– Ух ты! – сказал Крепыш.

– Ух ты! – повторил за ним Макс.

– Восхитительно! – перевела эти междометия на язык слов Гизмо. – Мы теперь поплывём?

Отсюда река казалась непреодолимым препятствием. Грунтовая дорога терялась в прибрежной грязи, а за ней начинались мокрые камни, покрывавшие дно реки. Река ревела громче любого зверя, известного Максу; этот рёв эхом отражался от конструкций моста и заглушал все прочие звуки. Вода бурлила, пенилась, взвивалась вверх бурыми и серыми волнами, сыпала фонтанами белых брызг и всей массой устремлялась к югу. А противоположный берег казался далёким и недостижимым.

– Они приближаются, – тявкал Крепыш и в страхе метался взад-вперёд по берегу. – У тебя есть план, верзила? Мы ведь не в ловушке, а?

– Разве мы не собирались поплавать? – спросила Гизмо. – Я готова, если вы не против, ребята!

– Река слишком быстрая, Гиз, – громко пролаял Макс, перекрикивая рёв воды. – Мы не переплывём её.

– Тогда что делать? – протявкала терьерша. – Мы же не сдадимся? Ни за что! Я не позволю каким-то глупым волкам победить нас!

Сквозь шум воды на порогах Макс слышал отдалённый волчий вой. Волки были у моста. И спуск к воде они отыщут за считаные минуты.

Макс в отчаянии огляделся, ища путь к избавлению от опасности. Может, тут есть какая-нибудь дренажная труба или потайной ход? Они бы спрятались и переждали, пока не отыщется чего-нибудь получше.

На берегу было пусто.

Макс обратил взор к реке. И тут ему на глаза попалась груда мусора.

Прямо за мостом к берегу прибились бревна и разные выброшенные людьми вещи: мешки с мусором, деревянные ящики. Вода замедляла течение, закручивалась вокруг мусорной кучи и бежала дальше. Насколько видел Макс, этот завал выдавался вперёд на значительную ширину реки, но в нём имелись промежутки, куда устремлялась вода. Это было что-то вроде узкой, случайно сложившейся запруды.

– Я нашёл выход, – пролаял Макс. – Пошли!

– Иду, иду, – протявкал Крепыш.

Собаки побежали вдоль берега к запруде, вспрыгивая и карабкаясь на большие мокрые камни. Они добрались до места как раз в тот момент, когда первый из волков спустился вниз по грунтовой дороге и увидел их.

– Сюда! – крикнул товарищам волк. – Дольф, вот они!

Макс оглянулся и с удивлением обнаружил, что заметивший их волк был не кто иной, как Пройдоха. На белой шкуре ещё сохранились пятна засохшей крови – память о стычке с лабрадором в приёмной ветеринара. Кажется, Пройдоха был не прочь поквитаться со старым недругом.

– Быстрее! – крикнул Макс приятелям. – Переходим на ту сторону!

– Вот, значит, как мы переправимся? – пролаял Крепыш. – Это не слишком надежный путь, верзила. И у меня не такие уж длинные лапы – ты сам знаешь.

Гизмо запрыгнула на кучу брёвен рядом с берегом и побежала по скользкому, гладкому стволу.

– А мне кажется, отличный! – гавкнула она через плечо.

– У нас нет выбора, – сказал Макс. – Давай скорее. Если свалишься в воду, я нырну за тобой. Обещаю.

Крепыш, дрожа всем телом, сделал несмелый пробный шаг на мокрое бревно, потом ещё один.

– Не так я хотел закончить свои дни, – проскулил такс. – Может, Дэнди Коготь со своим Анклавом не зря прячется в лесу.

– Живей! – гаркнул Макс и подтолкнул его носом под зад.

– Хорошо, хорошо, и нечего пихаться!

Крепыш двинулся по запруде с такой же лёгкостью, как Гизмо, которая уже преодолела четверть пути и теперь балансировала на торце кухонной двери, зажатой между двумя камнями. Макс оглянулся ещё раз: за ними по грязи бежали три волка, Пройдоха – впереди.

Макс вспрыгнул на бревно – оно сдвинулось с места под его весом, качнулось, и пёс едва не свалился в воду. Он взвизгнул, но умудрился нащупать задними лапами сук на мшистом подгнившем стволе и устоял.

Похоже, мусорно-бревенчатая дамба крепка только с виду.

Но времени на сомнения и колебания не было. Макс перескочил с бревна на следующее скопление мусора: с полдесятка чёрных пластиковых пакетов прицепились к голой верхушке дерева, которое застряло между порогами. И снова мусорная запруда закачалась под лапами Макса, грозя скинуть пса в реку. Брызги ледяной воды летели в глаза, ослепляли. Макс, фыркая, двигался вперёд; на этот раз он ступал осторожнее, перед каждым прыжком проверял, надёжна ли опора.

– Гляньте на него! – крикнул за спиной Макса один из волков. – Он еле на лапах стоит! Сейчас кувыркнётся. И мы за ним следом.

– Ну и торчите тут, трусы! – рыкнул Пройдоха. – Ишь нежные какие, боятся лапы замочить! Упустим этих псов, так Дольф вашими кишками пообедает. Вашими, заметьте, не моими.

Волки промолчали. Через мгновение раздалось шлёпанье лап по воде: сначала Пройдоха, а за ним и другие волки неохотно шагнули на первое бревно запруды.

– Макс! – крикнул Крепыш. – Давай живей, верзила! Они у тебя за спиной!

Сморгнув с глаз воду, Макс различил впереди крохотные фигурки Гизмо и Крепыша: те жались друг к дружке на большом деревянном ящике, застрявшем в запруде. Макс вдруг с ужасом понял, почему остановились малыши: когда они пустились через реку, завал простирался гораздо дальше. А теперь всё, что было за этим самым ящиком, смыло течением.

Под лапами у Макса снова всё зашаталось. Кучи веток и пластиковых бутылок и пакетов расползались под тяжестью лабрадора. Два больших мешка запрыгали на волнах, и их уволокло потоком.

Мусорный мост распадался – в любой миг Макс рухнет в воду, и тогда его накроет с головой холодными волнами, затянет вниз…

– Ещё чуть-чуть! – крикнула Гизмо. – Давай же!

Раздался волчий вой, затем всплеск воды.

Макс увидел серую голову волка, который силился удержаться на поверхности воды, а его уносило. Течение в реке было такое быстрое, что в один момент бедняга был тут, а в следующий он уже исчез под бурлящими коричневыми волнами где-то далеко-далеко.

– Стой! – рыкнул Пройдоха. Волк был в каком-то шаге от Макса. – В этот раз не уйдёшь, барбос!

Пёс вздрогнул и посмотрел вперёд. Ящик и Гизмо с Крепышом были всего в паре прыжков от него. Если идти так же осторожно, Пройдоха доберётся до Макса раньше, чем сам лабрадор – до своих друзей. Но если прыгнуть…

Крепыш смотрел на Макса с тоской в больших карих глазах. Гизмо тявкала и тявкала, призывая лабрадора торопиться. В ушах звучал рык Пройдохи; волк был так близко, что Макс ощущал сзади его горячее дыхание. Была не была: времени на размышления не осталось.

Составив вместе лапы и присев, Макс взлетел в воздух над холодной рекой.

На мгновение он завис в полёте, время будто замедлило ход. Серебристая вода проносилась внизу, прохладный воздух раздувал шерсть, и пёс вспомнил, что рождён как раз для этого: бегать, прыгать, гнаться. В такие моменты он чувствовал себя самим собой, как никогда.