Однозначно в этот момент мне захотелось сбежать.

Через полчаса сбежать мне хотелось еще больше.

Магесса Вантерфул появилась в доме своего сына в самый разгар завтрака. Появилась не прямо в столовой, что радовало, а на пороге его дома. Внутрь ее впускал молчаливый дворецкий, который, на мой взгляд, выглядел слишком напыщенным.

Ворвавшись в столовую, где я нервно кромсала блин на тарелке, она начала с угроз:

— Я не дам своего согласия на этот брак!

— А кто тебе сказал, что я нуждаюсь в твоем согласии? — как бы невзначай заметил мужчина, а у меня нож громко скрипнул по тарелке, привлекая ко мне внимание обоих представителей этой родовитой семьи.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба, но на женщину подействовали отрезвляюще. Дождавшись, пока дворецкий отодвинет для нее стул, она грациозно села, перенесла себе в тарелку лопаткой стопочку блинов, полила их белым сладким соусом и…

— Я должна знать, что происходит!

— Мама, твой сын влюбился. И раз уж ты теперь знаешь, что происходит, посмотри, пожалуйста, нет ли на Павлиции следа от чар влияния. Только ограничься именно этим, будь добра. Что находится в голове у моей невесты, тебя не касается.

Мне казалось, что я резко уменьшилась в размерах. От этих двоих ощущалось такое давление, что мне хотелось как можно быстрее ретироваться под стол. Создавалось впечатление, что еще немного — и сам воздух загорится, однако причиной этого я буду лишь косвенно.

Недобро сузив глаза, женщина порывисто перевела свой взгляд на меня. То самое вчерашнее ощущение окаменелости вновь вернулось, к чему я готова не была. В моем положении радоваться было нечему, однако все было гораздо серьезнее, чем мне думалось.

Ощутив поверхностное прикосновение чужой магии, я ждала, что неприятное чувство вот-вот прекратится, но вместо того, чтобы завершить осмотр, директриса попыталась проникнуть глубже — под естественную защиту, взломать которую мог любой второкурсник.

Ставить на себя полноценную магическую защиту я еще не умела.

Моя магия сработала раньше меня. Ощутив угрозу извне, огонь встрепенулся и полыхнул, исходя из моей груди оранжево-красным облаком. Я сама испугалась. Мне точно не хотелось сжигать магессу Вантерфул, пусть и случайно, и даже защищая себя. Я была многим обязана ее сыну.

— Извиняться не буду, — произнесла я сдержанно, стоило пламени стремительно погаснуть у чужого лица, вынуждая женщину максимально отклониться назад. — Вы нарушили мои личные границы.

— А я предупреждал, — отчего-то сильнее повеселел Истол. Но тут же вновь стал серьезным. — Уровень влияния?

— Ноль, — выдохнула женщина зло. — Это все, зачем ты меня позвал? Проверить безродную девчонку, которая опозорит нашу семью одним своим существованием? Ее обвиняют в смерти влиятельного галеция!

— Магесса Вантерфул, а вы сколько внуков хотите?

И да, это спросила я. Потому что оскорблять себя я никому не позволю.

Лицо женщины побагровело. Глянув на меня ястребом, непримиримо поджав губы, она растворилась во вспыхнувшем кольце портала, так ничего и не ответив.

Стоило директрисе исчезнуть, как искренний заразительный смех Истола грянул на всю столовую. Я тоже позволила себе скромную улыбку, но все же сказала:

— Извините.

— Не стоит, Лиция. Моей матери иногда полезно вспомнить о том, что она не владычица этого мира, — усмехнулся мужчина, но вдруг вновь изменился в лице: — Альтрикс, поздно.

Обернувшись, я отметила появление дворецкого в столовой. Услышав своего хозяина, мужчина, облаченный в ливрею, расшитую серебряными нитками, застопорился. На вытянутой руке он удерживал поднос, на котором стояла закрытая деревянная шкатулка.

Низко поклонившись, он словно заторможенно выпрямился и через некоторое время скрылся за арочным проходом.

— Ваш слуга… Вам не кажется, что он… — пыталась я сформулировать свои мысли, но подходящие слова никак не подбирались.

— Неживой?

— Я хотела сказать медлительный, но ваш вариант подходит больше. Так он действительно мертвый? — уточнила я и таки плюнула на столовые приборы, взяв несчастный блин в руки.

— Мертвее не бывает. Не забывай, Лиция, что ты находишься в доме некроманта.

— Но ваши служанки не похожи на умертвия, — удивилась я. Девушки, которых я видела, казались мне очень живенькими.

— Потому что они живые. Умертвия хороши как прислуга хотя бы тем, что не задают лишних вопросов и верны своему хозяину, но, находясь с ними постоянно один на один, начинаешь забывать человеческую речь. Общение с обычными людьми в этом случае очень важно, — объяснил Истол, а я вдруг на мгновение ощутила себя вернувшейся в наши ежедневные занятия.

Это было так странно, так уютно и в то же время так привычно. Мы не виделись неделю, но мне действительно не хватало наших занятий, а если еще точнее, то наших разговоров. Мне нравилось беседовать с куратором. Слушать его всегда было увлекательно.

— А что за шкатулку вынес ваш дворецкий? — полюбопытствовала я, вытирая пальцы салфеткой.

— Ее содержимое я покажу тебе чуть позже, раз уж моя мать так поспешно нас покинула. Лучше скажи мне, желтые глаза этой ночью появлялись в твоем сне?

Я ждала, когда преподаватель задаст этот вопрос, но порадовать его мне было нечем.

— Увы, этой ночью я не спала.

Пожалуй, я уже даже начала привыкать к темному, немного острому взгляду Истола. К его мягкой полуулыбке, за которой могло скрываться что угодно.

Я не понимала его мотивов. Его поведение меня настораживало, но не настолько, чтобы я хотела сбежать от этого мужчины как можно дальше. Наоборот, какая-то часть меня желала понять его, изучить словно новый материал.

Правда, в моей жизни уже и без того было слишком много тайн, но каждая из них стоила того, к чему я в итоге должна была прийти. Чувствовала, что еще немного — и я узнаю, кем были мои родители. Но самое главное, я смогу понять, почему восемнадцать лет назад меня оставили в Доме Покинутых.

Модистка явилась в столичный особняк галеция Вантерфула сразу после завтрака. Избежать абсолютно ненужной экзекуции у меня мало того, что не получилось, так еще пришлось вертеться у перенесенного через портал зеркала в присутствии Истола. Покидать гостиную, где мы расположились, он отказался категорически, что поначалу привело меня в чистейшее негодование.

Просто я не знала, что примерять мне ничего не придется. Модистка оказалась на четверть домовой, что позволило ей в совершенстве овладеть даром иллюзии. Все наряды появлялись на мне по мановению чужих пальцев и так же быстро исчезали, падая на пол золотистыми искорками.

— Отлично, мне все нравится, — резюмировал мужчина, с дивана осматривая очередной наряд.