Дальше случилось необъяснимое, я только успела увидеть, как ведьмак что-то раздавил в пальцах. Мгновение спустя меня швырнуло, словно напакостившего в углу кота, в тёмный тоннель перехода, и я с размаху шмякнулась на землю. Кое-что сзади знатно отбилось о так некстати подвернувшийся камень, но в целом приземление рядом с кромкой леса прошло удачно. Радовало, что скатерть так и осталась при мне, хоть не пришлось сверкать назревающим на заднем месте синяком.

В душе медленно разгоралась обида. Вот же скотина рогатая! Ну ладно, пока безрогая. Даже не выслушал. Но ничего, решила, что вот высплюсь, а завтра отправлюсь возвращать скатёрку. Если он думал, что ведьмы рода Весталей так быстро сдаются, ни разу не угадал! Тем более из троих претендентов этот нравился мне больше всего. Знахарь был тощий и рыжий, а инквизитора я до дрожи боялась. У нас в школе про него ходили жуткие слухи. Так что по сравнению с теми двумя ведьмак был просто душкой.

Когда я добралась до дома, был уже вечер, и теперь я сидела за дальними кустами, ожидая, когда тётушки разойдутся со двора. И только после этого прокралась в дом и осторожно поскреблась в комнату к тёте Пифе.

— Ох, силы подлунные! — вытаращилась на меня родственница. — А ну заходи давай!

Вскоре я жадно поглощала булку, запивая её молоком, и рассказывала о своих мытарствах.

— Вот жлоб! — выругалась тётя. — А берегиня? Странно всё это. Озёрный дух и болото. Спасибо, конечно, что она тебя спасла... Но если бы не это, я бы её, паразитку, мигом развеяла! Честное слово. Не посмотрела бы, что эта водная нечисть под охраной. Слушай, я вот что никак не пойму: как ведьмак открыл так быстро портал? — она уставилась на меня. — Прямо удивительная личность! Неужто портальщик?

— Он что-то в пальцах раздавил. Разве портальщики так делают?

— Я проконсультируюсь у знающих людей. Похоже, что наш ведьмак и правда какой-то странный тип. Так что планируешь теперь делать? Может, отправишься лучше к рыжему знахарю?

— Не-а, — промычала я, жуя. — Пойду завтра скатерть отдавать. Мне только надо себя в порядок привести и храбрости набраться.

— Ну, с внешним видом, извозчиком и храбростью я тебе, допустим, помогу, — вздохнула тётя. — А дальше сама. Жаль, что ты порталом не хочешь. Может, ещё разок попробуем?

— Нет! — я замотала головой, вспоминая полученный опыт. — Я лучше на извозчике, а дальше пешочком. Хватит мне озёрных духов смешить. Она, небось, до сих пор зубы скалит, меня вспоминая.

Ночь я не спала. Не помогла и тёплая ванна с успокоительными травами. Попробуй тут уснуть, когда осталась наедине со своими воспоминаниями, и от одной мысли, что завтра снова придётся идти на штурм злого ведьмака, становилось не по себе! А от этого в голову лезли всякие бредовые идеи. Хотелось тюкнуть потенциального жениха по голове чем-нибудь тяжёлым и отволочь в Городскую управу, чтобы там нас быстренько поженили! Попросила бы тётю Пифу, чтобы она морок на всех наслала. Эх, жаль, что об этом можно было только помечтать. Во-первых, предки бы не поняли, во-вторых, ведьмак, очухавшись, голову бы мне открутил. Представила себя без головы и взгрустнула. Биб, как назло, крепко спал, а потому поговорить мне оказалось не с кем. Я подумала: а не взять ли мне его завтра с собой? Всё равно хуже того, что произошло, уже не будет. А так и идти бы было не скучно и к ведьмаку заходить не так страшно. Если что, фамильяр бы Архипа отвлекал.

Рассвет только начинал разгонять ночную тьму, а я уже была на ногах. Решила сегодня ослушаться тётушку и одеться в одно из своих платьев, чтобы больше не походить на новогоднюю ёлку посреди летнего леса. Быстро приняла утренний душ, потом достала простенькое светлое платье в мелкий чёрный горошек с рукавами-фонариками и скромным вырезом. Собрала волосы, перевязав их белой лентой. Покрутилась перед зеркалом. Несмотря на бессонную ночь, выглядела я в этом наряде совсем юной и свежей. Я надеялась, что это поможет смягчить сердце потенциального жениха и он посмотрит на меня благосклонно.

Приведя себя в порядок, отправилась на кухню. Налила из крынки в небольшую бутыль молока, решив позавтракать по дороге. Потом, подумав, сложила в небольшую корзинку продукты: несколько сдобных булочек с маком, кусок твёрдого сыра, немного вяленого мяса, лепёшку и ароматную ветчину, от вида которой текли слюнки. Ведь не зря опытные барышни говорили, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Это я тоже в книге вычитала. Теперь настало время провести следственный эксперимент, как в детективах, которыми я зачитывалась по ночам, правда это или нет. Тёте решила про содержимое корзинки не рассказывать, вдруг засмеёт. Вернувшись в комнату, растолкала сладко храпящего Биба.

— Вот что надо, а? — недовольно пробурчал он, отползая подальше от моих рук. — Дай полежать, ты что, не видишь, что я только заснул?!

— Биб, не выдумывай! — я наклонилась и дёрнула его за лапку с розоватыми подушечками. — Ты вчера, как только растянулся у меня под боком, так сразу и засопел. Пойдём со мной, а то мне одной скучно, а я тебе мясца дам.

— Мясца? — приоткрытый глаз-бусина уставился на меня. — А много взяла?

— Достаточно.

— Достаточно много для меня или вообще много? — приподнялся он, водя маленьким носом из стороны в сторону и пытаясь определить, где обещанное лакомство. Похоже, его сон улетучился от одних только мыслей о еде. — А когда мы есть начнём — прямо сейчас или когда выйдем?

— Как доберёмся до леса, выйдем и посидим в тенёчке, — пообещала я.

— Всё, я не дождусь и помру в расцвете лет, захлебнусь слюной, и у тебя не будет любимого фамильяра.

— Биб… — я укоризненно посмотрела на хорька, растянувшегося на спине лапками вверх и вывалившего язычок.

— Я уже почти мёртв… — прохрипел мне этот негодник.

— Тогда и мяса давать тебе смысла нет.

— Это почему же? — вскочил он.

— Ты же всё равно уже помер, что его зазря переводить?

Я свернула скатерть, которую вчера очистила до кипенно-белого состояния, завернула в бумагу, чтобы она случайно не испачкалась, и аккуратно положила в корзину сверху.

— Ну что, идёшь? Или мне тебя нести хоронить?

— Иду-иду, — Биб слетел с кровати, пулей преодолел расстояние до меня, вскарабкался по юбке вверх и забрался в сумочку-переноску, что висела у меня на плече.

— Вот и славно, — похлопала я по боку.

Когда я постучалась в комнату к тётушке, на улице стало совсем светло. Птицы выводили на ветках переливчатые трели, приветствуя начало нового дня. Тётя Пифа, осмотрев меня критическим взглядом, глубоко вздохнула и выдала:

— Ульяна, ты уверена, что тебе надо идти в этом безобразии?

— Почему безобразии? — я оглядела себя, расправляя складочки на юбке. — Очень милое платье.

— Очень милое… — передразнила меня тётя. — Хочется достать носовой платок и вытереть тебе нос.

— Почему, — я схватилась рукой за лицо, — я что, испачкалась?