Зерлида, что вернулась в комнату с небольшим деревянным коробом, посмотрела на Аделаиду. Аделаида на Зерлиду.

— Деточка, у тебя всё в порядке? — тихо спросила, чуть пригнувшись Лакруш, пытаясь рассмотреть ясность в моих глазах, — Тебе срочно надо поесть. Эмоции в таком состоянии могут в прямом смысле тебя погубить.

Я, сжав кулаки, взяла пирожное, и, как агрессивная кошка, удерживающая конкурентов задней лапой, с характерными звуками поедания сухого и такого желанного комбикорма, начала жевать.

Аделаида снова посмотрела на Зерлиду.

— Я всё вижу! Хватит переглядываться! — сказала я, ударив кулаком по столу. С едой в желудке и правда становилось легче.

Зерлида села на своё место и поставила короб перед собой.

Я продолжала есть: аппетит проснулся зверский. Я была готова слопать танк, будь он из бисквита.

Женщины смиренно ждали, пока я не развалюсь на стуле, как довольная грязная поросятина на сеновале.

“Прозрачность” тела пропала. Стало значительно легче.

— Я-то думаю, — мадам сверкнула зелёными глазами, — Что же у Вас не клеится с Максимилианом… А ты просто не та, которую я выбрала. А ведь я так яростно подталкивала тебя, неправильную, в его объятия!

Сказанные слова будто хлыст, что ударил по моему… сердцу? Самолюбию? Гордыне?

Я с силой выдохнула и поднесла руки к вискам. Ситуация абсурдна. Мамочка выбирает пассию своему сынку? Да ещё и подталкивает?! Может она ещё своему двухметровому карапузу и кирзач на треногу для предохранения натянет?! Я, наверное, в коме. Да, точно! Адвокат назвал цену за свои услуги при моём раскладе — и я в коме.

— Ты не в коме, — тихо сказала Аделаида, прервав мою бурную канализацию мыслей.

— Что?! — мозг пульсировал. Виски будто с двух сторон сплющивали железными блинами.

— Мы тебя призвали. И ты в нашем круге. Ты открываешь рот по привычке, но я слышу каждую мысль, что появляется в твоей голове, — деликатно, будто идя по канату с разъярённым тигром, сообщила мне Лакруш.

Я скрестила руки на груди.

“Все в этом грёбаном мире хотят меня поиметь!” — подумала я.

Зерлида посмотрела на Лакруш. А та не сводила с меня взгляда:

— Именно поэтому мы хотим предложить тебе достойную сделку.

— Я не вернусь обратно в свой мир, — сказала я голосом из непонятно откуда возникшего во мне чувства такта и уважения к собеседникам.

— Учитывая ту информацию, которую ты нам сообщила — ты бы вернулась. Если бы тебя не поймали в момент перемещения, — подвинула вперёд коробку Зерлида, — Мы можем откатить время назад в твоём мире, если ты нам поможешь.

— Почему же Вам этого не сделать сейчас, к примеру? Раз я не та “правильная”, которую Вы “вызвали” своему сыночку?

— Только если ты нам поможешь, мы сможем очистить от нежити престол и высвободить энергию, с помощью которой и повернём ход событий назад в твоём, нижнем мире.

— Ха! — я посмотрела на потолок. Там что-то вибрировало. Будто грозовая туча над моей головой, — А если я откажусь?

— Ты либо умрёшь насовсем, либо переместишься в свой мир, где тебя казнят, ну или упекут на всю жизнь в клетку.

Я нахмурилась и посмотрела на свои руки под столом. А потом новое осознание пришло в мою голову…

— Это Вы, — Зерлида хитро сверкнула зелёными глазами, — Это Вы наслали корабль с умертвиями на нас!

— Большие девочки, — Зерлида ещё ближе придвинула ко мне коробку, — Всегда получают то, чего или кого хотят.

— Большие девочки? — я поджала губы, — Так называется Ваш женский комочек шерсти из мамочки, секретно подтирающей зад своему сынку из-за кустов и недопризрака Лакруш, которую, как я понимаю, выпустила я? — гнев бурлил во мне вулканом, — Кстати, как так вышло? — я посмотрела на Аделаиду.

— Мигрена, поняв, что мой влиятельный муж готов меня обеспечивать даже в тюрьме… — начала было Лакруш, когда её руку с силой сжала Зерлида.

— Ты как обращаешься к нам, невоспитанная девушка? — встала пиратка, высунув на автомате нож из ножен.

Я подскочила в ответ. Фарфор со стола упал на пол. Звон отразился от стен.

— Так… Как… — начала я сквозь зубы, — Считаю нужным для общения с девочками. Видимо, не такими уж и большими, за которыми я по неведомым для меня причинам должна подтирать старческий зад!

На пред-последнем слове Аделаида поднесла руки ко рту.

Зерлида запрыгнула на стол и взяла меня за горло.

— Сейчас же извинись!

— За “старческий” или за “зад”? — с бешенством уточнила я.

Холодное лезвие вполне ощутимо касалось моей тонкой гусиной шейки. Сглотну — и будет ей победа. ПомЭрну быстро.

Я посмотрела на её руки. На мизинце было кольцо, из которого сочился зелёный дымок.

— Зерлида, — опомнилась Лакруш, — Зерлида, не стоит! Это всё его влияние!

Я снова нахмурилась. Потянулась правой рукой к ближайшему кремовому пирожному и, размахнувшись, с силой влепила сладкую радость в лицо счастливой мамашки.

Та отпустила меня с тяжёлым рыком.

Не теряя ни секунды, я ринулась к дверям. Поворот-поворот, прогиб под сбруей — и вот я уже на выходе из лавки.

Но только я занесла ногу над порогом, как меня будто кипятком ошпарили:

— А-а-а-а!!! — закричала я, что есть мочи.

Ни один прохожий перед лавкой даже взглядом не повёл на мой истошный крик.

Тяжело дыша, я оперлась на балку около двери. И посмотрела на прилавок на улице. Там, играя всеми радостными солнечными зайчиками под солнышком лежали… Те самые одновременно прекрасные и по ходу пьесы роковые для моей судьбы шахматы.

— Ты и это просчитала, яжемать! Что за семейка! Да чтобы эти чёртовы шахматы морской чёрт побрал! — и только я упомянула нерадивого, как передо мной начал материализоваться чёрный сгусток.

— А-а-а-а!!! — закричала я от страха, падая на пол, когда ко мне потянулись трупные руки из тёмного портала.

Кто-то плеснул на меня солёной морской водой и сгусток начал рассеиваться.

— Никогда! Никогда его не упоминай!!! Особенно на суше и в таком… обличии, — сказала позади Зерлида, — Ты здесь находишься только из-за его тёмной магии.

— Кого его?! — не поворачивая головы, произнесла я.

— Морского… тёмного повелителя загробной жизни.

Я звездой упала на пол с закрытыми глазами.

— Просто. Убейте. Меня, — застонала тихо я, не имея больше сил разбираться во всех этих интригах.

— Не для этого я финты выворачивала, чтобы ты здесь подохла. Вставай. Сделаешь свою работу и будешь свободна. И от мамочки-сутенёрши, и от моего “нерадивого” сына.