«Интересно, какая же девчонка тут дочь шейха? – подумалось ему. – Та или та? А может быть, вон та? Ну да ладно, дальше видно будет. Эвакуировать все равно придется всех, независимо от происхождения. Дети есть дети. Но монашкам, думаю, о принцессочке этой рассказывать не стоит. Мало ли как они на это отреагируют?..»

Парни тем временем отправились в беседку досматривать сны. Но вскоре стало ясно, что вздремнуть им не удастся. Воспитанники детского дома, особенно те, что были постарше, одолеваемые любопытством, окружили десантников, поняли, что они совсем не злые, и моментально прониклись к ним симпатией. Спецназовцы развязали вещмешки, поделились с детьми своим запасом рафинада и в момент стали их лучшими друзьями. Мальчишки рассматривали автоматы, висящие на стенке беседки, сверху донизу увитой виноградными лозами, рассказывали о своем житье-бытье. Девочки, как и заведено на Востоке, получили гостинцы из рук мальчиков, стояли чуть поодаль и с любопытством разглядывая чужаков.

Лопоухий, длинный, как соломина, мальчишка, назвавшийся Джафаром, оказался самым словоохотливым. Он в деталях рассказал, какие вооруженные группировки обретаются в районе Банара, кто с кем ладит, а кто с кем не очень, почем на здешнем черном рынке оружие и боеприпасы, а также многое-многое другое.

Но тут подошла монахиня, которая представилась как сестра Амалия. Она позвала всех мальчиков постарше, поручила им привезти воды из источника, а девочкам и мальчишкам помладше велела заняться уборкой помещений.

Оставшись одни, парни обернулись к своему командиру.

– Мы что, и в самом деле отсюда уходим? – недоуменно поинтересовался Федор Антохин, поправляя спиртово-камфорный компресс.

К счастью, его нога сильно не пострадала, случился лишь небольшой ушиб сустава.

– Конечно, нет! – Горяев усмехнулся. – Нам дано боевое задание, и выполнять мы его будем как должно. Из самого детдома, судя по всему, уйти придется – не воевать же с женщинами! Но мы перейдем на нелегальное положение. Где-нибудь незаметно осядем и будем наблюдать за обстановкой. Уверен, их нейтралитет долго не продержится. Бандиты есть бандиты. Вряд ли информация о готовящейся резне была уткой, и банда вскоре даст о себе знать. Вот тогда этим теткам придется смириться с нашим присутствием.

– Да тут только одна тетка!.. – Серега Приберегин с хрустом потянулся. – А остальные сестры, я бы сказал, в самом соку!

– Сергей! – Горяев нахмурился. – Смотри у меня! Чтобы ни-ни!

– Командир, да это я в шутку! – Приберегин сокрушенно развел руками. – Я же не Паша Самарин!..

Парни негромко, но дружно рассмеялись.

Полчаса спустя на скрипучей тележке мальчишки привезли бак с водой. Джафар наполнил большой кувшин и принес его в беседку. Это было как нельзя кстати. Фляжки уже опустели, пить хотелось всем без исключения. Хлебнув из кувшина и наполнив фляжки прозрачной ледяной водой, спецназовцы от души поблагодарили паренька.

Он немного поколебался и неожиданно сообщил:

– Какой-то чужой дядька спрашивал нас у родника, кто сейчас здесь в детдоме. Я ему сказал, что только все мы и наши воспитательницы во главе с тетей Марьям. Про вас я говорить не стал, сразу понял – это плохой человек. Он мне очень не понравился.

Спецназовцы переглянулись. Судя по всему, они прибыли вовремя.

– Позови тетю Марьям. Мне с ней надо поговорить, – попросил Горяев.

Когда та вышла, он рассказал ей, что слышал от Абдулкарима Саттама о намечающейся резне, упомянул и о подозрительном типе, подходившем к мальчишкам. Женщина округлившимися глазами смотрела на офицера и, как видно, не знала, верить ему или нет. Но Горяев не собирался разводить дипломатию, на нее просто не было времени.

– Уважаемая сестра Марьям!.. – строго заговорил он. – Как видите, ситуация в корне изменилась. Ваш нейтралитет уже не служит защитой детям. Теперь настал наш черед. Руководство всем тем, что сейчас здесь происходит, я беру на себя. Мы не имеем права уповать на милосердие бандитов и обрекать детей на роль агнцев для заклания. Этого я не допущу, пока жив, пока целы мои ребята.

– Вы собираетесь начать стрельбу на территории детского дома? – укоризненно глядя на него, почти прошептала та.

– А что предложили бы вы? – Горяев выжидающе прищурился.

– Давайте поступим так… Если сюда кто-то придет, то пусть вас пока не будет видно. Может быть, все и обойдется? Ну а если… – Тут сестра Марьям печально понурилась. – В общем, действуйте, как знаете. Господь вам судья.

Она медленно пошла к зданию, а спецназовцы быстро определились со своей диспозицией. В ветвях платана, росшего рядом с воротами, был устроен наблюдательный пункт. Все остальные спрятались и ждали наступления критического момента. Сашке Журбину было поручено дежурить внутри дома, у входной двери.

Прошло несколько часов. Близился полдень. За это время дети успели позавтракать свежеиспеченными лепешками со сладким чаем и жизнерадостно носились по двору. Внезапно из проулка вылетели два американских джипа. Машины подрулили к воротам детдома. На белый свет вывалились человек восемь небритых мужиков с толстыми волосатыми руками, вооруженных, что называется, до зубов. Громила, шедший впереди, пинком распахнул ворота и по-хозяйски вошел во двор. Там мгновенно наступила тишина. Дети сбились в плотную кучку и стояли невдалеке от входа в здание.

Навстречу незваным гостям из дверей поспешили монахини, на ходу бормоча молитвы.

– Господа, я просила бы вас покинуть эту территорию – здесь дети! – объявила сестра Марьям. – Сам имам Раян сказал, что в нашем детском доме недопустимо присутствие тех, кто носит оружие.

– Ха! Он для меня не авторитет. Этот старик выжил из ума. Да и какое отношение к вам имеет имам Раян? – Главарь пренебрежительно и как-то очень нехорошо ухмыльнулся. – Вы же христианки! А чему вас учит ваш пророк Иса? Он велит вам помогать нуждающимся и утешать страждущих. Вот и исполните его завет! Я и мои воины истосковались по утешению. Если одна из вас сейчас утешит меня, то мы, конечно же, сразу уедем. Если вы не захотите исполнить завет Исы, то всем нам придется утешиться тем, что мы найдем сами. Ты, старуха, нам не нужна, а вот те маленькие хорошенькие гурии будут в самый раз. – Он указал на детей.

Побледневшие монахини переглянулись и потупили взоры.

– Ну, я жду! Считаю до трех!.. – рявкнул бандит, уже явно теряя терпение.

Одна из монахинь, совсем еще молоденькая, светловолосая, с европейскими чертами лица, тихо всхлипнула, после чего, не поднимая глаз и кусая губы, понуро пошла к входу в здание.

– Вот так-то лучше! – гоготнул главарь, направляясь следом.

Но едва он скрылся за дверью, внутри раздался какой-то непонятный грохот. Бандиты удивленно переглянулись, пытаясь сообразить, что же там могло произойти. Однако еще через секунду все прояснилось само собой. Дверь с грохотом распахнулась, и главарь, лишившийся автомата, подсумков, пистолета и ножа, кубарем вылетел наружу. Он с размаху грохнулся оземь, растянулся во всю длину, но тут же скорчился и громко завыл от боли. Следом на крыльцо вышел крепкий парень в камуфляже, с черной маской на лице. Он держал перед собой два автомата – свой и главаря.