что каждый день на счету.

Света вспомнила рассказ Миланы. И ее слова: «Может быть уже поздно». А если — нет?

Она смотрела на Артура, в черные прямоугольники его очков. Что ты чувствуешь сейчас? Сейчас, когда вдруг появился шанс снова видеть?! Что вообще может чувствовать человек, когда… вот в такой ситуации?! И — может быть «да». А может быть — «нет». И от тебя ничего не зависит.

Надежда — это очень жестокое слово. Потому что одной рукой она дает, другой — отбирает. И какая рука будет протянута тебе — та, что подарит, или та, что перечеркнет все совсем, окончательно? Ты не знаешь? Никто не знает. Но от этой неизвестности можно сойти с ума.

— На что ты смотришь?

— На тебя.

А в голове мысленно добавила: «любимый». Именно сейчас, на кухне и под кофе с бутербродами это стало совершенно очевидно. И от нее тоже ничего не зависит.

— Ты поедешь? Сегодня? — молчать дальше нельзя.

— Нет.

— Артур!

— Мне нужно решить вопросы оплаты. Минимум два дня. Я улечу в четверг.

— Ты же сказала, что каждый день на счету!

— Этих дней столько уже упущено, что два дня не имеют значения. Вопрос с оплатой никто, кроме меня, не решит. Это нужно сделать с минимальными потерями для компании.

Артур стал другой — вдруг поняла Света. Вчера в ее объятьях засыпал один человек. А сегодня проснулся другой.

— Хорошо, — она встала. — Налить тебе еще кофе?

Он перехватил ее за руку, когда Света шагнула к кофемашине. Обхватил за талию, притянул к себе и вчерашним жестом прижался к ее груди лицом. Света медленно сняла очки и положила их на стол. И, так же, как и вчера, запустила в его волосы пальцы.

Что-то намудрили сценаристы со вторым сезоном…

Они снова обнимались и молчали. Артур прижимался лицом к ее груди, она гладила его по голове. А потом он повернул голову, прижался щекой, и Света услышала тихое:

— Ты будешь меня ждать?

Этот вопрос что-то перевернул и что-то обрушил в ней. Как, как я могу тебя не ждать?! Кто я вообще теперь без тебя?! Вдруг внезапно ослабли ноги и задрожали руки. Артур прижал ее к себе крепче, и Света нашла в себе силы сказать:

— Да.

* * *

В четверг она не поехала провожать Артура в аэропорт. Накануне они долго любили друг друга — жарко, жадно, бесстыдно, словно в последний раз. А утром, уже на пороге квартиры, прямо на глазах у Миланы Артур прижал ее к себе, крепко поцеловал в губы и шепнул на ухо:

— Помни, ты обещала ждать.

Ушел он, не оборачиваясь.