сидит в этой голове, скрывается ото всех, создает свой гениальный план, ждет своего часа.

— Кто просил встречаться с ней? Зачем проявил неосторожность? Ты же мог все разрушить. — Женщина отвесила ему звонкую пощечину.

— Отпустите меня! Я ничего не сделал.

— Заткнись.

С невероятной силой для такого хрупкого тела она схватила парнишку за горло, хорошенько приложив его к стене. Достав из кармана несколько фотографий, швырнула ему на колени. Новая жертва определена. Белый стих, стих, не имеющий рифмы, заиграл странную мелодию в голове безумца.

— Вот и славно. Рада тебя видеть.

Приветствуя желанного гостя, женщина перерезала веревки, освобождая кровоточащие запястья. Было слишком тихо, когда они подошли к двери, ведущей в подвал. Свет тусклой лампочки едва освещал тёмное помещение. Скрип каждой ступени заставлял тонкое тельце, прикованное к дубовой стене, вздрагивать.

— Готов?

Рев дикого зверя, в котором никто уже не мог узнать голос парня, эхом отразился от стен. Его обезумевший взгляд был устремлен на девушку.

Глава 18

Когда мы подъехали к моему дому, я была снова голодна, да и голова постоянно кружилась. Понять бы ещё, почему? Долго спала или водитель слишком много вылил на себя одеколона? По запаху явно тройной. Его ещё в почтовом ларьке до сих пор продают.

— Карин, Все хорошо?

Вопрос Максима меня насторожил. Он что, вообще ничего не чувствует?

— Нормально.

Выдавила из себя ответ, увидев поворот к своему дому. Одна мысль, что придется покинуть привычные квадраты, приводила в уныние. С другой стороны, вляпалась в кучу, готовься разгребать последствия. Не забыть бы ещё Давиду позвонить. Хотя он ещё как минимум неделю будет в другой стране, а то и больше.

Выходя на улицу, я широко зевнула, так, что челюсть затрещала. Не хватало ещё её вывихнуть. Хотя, может, это было бы лучше. Потому что ровно через пять минут мне хотелось провалиться сквозь бетонное перекрытие, зарываясь глубоко под землю, стоило лишь перешагнуть через порог входной двери.

— О, привет! — Давид приподнял чашку в знак приветствия, выходя из кухни в одних трусах.

Вот черт! Мне даже не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть реакцию Максима. Попала, так попала. И почему Давид в таком виде? Никогда не имел привычки расхаживать по квартире в нижнем белье, и на тебе: трусы, носки, растрёпанная прическа с недельной щетиной. Не удивлюсь, если сейчас выпорхнет дивное создание, которое все это натворило.

— Это кто? — Максим шумно выдохнул. — Ты с ним спишь?

— Да, — Давид почему-то решил ответить первым.

— Охренеть! А я тогда зачем? Захотелось попробовать чего-то нового, сравнить, а потом вытолкать меня из своей постели?

Стоп! Кажется, Максим все неправильно понял.

— Нет, в мои планы это не входило. И мы, правда, просто спим. Как ты мог заметить, диван один. Второй попросту некуда поставить. Все дело в Бонике. Никак не можем его поделить, — пытаясь оправдаться, я указала рукой на кота, мирно спавшего в своей лежанке.

— Да какая разница. Сути это не меняет. Ты с ним спишь, — Максим усмехнулся.

— О, заладил. Ну и что. Мы друг друга почти не трогаем. Два одеяла прекрасно помогают.

— Конечно, помогают. Одно она запихивает между ног и отжимает мое. Попробуй потом выдрать эту гусеницу из кокона, — сказал Давид, допивая свой кофе.

Я мысленно пожелала ему подавиться. Мужчины сверлили друг друга взглядами, но ни один не решался заговорить, чтобы все не переросло в драку. Наблюдая за ними, ощущала холодную тяжесть, растекающуюся в груди. Неужели можно попасть в ситуацию хуже? Инстинкты говорили: переждать бурю, действовать осторожно, не давить на них.

— Значит, в твоём сердце нет больше места для меня? — Давид грустно улыбнулся.

— Прекрати этот цирк, Клоун, — порывшись в шкафу, бросила Давиду спортивные штаны. — Какой месяц обещаешь съехать?

— Ох, я как раз об этом думал, пока не позвонил Женя.

Посмотрев на Давида, я нахмурилась. После чего спросила:

— Откуда ты его знаешь? И зачем он тебе звонил?

— Ниоткуда. Представился давним другом, упомянул несколько фактов о твоей жизни и сказал, что я срочно нужен дома.

— Но он о тебе не знал, — прошептала, осознавая, чем могло обернуться мое молчание. — Когда это было?

— Вечером. Я чудом успел купить билет на самолет. Приехал, а тебя нет.

— Что он тебе сказал? — Тон Максима стал серьезным и настороженным.

— Ничего такого. Я поначалу отказывался, объясняя, что не могу сорваться ни с того ни с сего. Но он меня убедил. Настаивал помочь разобраться с недовольным клиентом, натравившем на нее юристов.

— Что за бред? Мог просто мне позвонить. — Я беспомощно развела руками.

— Пробовал, — Давид пожал плечами. — Не получилось. У кого-то телефон, как всегда, недоступен.

Подойдя к окну, я подумала о том, что же все таки произошло. Пыталась понять последовательность действий, но в голове царил хаос, где найти четкую последовательность было невозможно. Стоило взять первую картинку, как она полностью меняла изображение, теряя весь смысл. Зачем он это сделал?

Тихие голоса мужчин, как назойливые мухи, жужжали над ухом. Отказываясь их слушать, я продолжала задавать себе один и тот же вопрос. Зачем? С какой целью он позвонил Давиду? Знал, что мне понадобится помощь? Отключусь, и кто-то начнет обзванивать контакты, чудом набирая нужный номер? Да бред полный. От этих мыслей к легкому головокружению добавилась ноющая боль в висках.

— Карина? — спросил Максим, нежно касаясь моего плеча, заставляя дернуться от неожиданности. — О чём ты думала? Зачем так поступила?

— Я думала. Не знаю. Все будет продолжаться какое-то время. Расслабимся, пока тебе не надоест.

Из всех возможных вариантов, приходивших в голову, я даже не задумывалась о чем-то серьёзном. Максим явно не готов к отношениям с долгосрочными обязательствами.

— И когда ты это решила? Давление со стороны чертового убийцы выстраивает слишком много стен, но это не значит, что нужно поставить на себе крест. Будущее непредсказуемо.

— Как ты мог заметить, все гораздо сложнее. Неприятности так и липнут ко мне. Казалось бы, все, вылезла, отряхнулась от налипшей грязи, и вот ты снова поскальзываешься, падая лицом в грязь.

— Тем не менее, ты даже не задумалась, что подвергаешь опасности чью-либо жизнь, — Он тяжело вздохнул. — Мы договорились. Давид завтра улетит обратно. С котом разберетесь позже.