В конце августа 1961 года, супруги сдали свою небольшую квартирку молодой паре, Дэвиду и Ассии Уэвилл, и покинули Лондон. Они сняли жилье в старинном торговом городке в Северном Девоне, который находился в четырех часах езды от шума большого города. Несмотря на то что Плат испытывала сомнения, покидая город, она постаралась создавать все условия для идеальной семейной жизни: обустроила дом, привела в порядок сад, познакомилась с соседями и родила второго ребенка.

Однако лучше всего было то, что Плат впервые получила собственное пространство для творчества (и огромный стол, который прекрасно подходил для этого). Она начала писать удивительно изысканные стихотворения, готовила сборники для публикации, продавала короткие рассказы в журналы и редактировала черновик своего первого романа «Под стеклянным колпаком». В этом романе, добавив многочисленные детали, она описывает свое пребывание в психиатрической больнице после попытки самоубийства в студенческие годы. В то время ее собственное психическое здоровье было относительно стабильным, хотя поэтесса исключительно чувствительно относилась как к неудачам, так и к радостям, большим и маленьким. «Как будто моя жизнь магически питается двумя электрическими зарядами: положительным и отрицательным, – написала однажды Плат в своем дневнике. – Какой заряд бежит по проводам в данный момент, такой и доминирует, наполняя мою жизнь». Та же самая ранимость определяла и ее поэзию. Она жила с абсолютно проницаемыми границами между внешним миром, за которым она внимательно наблюдала, и внутренним миром ее собственных эмоций и воображения.

На следующий год, в мае, Дэвид и Ассия Уэвилл, которым супруги сдали лондонскую квартиру, приехали к ним на выходные. Плат немедленно заметила, что между Хьюзом и Ассией возникло сексуальное влечение. Это вылилось в стихотворение, которое Плат написала на следующий день:

И все же, когда вскоре приехала мать Плат, которой Сильвия, хотя и не до конца, доверяла, иллюзия счастливого блаженства захватила поэтессу: «В моей жизни есть все, о чем я когда-либо мечтала, – прекрасный муж, двое восхитительных детей, уютный дом и мои стихи».

Однако Плат продолжала подозревать неладное. Как-то днем, спустя шесть недель после первого визита Уэвиллов, она вернулась из магазина и, услышав телефонный звонок, бросилась к аппарату. Женский голос попросил позвать Хьюза, Сильвия сделала это и потом по параллельной линии, окаменев, слушала короткий разговор.

Дальнейшие отрицания оказались невозможны. Когда разговор был закончен, Плат выдернула телефонный провод. Это было то, чего она всегда боялась.

Она пережила эту измену как разрушение собственной личности, не меньше. Сильвия была в ярости. Она пожертвовала столь многим – самой собой! – ради Хьюза. Ее муж не только изменил ей с другой женщиной – он также представил их совместную жизнь в ложном свете!

В муках Плат пишет подруге, Элизабет Зигмунд: «Когда ты отдаешь кому-то все свое сердце, а он не хочет его принять, ты не можешь забрать сердце назад. Оно уходит навсегда». В дневнике, письмах и стихотворениях того времени Сильвия подробно описывает свое состояние: она словно пережила публичное унижение – вопросы от деревенских сплетниц или глумливые комментарии от представителей литературного мира Лондона. Она предвидела, что слава Хьюза будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь: ей никогда не избежать его новейших книг, последних наград и любовных увлечений. «Теперь я думаю, то, что я сумела родить детей и создать роман, напугало его – потому что он хотел бесплодную женщину, как его сестра и та женщина, которые не могут написать ничего, только восхищаться его творениями», – писала Плат, утешая сама себя.

Теперь она считала Хьюза своим жесточайшим конкурентом и решила соперничать с ним на его уровне. «Возможно, Тед гений, – писала Плат, – но я – интеллект. И мой интеллект не остановить». Она начала принимать таблетки от бессонницы, а в темные часы раннего утра, когда действие таблеток кончалось, садилась за стол и писала. (Ее акушерка давно предлагала использовать часы, когда дети еще спят, для стихов, вместо того чтобы без пользы крутиться в кровати.) Сама она характеризовала эти часы как время, когда ей больше всего грозила депрессия. Но именно тогда были созданы – часто по одному стихотворению в день – ее лучшие произведения.

К октябрю 1962 года Сильвия Плат написала двадцать пять великолепных стихотворений. Она описывала друзьям, как эти стихи рождались: строчки буквально взрывались, она даже и не предполагала, что такое возможно. В многочисленных письмах поэтесса объясняет, что она всегда верила в необходимость спокойной и стабильной домашней жизни, и ей казалось, что только в таких условиях она могла бы писать; однако теперь все низвергнуто в хаос, а она пишет, как никогда раньше, «словно домашняя жизнь душила меня».

Но жизнь в ускоренном темпе была для нее непереносимой. В последние недели жизни Сильвии Плат бурлящая энергия ее творчества иссякла и весь горизонт затянулся мрачными тучами неудач. Стремясь окончательно забыть Хьюза, поэтесса попыталась завести романтические отношения с близким другом, довольно влиятельным редактором. Поняв, что он избегает ее, Плат почувствовала себя еще более опустошенной. Роман «Под стеклянным колпаком», опубликованный в Англии в январе 1963 года, был отвергнут американским издателем, а первый сборник стихов Плат, вышедший в Соединенных Штатах, был принят прохладно. Замечательные, хотя и своеобразные, стихи отвергал один издатель за другим, и многие называли их «тревожными».

Между тем в Лондоне стояла самая холодная погода, какую только могли припомнить старожилы. Плат и ее дети постоянно хворали, а частые посещения Хьюза, который приходил проведать детей, сильно расстраивали поэтессу.

Последние четыре дня до смерти Плат провела в удрученном настроении. Она ругалась с няней своих детей, отношения с Хьюзом становились все более напряженными, и он угрожал привлечь Сильвию к суду за клевету. Поэтесса выздоравливала после тяжелого респираторного заболевания, а дети снова заболели гриппом. В начале февраля доктор поставил Плат диагноз «патологическая депрессия» и назначил лечение антидепрессантами. «Бесплодная» Ассия забеременела и несколько недель спустя сделала аборт. Неизвестно, узнала ли Плат перед смертью об этой беременности.