К ужину одевалась тщательно, чувствуя в душе ответственный трепет за проект, а в теле нарастающее волнение. Времени оставалось мало, я быстро приняла душ и прогладила платье, а вот с волосами пришлось повозиться, вновь распрямив до блеска все встопорщившиеся волосинки. Ресницы подкрасила сильнее и подвела глаза и губы. Надела новые туфли и отвернулась от зеркала, уговаривая себя поторопиться.

Но какими бы словами ни подгоняла, а ноги просто не несли к ресторану. Я была непривычно-новой, город чужим, а компания неуютной. Даже если бы не просьба Гордеева прийти позже, я бы все равно опоздала – так долго топала туфельками по снегу. Мне никогда не приходилось бывать в ресторане, да еще и идти туда одной. Было ужасно непросто взять себя в руки, позволить швейцару «Гранд-Континенталь» открыть мне дверь, гордо сдать пуховичок в гардероб и невозмутимо пройти через широкий зал к отдельно сидящей компании. Уверенно пройти, ощущая, как при каждом шаге разрез и узкая юбка подчеркивают движения моих ног и бедер.

Как там сказал Димка? Давала срочную консультацию крупному заказчику? Попробую соответствовать легенде. Если крупный заказчик уважает меня, значит, я уважаю себя – логично? По-моему, да. Вот на этом и буду стоять.

В боковом зеркале мелькнуло отражение стройной девушки в малиновом, синие глаза, и я вдруг вспомнила, что женщине вообще ни к лицу оправдываться. Тем более за опоздание в десять минут.

- Добрый вечер, господин Ольховский. Добрый вечер, Эльвира Павловна. Добрый вечер, коллеги. Какой у вас красивый город, можно гулять по нему бесконечно!

Глава 19

При моем появлении все обернулись и только Гордеев взглядом не повел. Как смотрел на блондинку Эльвиру, что склонила к нему голову, так и остался сидеть. Зато Мамлеев застыл, отвернувшись от Ольховской. Он тоже занял место возле хозяйки вечера но, судя по напряженному лицу и досадливо поджатым губам, тщетно пытался завладеть ее вниманием.

Место рядом с Гордеевым оказалось занято Ольгой, секретаршей Кирилла. Однако топтаться у красиво сервированного стола мне не пришлось. Я приветливо улыбнулась Владлену и тучный мужчина, встав, отодвинул для меня пустующий возле него стул. Сказал искренне:

- Мария, вас не узнать! Такая серьезная девушка утром и такая обворожительная сейчас. Приятно иметь дело с красивыми инженерами! – Мужчина повернулся к Ольховскому. – Михаил Викторович, вы как хотите, а я беру свои слова назад. Вот видишь такую девушку, как Мария, и понимаешь, что несмотря ни на что готов получать от работы эстетическое удовольствие!

О чем именно были слова мужчины, я уточнять не стала. Вел он себя вежливо, я села за стол и сделала вид, что не заметила ремарку от господина Ольховского, оценивающе посмотревшего на меня:

- Ты прав, Влад. Определенно, у делового ужина должны быть свои плюсы. Посмотри на нашу Эльвиру. Уж она-то по части этих плюсов дока.

Мужчины улыбнулись. Я отметила, что Владлен неожиданно напряженно. Все-таки грань дозволенного он чувствовал, а Ольховская была ему не ровня. Улыбнулась и я, осторожно взглянув на блондинку. Занятая разговором с Димкой, слова друга она не услышала. Но судя по тому, как Михаил Викторович тонко растянул губы – высказывался в подобном ключе он не впервые.

Подошел официант и спросил, какой мне подать аперитив. Покосившись на стакан в руке Ольги, и себе попросила принести воды. В протоколе деловых ужинов я не разбиралась, так что решила никого не смущать расспросами о разрешенных в таких случаях напитках, а разобраться по ходу. Лично я бы сейчас вообще чаю горячего с лимоном выпила – компания собралась малознакомая, ответственность большая, и напряжение заставляло плечи зябнуть. Да еще и Мамлеев, как назло, сидел за столом напротив и не спускал с меня глаз. Разговаривая с Владленом, я мысленно посылала его к черту.

Гордеев оказался прав: обстановка за столом не напоминала собой ни беседу в рабочем цеху, ни обстоятельный доклад в зале для конференций – к началу ужина заказчик уже был в курсе всего. Все звучало предельно вежливо, не без амбиций, но по существу. Шел торг за тендер – гласный и негласный. Цель вечера состояла в том, чтобы заставить нас опустить цену на подряд, и Ольховский с Эльвирой мастерски продавливали условия, все время поминая «Реформ-строй» с их привлекательным предложением.

Мне приходилось слушать это и, повторяя за Димкой, ненавязчиво гнуть свое: мы первые на рынке, мы успешны, мы надежны и мы ценим доверие наших партнеров. Мы не с теми, кто сомневается, мы с теми, кто стремится к успеху. Два часа накала пролетели незаметно и от напряжения за столом я устала. Даже не заметила, как проглотила французский суп «Буйябес» с лимоном и креветками, и, кажется, ужасно вкусное блюдо под название «Кордон блю».

Почему кажется? Потому что распробовать его толком не получилось. Мое внимание все время отвлекали разговоры с Михаилом Ольховским с Владленом. А еще Мамлеев, который, по всей видимости, решил прожечь во мне дыру. Его секретарь Ольга, симпатичная, но угрюмая девушка, принарядившаяся в брючный костюм, тоже порядком устала и не стала спорить, когда Эльвира предложила дамам выпить белое вино.

- Друзья, сколько можно о делах? Мне нужна пауза и мое любимое «Шато Лагранж»! Миша, ну что же ты? Распорядись!

Но засуетился не Миша, а Кирилл. Заерзал на стуле, подзывая официанта. Сострил какую-то шутку, и блондинка благодарно коснулась его руки. Качнула светлой головой, впрочем, быстро теряя к этой шутке и к Кириллу интерес. Пригубила вино и стала игриво прокручивать в пальцах бокал. Рядом с ней сидел Димка, и ее глаза светились при взгляде на Гордеева.

Мои глаза тоже словно внезапно прозрели. Я удивилась: куда же делся юмор Кирилла, который мне когда-то так нравился? Его фирменная улыбочка уверенного в себе парня и обаяние? Сейчас я искала все это, и не находила. А может, он никогда и не был смешным, а только хотел таким казаться? А может, это я была настолько глупой, чтобы сходу влюбиться в мальчишку, однажды огорошившего незнакомую девчонку признанием в любви?

«Привет, Малинкина! Я тебя люблю! Не веришь? Хочешь с крыши спрыгну? Говори с какой, я докажу!»

Тогда, в шестнадцать, мне было страшно неловко оттого, что он сказал это при моих подругах, но сердечко зажглось. А потом, в восемнадцать, так же быстро потухло.

«Маша, а ты уверена, что беременна?

- Да, Кирилл. И я не знаю что делать.

- Наверно, таблетки какие-то выпей или к врачу сходи, все так делают. Я не планирую жениться, не сейчас. Но я тебя люблю. Хочешь докажу?

- Что, с крыши спрыгнешь?

- Нет, конечно. Что я дурак?

Тогда, помнится, я сама была готова спрыгнуть с крыши, когда он не позвонил мне– ни на следующий день, ни через неделю…»

Так почему именно Димке улыбается красотка Эльвира? Именно его шуткам смеется? Неужели он всегда был интересным, а я не замечала?

Я уставилась на Гордеева. Он сидел в белой рубашке с галстуком, пиджак висел на спинке стула, запястье, опоясанное дорогим часовым браслетом, лежало на столе. Ткань красиво облепила широкие плечи. Сейчас его лицо было расслаблено, глаза полуприкрыты, а на губах витала ленивая улыбка… Не обольстителя – гордеца. Молодого мужчины, знающего себе цену. Не привыкшего бороться за внимание, а привыкшего достигать цели. Это его надо завоевывать и его обольщать. Это ему надо соответствовать. Я знала Гордеева почти всю свою жизнь, и понимала: таким невозможно стать, таким нужно родиться.