Все это я выдала на одном дыхании. Заранее я этот монолог не продумывала, вышло само собой – и теперь на меня уставились две пары округлившихся глаз.

– Ты же только что гуляла! – наконец выдавила Тамара.

– А я разве сказала – прямо сейчас? Вот чайку попьем – и вперед. Я же в отпуске, а Стас на целый квадратный километр единственный кавалер.

– Ты что это задумала, девка? – подозрительно спросила Тамара, не обращая внимания на присутствие Жихаря.

– Ничего особенного. Хочу подышать воздухом, а одной скучно. Может, все вместе, или слабо?

– Какие из нас гуляки… – Тома махнула рукой, покосилась на Стаса, который еще не совсем очухался и не вполне соображал, что вокруг него происходит, и пожала плечами: – Гуляйте, если охота. Только скажи, куда пойдете. Сама понимаешь – в городе неспокойно, головы людям рубят.

– Потому и беру охранника.

– Значит, все-таки охранника? – обреченно буркнул Стас.

– А вот мне просто любопытно, господин капитан милиции, в каком формате вы представляли подобную прогулку?

– Я такими вещами не заморачиваюсь. Хочешь – идем гулять. Я и сам пройтись не прочь. – Жихарь начал неуклюже подниматься с места.

– Давайте хоть перекусим! – Так ничего и не поняв, Тамара решила вернуть ситуацию в привычное для нее как для хозяйки дома русло.

Против ужина никто возражений не имел.

Мы вышли в густеющие сумерки.

Стас тут же попытался взять меня за руку, как школьник на первом свидании, но я перехватила инициативу – просунула свою руку под его локоть и даже позволила себе слегка прижаться к нему. Вот так, рядом с мужчиной, я не ходила давным-давно, и никто не станет отрицать, что напоминать себе о таких вещах даже полезно. Мне стало приятно, спокойно и уютно, но именно потому мысленно я ругала себя последними словами. Потому что на эту прогулку у меня были особые планы, которые в корне отличались от планов Жихаря.

Некоторое время мы шли молча, наконец Стас пробасил:

– Куда гуляем? В «Паук»?

– Чего это сразу в «Паук»? Мы вчера там уже посидели. После Томиного ужина закуска «Фантазия» не пойдет. И вообще, если честно – не люблю я пауков. Правда, чуть меньше, чем мышей, крыс и змей.

– Значит, не в «Паук», – сделал свой вывод Жихарь и остановился. – Тогда что?

– Для начала давай сходим туда, где есть какие-нибудь скамейки, и присядем.

Скамейки обнаружились в центре, в скверике возле мэрии. По дороге туда мы со Стасом болтали ни о чем и, как мне показалось, не особенно прислушивались друг к другу. Когда же мы наконец присели и Стас с ходу попытался обнять меня за плечи, я легонько положила руку ему на колено и одновременно повела плечами, сбрасывая его увесистую руку. А как только он настойчиво повторил попытку – без всяких предисловий, на одном дыхании рассказала об увиденном ночью на развалинах и о сегодняшней дневной прогулке с Бондарем.

– Погуляли, значит, – подытожил услышанное Стас и закурил.

– Не обижайся и не злись. Это действительно очень важно, и одна я с этим не справлюсь.

– Интересно, как ты собираешься с этим справляться? Устроить облаву на призрака, спецназ в брониках вызвать?

– По-твоему, я все придумала?

– Не знаю. – Он с шумом выпустил дым перед собой. – Не знаю, зачем тебе это могло понадобиться. Не вижу твоей выгоды.

– Верно. А что тогда, по-твоему, я видела?

– Опять же не знаю.

– Поэтому предлагаю еще немного посидеть здесь, а потом, когда окончательно стемнеет, сходить туда вместе. Может, опять что-то увидим.

– Ага. – Жихарь сплюнул под ноги. – Засада на призрака. Страшно оригинально!

– Ну, а что тогда? Оставить все как есть?

Вместо ответа повисла тишина. Стас докурил, выстрелил окурком в жухлую траву и шлепнул себя ладонями по коленям.

– Вам, тетя Лариса, подфартило. Для проверки ваших галлюцинаций вы выбрали самого матерого придурка в Подольске. Вернее, сразу двух – этот наш директоришка тоже из них, только, в отличие от меня, этого не знает. Использовала ты его, а он и рад стараться…

– Стас, – я снова положила руку на его колено, но теперь в этом жесте не было и намека на провокацию. – Стас, ведь тебе же и самому интересно. Ну признайся – интересно?

– Мне все интересно, – он поднялся во весь рост. – Ладно, давай пройдемся, а потом начнем потихоньку выдвигаться к Ржеутским. Только вряд ли безголовый призрак явится туда по твоему заказу.

Я и сама этого опасалась.

У развалин мы оказались через час с небольшим. Ночь уже окончательно вступила в свои права и неожиданно оказалась ясной и звездной. По старой школьной привычке я попыталась найти среди звездных россыпей Большую Медведицу и Вегу, увлеклась и – если бы не рука Стаса – точно угодила бы носом в канаву.

– «Ніч яка місячна, зоряна, ясная…» – прогудел он, не выпуская моей руки. – Чтоб ты знала, в этих местах парочки любят прогуливаться. Некоторые даже специально сюда целоваться ходят. Уединение, романтическая обстановка, все такое…

– Видела я эту вашу романтику. Загажено, замусорено, псы одичавшие шляются…

– Ох, я тебя умоляю!.. Ну, так где ты его засекла? – деловито поинтересовался Жихарь.

– Отсюда не видно. Там, где высокий край стены торчит. Ближе к дороге.

– Ясно-понятно. Тогда давай зайдем с другой стороны, есть там одна позиция. Такие себе кустики.

Он потащил меня за собой, напомнив, чтоб не забывала смотреть под ноги. Я уже освоилась в этой местности, да и звезды сегодня работали на нас. И все же несколько раз то одна, то другая нога попадала в небольшие канавки и выбоины.

Наконец Стас остановился. Место он и в самом деле выбрал отличное: на небольшом лесистом холмике густо разросся кустарник, который прикрывал нас со стороны развалин, а нам оттуда было видно все, как на ладони.

Ну, а если точнее – ничего не видно. Только угрюмые остатки стены, за ними – смутные контуры здания, и над всем этим – чистое звездное небо.

Я уже далеко не так была уверена, что правильно поступила, явившись сюда и притащив с собой Стаса. Но, раз уж мы здесь, ничего другого не остается, кроме как сидеть и ждать неизвестно чего. Или кого.

Мы оба молчали. Время ползло. Мимо развалин проехала сначала одна, потом еще одна машина. Прошло еще немного времени. По дороге прошли, спотыкаясь и горланя каждый свою песню, двое сильно поддатых мужиков. И снова тишина, снова молчание.

Потом я скорее почувствовала, чем услышала, как к этим ночным звукам добавился еще один, и звучал он прямо у меня под ухом. Не успела я сообразить, что это стучит могучее Стасово сердце, как он, теперь уже вполне серьезно и с совершенно конкретными намерениями, от которых явно не собирался отказываться, сгреб меня в охапку своими великанскими лапищами, прижал к груди, а его губы стали шептать мне на ухо такие слова, какие я и не думала услышать от битого жизнью милицейского опера. Эти губы искали встречи с моими, наконец встретились, и я на какое-то мгновение забыла о том, что надо дышать, начала задыхаться, но все равно это было приятно, невообразимо приятно, хотелось еще и еще, и теперь уже мои руки обвили его плечи…