Облонские совещались между собой, заглядывали друг к другу в листочки. Нина с Лерой перешептывались, бросали настороженные взгляды на меня и почти ничего не писали. В общем-то, я понимала, что вся эта затея может оказаться бессмысленной тратой времени. Допустим, после анализа списка Облонских я смогу вычислить людей, часто посещавших дом. И даже проверить особо подозрительных. Как говаривал один знакомый: «Подозрения ведь к делу не пришьешь». Без доказательств мне предъявить им нечего. Установить слежку, даже за парочкой особо перспективных, не получится. Для этого придется бросать подопечных одних, а значит, подвергать их неоправданному риску.

Что касается информации о кладе, тут вообще сложно предполагать что-либо. В семье Замковых тайну хранили четыре поколения. Разумеется, Лера с Ниной физически не смогут просчитать, где произошла утечка. Просто логично предположить: раз недруги активизировались именно сейчас, значит, и узнали о ценностях недавно. Но на самом деле обстоятельства могут складываться совсем по-другому.

– Мы готовы озвучить результат наших размышлений, – начала Лера.

– Давайте.

– Задача сложная, поэтому рассуждаем от противного. Я никому не говорила, Нина тоже.

– Это правда. Даже муж не знает, – подтвердила сестра.

– Наша мама в курсе всего, и знал отец, но сказать они никому не могли. Дядя тоже. За остальных присутствующих здесь родственников, – Лера покосилась на Светлану, – не поручусь.

– Я никому не говорила! – тут же резко взвилась женщина.

– Ладно, мы верим, успокойтесь. Лера, будь добра, продолжай, – сочла я нужным погасить конфликт в зародыше.

– Оля, думаю, молчала. Катя даже не знала ничего. Дальше. Раевских мы исключаем, несмотря на твои, Женя, сомнения. Они за кладом охотиться не могут, так как давно в ином мире все. А знали или нет и тем более говорили ли посторонним или молчали, тут выяснить что-либо сложно. По той же причине.

– Хорошо. Что еще?

– Бабушка Валя в этом смысле была кремень.

– Она только один раз в жизни прокололась: рассказала о кладе деду, – ввернула Нина.

– Ну, ты, Женя, историю их жизни в подробностях слышала. Так что повторяться не будем. Дедушка в этом плане является слабым звеном. Что и кому он мог сказать, мы не знаем и, боюсь, не узнаем никогда.

– Вы никого из родни не забыли?

– Нет. Еще о кладе знали сестра бабушки, Мария, и, вероятно, ее муж. Но они погибли во время Второй мировой войны, и если и могли кому-то о кладе проболтаться, нам этого тоже никак не узнать.

– Попробуем подытожить, – предложила я.

– Получается какая-то ерунда у нас, – заявила Нина, – проболтаться никто не мог, а злодеи по двору шныряют ночами в поисках семейных ценностей. И нам никак не выяснить источник утечки.

«Нет ничего тайного, что рано или поздно не становилось явным. Эти товарищи, поскольку живо интересуются кладом, когда-нибудь себя проявят. И мы сможем их задержать и допросить. Вот тогда и выяснится источник утечки. А сейчас гадать и вправду бессмысленно», – подумала я, но предпочла промолчать, соглашаясь с мнением Нины.

Прошло еще несколько дней. Сестры продолжили поиски. Я им помогала, одновременно пытаясь свести и проанализировать список вероятных подозреваемых. Он, кстати, получился весьма внушительным. И, чтобы разобраться, иногда, прямо во время поисковых работ, мне приходилось обращаться к Ольге за пояснениями.

Например, такими.

– Оля, скажи, тут упомянуты Кривицкие: Марина, Лена, Саша. Это кто?

– Родня со стороны мамы. Они сейчас в Германии живут. Года два как уехали. Но раньше мы довольно часто общались. А ты просила всех упоминать, кого может знать Ричик, – поясняла девушка.

– А дядя Вася – это кто?

– Старик, на соседнем участке живет, с правой стороны. Раньше он у нас часто бывал. А теперь, после инсульта, почти совсем из дома не выходит. Я проведывала старика пару раз. Но мы с внуком его, Сашкой, не очень дружны. В последний раз парень дал понять, что не особо рад визиту, так что…

– Понятно, а с соседями с левой стороны вы общаетесь?

– Ну, так, только здороваемся при встрече. И, в общем, не знаем их особо. Раньше там Царики жили, бабушкины друзья, кстати. Потом старики умерли, а дочь продала дом.

– Давно?

– Примерно полгода уже прошло, может, чуть больше. Мы в гостях у них не были и к себе не звали. Рич этих людей совсем не знает.

– Ладно, – вернулась я к теме, что не полностью исчерпала себя, – а этот Сашка? Его в списке не было. Он заходил к вам по-соседски?

– Кажется, ни разу не бывал. Когда Ричик молодой и невоспитанный был, он убежал со двора и носился по дороге. Тут внучок соседский куда-то шел, ну Рич его и тяпнул за ногу. Сашка хотел в суд подавать, его дядя Вася еле отговорил. Так что с нашим псом у молодого соседа взаимная и стойкая вражда. Одно время мама боялась, что он Рича отравить попытается. И просила кинолога, чтобы он, воспитывая пса, провел специальный тренинг, когда животное приучают брать пищу только у хозяев.

– Последние события показывают, что ничего не вышло из этого, – саркастично вставила Нина, на миг прерываясь, опираясь на лопату и вытирая пот со лба.

– Ага, почему-то не получилось. Хотя Ричик не глупый и остальные команды прекрасно усваивал.

– Тренировать его примерно когда начали? – хмыкнула я.

– В полгода, может, месяцев в восемь. А что?

– Это поздно. Некоторые рефлексы и привычки сформировались уже. Подобный тренинг нужно проводить практически с рождения. Вернее, в месяц-полтора от роду животного.

– Кинолог мог этого не знать? – медленно проговорила Оля.

– Нет, – широко улыбнулась я, – это знает каждый специалист по подготовке животных. Он просто вас «забыл» ввести в курс. А что? Собаки ведь говорить не умеют. И с кинолога взятки гладки, он ведь учил? Учил. Чья ж вина, что пес ничего не усвоил? Кто знает, может, он глупый у вас? А, нет, они говорят так: «своенравный и трудно поддающийся дрессуре».

– Вот же гад! Я столько денег отдала! За каждое занятие платили дороже, чем самому крутому репетитору по иностранным языкам!! – возмутилась девушка, рассерженно втыкая лопату в то, что раньше было глиняным полом.

– Не расстраивайся, деньги – дело наживное, – попыталась утешить сестру Лера.

– Хочешь, съездим, припугнем его? – в авантюрном порыве предложила я. – Как паренька зовут? И где, кстати, он тут у нас в списке?

– Ой, а мы его, кажется, не вспомнили, – обескураженно пробормотала Оля.

– Ну молодцы! Я же просила: всех.

– Забыли мы.

– Очень даже зря. Того, кто его тренировал, пес обязательно запомнит и будет слушаться как хозяина, даже лучше, до конца своих дней. Как зовут кинолога?