Центр Пулонце встретил меня необычайно оживлёнными улицами, по которым сновали горожане и катили многочисленные повозки. В одном месте даже столкнулись две телеги, зацепившись одна за другую. Мы остановились, ожидая, пока громко орущие хозяева не растащат их в разные стороны.

— Эй, любезный, — окликнула невысокого мужичка с окладистой бородкой, тащившего в мешке отчаянно визжащего поросёнка, — у нас тут что, праздник намечается?

— Да какой праздник! — мужичок скинул мешок на землю и вытер рукавом пот. — Ярмарка же сегодня! Вот, — легонько толкнул ногой свою ношу, — несу, может, удастся продать. Вам, барышня, поросёнок, случа?ем, не нужо?н? Недорого отдам!

— Нет-нет, вы что, — замахала я руками, — я вообще-то здесь не за этим.

Однако ушлый мужик не собирался сдаваться. Решив, что я и есть его покупатель, он сунул руки в мешок и вытащил оттуда крупненькую свинку.

— Во, смотри! — направился он ко мне. — Недорого отдам, говорю. Тебе что, на холодец и жаркое мясо не надо?

— Да не нужен мне ваш холодец! — возмутилась я, пытаясь отбиться от визжащей животины, потому что её уже настойчиво стали запихивать в мою бричку. Пока препиралась с мужиком, не заметила, как сумка с Бибом соскользнула с колен и попала под поросячьи копытца.

— А-а-а-а… — завизжал честно молчавший до этих пор Биб и, вылетев из сумки, распушил хвост, — убивают!

— О-о-о-о-о! — заголосил настырный торговец, увидя петушиные перья. — Демоны!

— Уиииии! — подхватил их дуэт свин, выскальзывая из моей брички и радостно несясь по дороге. Ныряя между ног, он на полном ходу влетел в юбку какой-то бабы, тащившую полную корзинку яиц, и, запутавшись в складках, повалил её на мостовую.

— Ой, помогите! Демоны! — завизжала она, подхватив вопль мужика. Яйца посыпались на землю, те из них, что не разбились, покатились в разные стороны. — А-а-а-а-а, мои яйца! — не своим голосом взвыла женщина.

— Нечисть, нечисть! Спасайся, кто может! — заорал седой старикашка и, пока народ в ужасе бросился врассыпную, принялся собирать уцелевшие яйца и рассовывать их по карманам видавшего виды зипуна.

— Караул! Держи порося! Сбежит! — опомнился торговец и припустил за своим хозяйством.

— Ату его, ату! — засвистел рыжий мальчонка.

— Эй! А кто за яйца платить будет? А?! Обнаглели! — очнулась хозяйка разбитого добра и кинулась с кулаками на деда. — А ну пшёл вон, козлина! Э! Ты куда мои яйца попёр?! Городовой! Городовой! Сюда! Грабят!

Через час с небольшим я выходила из городского околотка, где всеми силами пыталась доказать, что я была ни при чём и никакого отношения к разбитым яйцам не имею, а куда делся мужик со своей хрюшкой, не знаю, да и вообще в городе не проживаю и здесь оказалась проездом. И что вовсе не я возглавляю шайку, вознамерившуюся украсть яйца. Городовой, правда, попытался пристроить к происшествию Биба, но я сказала, что это редкий зверь, завезённый из дальних стран. И хотя лишившаяся своего товара торговка настаивала, что это хорь обыкновенный, хвост из перьев подтвердил мою правоту. Городовой даже попытался вырвать одно перо, за что Биб его чуть не цапнул за палец. Однако мне всё равно пришлось возместить торговке ущерб, иначе мы бы из околотка не вышли. Спасибо, что поросёнка мне не приплюсовали. Я постаралась поскорей ретироваться оттуда, пока не заявился хозяин хрюшки, а то мало ли что тому захочется. Я вышла на улицу и остановилась, не зная, в какую сторону мне теперь двигаться.

— Вот что я теперь господину Мефодию скажу. Ой, да он же меня прибьёт, — услышала я за спиной причитания недавней оппонентки.

— Господину Мефодию? — повернулась я, заслышав знакомое имя. — Вы сейчас, случайно, не про знахаря?

— А то! Он меня, почитай, с утра ждёт, а я весь товар порастеряла. Сначала Егорка, кабан соседский, чтоб ему гороху насовали в корыто, пол-огорода, зараза, разнёс. Пока его поймала, да с соседа ущерб стрясла, почитай, полдня прошло. А теперь вот какая оказия. И что мне теперь делать прикажете?!

— А вас как зовут? — план в моей голове созрел моментально. Вот это была удача! Теперь я могла всё разузнать про этого знахаря, так сказать, из самых болтливых уст. Судя по объёму информации, что излился на блюстителя порядка, знала она немало.

— Марьяна я, — она подозрительно осмотрела меня, — я в околотке говорила. Ты что, с глушью?

— Простите, — пропустила мимо ушей её колкость, — просто я задумалась.

— А я вот завсегда прислушиваюсь, а потому знаю, что ты ведьма, но без диплома. А тебе господин Мефодий на кой?

— Хочу у него учиться! — выпалила я первое, что пришло на ум. Не говорить же ей правду!

— Так он учеников не берёт, — она фыркнула, недоверчиво осматривая меня. — Но если только...

— Что?

— Ему помощница нужна была по хозяйству, — хитро посматривая на меня маленькими голубыми глазками, сообщила она. — Только, чур, я помогаю тебе, а ты мне.

— А я чем?

— Как это чем?! Если ты по хозяйству будешь, значит, должна ходить на рынок. Только ты не там, а у меня всё покупать будешь. Договорились?

— А товар свежий, надеюсь? — я сурово прищурилась, оглядывая её оценивающим взглядом покупателя.

— Обижаешь! С утра всё рвать буду, самое свеженькое, как положено. Так мне до перекупщиков топать надо, а тут вот, недалече от моего дома.

— А знахарю Мефодию что скажем?

— Про овощи? — непонимающе уставилась она на меня.

— Про меня, — указала на себя. — Я откуда взялась?

— Так он сам меня просил бабу ему подыскать тихую да толковую, чтоб по хозяйству дельной была. Вот я тебя и приведу.

— Мне кажется, я на бабу не тяну, — я вздохнула, оглядывая себя.

— Тьфу, а на кого ты тянешь? На мужика, что ли? — уставилась на меня Марьяна. — Баба — она и в Замирье баба. Сейчас косынку повяжем пониже, да ссутулишься побольше. Ему что баба, что госпожа, что полено в прихожей — всё без разницы. Главное, чтобы не мешалось да жрать готовило. Хотя он и есть забывает, напоминать надо. Чисто дитё малое! Я вот предлагала ему жениться на дочке моей, всё ж как ни крути, а партия хорошая, и денежка у него водится.

— А он?

— Разогнал меня. Так орал, что я потом неделю к нему ходить боялась.

— Что, неужели такой страшный?! — удивилась я. Мне казалось, чтобы напугать такую женщину, ещё постараться надо.

— А то! — она махнула рукой. — Маг одним словом превратит в какую-нибудь свинью, и бегай потом хрюкай.

— А что, были случаи? — мои глаза с испугу округлились. Он что, похлеще ведьмака?

— Не, — она вздохнула, — если честно, то сама-то я не видела, но народ сказывал. Ну что, согласна?

— Да, — прыгнула, как в омут головой. А что мне было терять? Всё равно надо пробовать. Вдруг вот это недоразумение и есть мой суженый?