– Отец, уехал твой Серега. Что за город-то, куда он собирался? Далеко он? – спросил я у мужика, который уже на дорогу вышел.

– Великополье, райцентр наш. Километров двадцать до него будет, – сделав ударение на второй «о» в слове «километров», ответил он, – зайди хоть чаю попей, согрейся. А то автобуса туда до вечера не будет, а шагать тебе долго еще.

– Да ладно, побегу я. Часа за четыре дойду, – хотя идти мне очень не хотелось, хотелось как раз чайку и попить. Да и непривычные к таким переходам ноги гудели, требуя передышки.

– Заходи давай, пятнадцать минут погоды никак не сделают. Пошли, – седой махнул рукой и пошел в дом.

Я двинулся следом за ним. Почти на ощупь прошел темные сени и зашел на кухню, полумрак которой разбавлял свет из окна. Большую часть помещения занимала русская печь, от которой приятно веяло теплом. Кухонька маленькая и аккуратная, но видно, что особого достатка в доме нет. Выщербленные чистые полы, посуда, которая на вид старше меня. Стол и две скамьи – хендмейд явный, не из магазина точно. Ручной умывальник, даже не поймешь какого цвета по остаткам краски. Вместо вешалки висят оленьи рога, под ними коврик соломенный с обувью. Я сунулся туда, расшнуровывая берцы.

– Не разувайся ты, так иди! – увидев это, отвлекся от плиты мужик.

На плите уже стояла скворчащая сковородка и чайник. Интересно, электричества, говорит, нет, а газ есть. Но потом вспомнил, что в деревнях баллоны у всех, наверняка на улице в шкафу железном стоит.

– Ноги мокрые, хоть носки подсушить, – поморщился я между тем, пытаясь снять ботинки.

– О, так что молчишь, сымай тогда, да. Носки там же брось, я тебе сухие дам. И вон газеты лежат, ботинки набей пока и на печь поставь, – он показал куда именно. – Зовут тебя как? Я Анатолий, – седой улыбнулся и шагнул ко мне.

– Александр, – пожимая руку, представился я.

Пока утрамбовывал многочисленные номера сельского вестника в ботинки, Анатолий сходил в комнату и принес мне обычные и еще шерстяные носки, согреться пока. Я надел и те и те, умилившись аккуратно зашитым дыркам.

Через несколько минут блаженствовал, поглощая обжигающе горячую яичницу со шкварками. После этого, гремя соплями и прихлебывая чай, заедая его бутербродами с обветренной колбасой, коротко рассказал про аварию, не забыв предупредить про странных волков. Когда сказал о том, что нашему поезду стрелки, скорее всего, не туда перевели, потому что больше суток ничего так и не приехало, Анатолий встрепенулся:

– Ты же с переезда идешь?

– Ну да.

– Так никто ничего не переводил тогда. Никакая это не боковая ветка, а поезда там четыре раза в день ходят.

– Откуда тогда провал этот, куда весь поезд ухнул?

– Не должно там никакого провала быть! – пристально посмотрел на меня Анатолий.

Я лишь пожал плечами. На меня, наевшегося, навалилась дикая усталость. Вставать и идти опять на мороз не хотелось. Хотелось просто завалиться на эту деревянную скамейку и покемарить минут триста. Спорить с мужиком тоже не хотелось. Можно, конечно, показать ему видео с места аварии – на мобильнике у меня было, но я не стал. Лениво совсем, а еще столько пердячим паром шагать. Как подумаю – и разговаривать неохота даже.

Во мне все протестующее взвыло, когда, сделав над собой усилие, поднялся из-за стола. Дико захотелось обратно в теплое офисное кресло, с кондиционером и кофейным аппаратом. И зачем поперся черт-те куда? Возомнил себя туристом, блин.

– Ладно… пойду уже, спешить надо. Мне все по главной дороге так и идти? Нигде равнозначных перекрестков не будет?

– Не будет, прямо так и иди. Да и Серега же поехал, по колее топай за ним, не ошибешься. Подожди, – Анатолий вышел и через несколько минут появился с парой яловых сапог в руках.

– На вот тебе, бери-бери, все равно некуда мне обувать их, – пресек он мои робкие попытки возразить, – занесешь потом. И еще, в Великополье в РОВД все равно будешь, попроси, чтоб с Митричем связались. Передай, что там, за речкой, – Анатолий сделал витиеватое движение рукой, – бабахнуло что-то нехило ночью, а до сих пор тишина, никто ни туда, ни оттуда.

Его явно сильно волновало происходящее за речкой, судя по тону, которым он мне это сообщал. Я кивнул, натянул сапоги, которые пришлись впору, и связал шнурки на берцах, чтоб через плечо их перекинуть. Анатолий, увидев это, вновь исчез за занавеской, но появился быстрее, чем в первый раз, и протянул мне старый солдатский сидор.

– Туда сапоги положишь и в отделе оставишь.

– А что там, за речкой? – уже не отнекиваясь от врученных вещей, спросил я.

– Часть воинская, непонятная.

– М-да… кстати, железка куда дальше ведет? У меня друг дальше по ней пошел, – вдруг вспомнил я, уже в сени выходя.

– В Красный Бор она ведет, тоже райцентр, но поменьше Великополья. По ней до него чуть короче получается.

– Это хорошо… Ладно, спасибо вам, пошел я, – махнул на прощание Анатолию, уже выйдя из калитки.

С каждым шагом все бодрее зашагал по дороге, в сторону неизвестного мне еще Великополья. Снег закончился, но низкие облака так и висели. Глядишь на них – и чувство, что вот-вот начнут цеплять верхушки деревьев.

Дорога вскоре пошла в горку, притом хорошо так, сапоги даже начали проскальзывать вместе со слоем плотного снега в колее. Но шагалось бодро, потому что была надежда, что с высоты хоть вид откроется какой. И еще хотелось думать, что Великополье увижу. Хотя вряд ли – шагал я после Клязи всего около часа, может чуть больше, а это километров пять, максимум шесть. Километровых столбиков видел всего четыре, но было ощущение, что просто их на дороге хватает.

В горку шел довольно долго. Зато, когда вышел, приостановился невольно – такой вид красивый открылся. Далеко, насколько хватало глаз, тянулся лес, укрытый сейчас белой пеленой. Возвышенность, на которой оказался, была самой высокой точкой в округе, и я остановился на минутку, дыхание перевести.

Осмотрелся как раз – дорога, по которой мне еще предстояло идти, пологим спуском тянулась вниз, а потом начинала изгибаться, уходя волнами по холмам вдаль. Полный обзор мне сейчас закрывали деревья, близко подступавшие к дороге, так что я двинулся вперед и тут же обрадовался, выйдя на небольшой перекресток. Справа была площадка широкая, может для дальнобоев, а рядом находился магазин. Кстати, Серега в этот магазин тоже заезжал – мне даже с колеи сходить не пришлось, так и пошел к входу.

Как пошел, так и обломался. На двери висел большой засов с амбарным замком. Обломался, кстати, не только я, но и Серегины следы и следы еще кого-то. Пришедшего, наверное, за опохмелом с той дороги, которая уходила направо, в подлесок. Перед дверью уже была натоптана площадка – ходившие здесь раньше, видно, аналогично стояли, на дверь закрытую глядя, как и я сейчас. Сережа, кстати, удивил – кабан какой-то, судя по размеру обуви.